Нора Робертс - Притяжение противоположностей Страница 12

— О нет, ты должна мне не только объяснять, но и много больше. — Тай с довольной усмешкой, испытывая злорадное удовлетворение, наблюдал за вспышкой ее гнева. Он и добивался этого — увидеть ярость в ее глазах. — Ты мне должна три года, в течение которых разыгрывала роль хозяйки поместья.

— Ты ничего не знаешь и не можешь судить! — Глаза Эшер приобрели ледяной кобальтовый оттенок, дыхание стало прерывистым от волнения. — Я уже заплатила, Старбак, и больше, чем ты можешь вообразить. А теперь все кончено, ты понимаешь? — И к своему удивлению, Тай услышал, как она всхлипнула, в ее голосе прорывались сдержанные рыдания. Она опустила голову, чтобы скрыть появившиеся слезы, изо всех сил стараясь не зарыдать перед ним, и глухо произнесла: — Я уже заплатила сполна за свои ошибки.

Притяжение противоположностей

— Какие ошибки? — настаивал он. Его расстроили ее неожиданные слезы, он их не ожидал и не хотел. — Про какие ошибки ты говоришь, Эшер?

— Ты… — Она выдохнула, как будто отошла от края обрыва. — О боже, это ты…

И, освободившись с силой из его рук, Эшер стала пробираться сквозь толпу танцующих веселых людей к выходу. Она едва успела выскочить из бара в душную летнюю ночь, как Тай догнал и развернул ее за плечи.

— Пусти меня! — Она хотела его ударить, но он схватил ее за запястье.

— Больше я не дам тебе убежать от меня, — произнес он угрожающим тихим тоном. — Никогда больше, поняла?

— Потому что это укол для твоего самолюбия? — Она уже не могла сдерживаться, эмоции вырвались и стали неуправляемы, как бывает у людей сдержанных, долго копивших в себе чувства. — Это уязвило твою мужскую гордость, женщина вдруг тебя бросила и выбрала другого?

Ее слова болью отозвались в его сердце.

— У меня никогда не было такой непомерной гордости, как у тебя, Эшер. — Тай с силой привлек ее, как будто пытаясь доказать самому себе, что все еще имеет над ней власть. Пусть даже с помощью физической силы. И продолжал безжалостно: — Той гордости, которая тебя наполняет, такой непомерной, что никто не видит в тебе нормальную женщину, только Снежную королеву! Ты убежала, потому что я один понял, какая ты? Потому что в постели я мог сделать так, что ты забывала о том, что ты леди без эмоций?

— Я убежала, потому что больше не хотела быть с тобой! — Она уже не понимала, что кричит и колотит свободной рукой по его груди, — Я больше не хотела…

Он прервал ее простым и действенным способом, прекратив начинавшуюся истерику поцелуем, в который вложил всю злость и обиду и на который она неожиданно ответила с яростной страстью. Они как будто бросали вызов, чья неприязнь и злость сильнее. Но поцелуй все расставил по своим местам. И так было всегда, стоило им оказаться вместе. Так было с самого начала их отношений и продолжается до сих пор. Ничего не изменилось. Она пыталась противостоять и себе и ему, она боролась, но прошло три года — срок кончился. И все оказалось бесполезно — то, что между ними происходит и произойдет, неизбежно.

Она уже целовала его сама, отчаянно прижимаясь всем телом, ураган забушевал в крови. Все как прежде. Она пропускала нежно сквозь пальцы пряди его густых и мягких волос, чувствовала всем телом стальное тело, вдыхала его запах — острый, влекущий, мужской, как будто он только что покинул корт. Таким она его помнила и обожала. Ее уже не удовлетворял поцелуй, она проникала языком в глубину его рта: он сам учил ее когда-то так целоваться, и она стала хорошей ученицей.

Из окон позади них громкой жестью барабанной дроби разразился оркестр. Но она только слышала стоны Тая. Они замерли в полосе тени, в лунной южной ночи, казалось, уже ничто не остановит любовников, страсть завладела ими. Прежняя страсть, безумное желание обладания.

Вдруг он оторвался от нее, знакомым жестом приподнял за подбородок лицо и услышал, как она умоляюще шепчет его имя. Он нежно гладил ее лицо, шею, а ей хотелось одного — скорее почувствовать его руки на своем теле. «Круг замкнулся», — мелькнула мысль в глубине сознания. Она совершила круг и вернулась к нему. Но если в то утро, когда он неожиданно возник перед ней, его поцелуй испугал, то сейчас оставил ее в изнеможении и растерянности. Даже в ужасе.

— Прошу тебя, Тай… — она уткнулась в его плечо, — прошу, не делай этого…

— Но я не один это делаю… — пробормотал он в ответ.

Эшер медленно подняла голову.

— Я знаю.

Отчаяние, которое Тай увидел в ее глазах, остановило его. Как было все те годы, когда он терпеливо ждал, прежде чем добиться ее любви. Он просто ждал, когда она сама придет к нему. И на этот раз его остановило то же самое чувство, и, выругав себя, он неохотно отпустил ее, проклиная свою слабость.

— Ты всегда знала, как меня держать в узде, правда, Эшер?

Понимая, что опасность миновала, она перевела дыхание.

— Чувство самосохранения.

Он неожиданно расхохотался и засунул руки в карманы.

— Мне было бы легче, если бы ты растолстела и стала безобразной за эти годы. Мне хотелось на это надеяться.

Она лукаво улыбнулась. Ей нравилось, что она, как и прежде, может сдерживать его бешеный темперамент.

— Я должна извиниться, что не оправдала надежд?

— Кто знает, может быть, это меня и не остановило бы. — Он серьезно взглянул на нее. — Когда я смотрю на тебя, у меня просто захватывает дух. — Он с трудом сдерживался, сжимая кулаки в карманах, чтобы снова не обнять ее. — Но ты не изменилась. Даже прическа прежняя.

Она широко улыбнулась:

— У тебя тоже. Как и раньше, твои волосы нуждаются в стрижке.

Он ухмыльнулся:

— А ты, как всегда, консервативна.

— А ты, как всегда, непредсказуем.

Он коротко одобрительно рассмеялся, ей так нравился этот смех.

— Ты стала мягче, — решил он, — раньше ты была суровее.

— Это ты стал сдержаннее.

Он пожал плечами:

— Мне было когда-то всего двадцать.

— Стареешь, Старбак? — Она пыталась перевести все в шутку.

— Это неизбежно. — Он снова заглянул ей в глаза. — Это игра для молодых.

— Готов для инвалидного кресла? — Она рассмеялась и дотронулась ласково до его щеки, но быстро убрала руку, увидев, как его глаза потемнели. И попыталась разрядить вновь возраставшее напряжение. — У тебя ведь не было проблем, когда ты разгромил Байжлоу в полуфинале. Ему сколько, двадцать четыре?

— Мне понадобилось семь сетов. — Он вытащил руку из кармана и осторожно стал гладить тыльной стороной ладони ее шею.

— Но тебе всегда нравилась именно продолжительная игра.

Он чувствовал, как она нервно сглотнула под его рукой, видел, что ей с трудом удается сохранять спокойствие.