Меня зовут Джейн - Анна Васильевна Дубчак Страница 12

В комнату заглянула Глафира. Лицо ее сияло.

– Джейн! Джейн Чедвик! Все правильно! Есть такая информация! Ты прилетела в Москву из Лондона 16 апреля этого года, рейс SU 240. Ну, вот! Это уже кое-что! Твоя фамилия находится в списке пассажиров этого рейса. Значит, ты сошла с трапа самолета, получила багаж, я так предполагаю, вышла из аэропорта Шереметьево, возможно, взяла такси и поехала к Юрию. Ты не помнишь его адрес?

– В вашей переписке с ним адреса тоже нет, – сказала Лиза. – Быть может, он должен был тебя встретить?

– Вероятно. Да, скорее всего, так и было. Но если бы он меня встретил, то я бы уже давно была у него. Он – чудесный человек, и, как мне кажется, ответственный. Но раз со мной такое случилось, значит, он меня по какой-то причине не встретил… Может, заболел или…

– …попал в пробку, – мрачно заметила Глафира. – Вот скажи, Джейн, ты могла бы, прождав Юрия какое-то время и решив, что он уже не приедет, взять такси и поехать в гостиницу?

– Да, могла. Я терпеть не могу ждать.

– И в какую гостиницу ты бы поехала?

– «Националь».

– Почему?

– Там останавливался дядя Мэтью.

– Глаша, пожалуйста, свяжись с гостиницей «Националь» и попытайся выяснить, не регистрировалась ли там в апреле Джейн Чедвик, – сказала Лиза, после чего снова обратилась ко мне: – Ты когда-нибудь была в этой гостинице? У тебя сохранились ассоциации с ней? Где, в каком номере ты, быть может, останавливалась, когда бывала там с твоим дядей Мэтью?

– Нет, не помню… Может, когда я была девочкой. Мы бывали в Москве, но мои воспоминания расплывчаты, и самое сильное впечатление – это Красная площадь. Как видите, я не оригинальна.

– Хорошо. Поговорим о багаже. Если бы ты, к примеру, отправилась в Москву, то какой багаж бы с собой взяла? Чемодан – какого цвета, сумку…

– У меня есть среднего размера виттоновский коричневый чемодан и такая же дорожная сумка.

– Гм… Один чемодан стоит целое состояние, – заметила Лиза. – Ладно. И ты не помнишь, когда ты их видела в последний раз? Когда открывала и открывала ли вообще? Я просто пытаюсь выяснить, когда на тебя напали, избили и все отняли. Ну не могло это произойти в аэропорту, на глазах у людей. Значит, ты могла либо сесть в такси, и этот таксист увез тебя куда-то, где тебя избили и ограбили. Или же ты приехала в Москву, оставила в гостинице багаж, вышла оттуда, и вот после этого с тобой все и произошло.

Вернулась Глаша. Глаза ее сияли, как и тогда, когда она пришла с новостями относительно списка зарегистрированных на рейс Лондон – Москва.

– Я дозвонилась до гостиницы «Националь». На самом деле, номер люкс на 16 апреля был забронирован на имя Джейн Чедвик!

Глафира смотрела на меня, ожидая моей реакции, но, когда этого не последовало, закончила свою новость победным:

– И Джейн Чедвик на самом деле там остановилась, в журнале регистрации имеется соответствующая запись.

– Как остановилась? – удивилась я. – Значит, я, не дождавшись Юрия в аэропорту, взяла такси и отправилась в «Националь»…

– Но если, как говорит Глаша, номер был забронирован заранее, значит, ты, находясь еще в Лондоне и собираясь в дорогу, заранее подстраховалась и забронировала номер в гостинице.

– Да, это может быть. Я такая. Всегда рассчитываю только на себя. Единственным человеком, которому я полностью доверяла и с которого всегда брала пример, – это мой дядя Мэтью.

– Джейн, и ты не можешь вспомнить, когда и при каких обстоятельствах ты бронировала номер?

– Да это легко проверить. Скорее всего, я сделала это по Интернету.

Но через несколько минут, порывшись в своей почте, я поняла, что такого письма нет.

– Вероятно, я сделала заказ по телефону, – сказала я неуверенно. – Иначе – как?

– Подробностей я не знаю, – проговорила Глафира. – Но все равно, я считаю, что теперь, когда мы знаем, что ты останавливалась в гостинице, у нас появилась надежда, что твой багаж и твои документы находятся именно там!

– Чемодан с сумкой, возможно, но что касается дамской сумочки с документами и деньгами, то, скорее всего, ты, Джейн, вышла из номера все же с ней, – возразила Лиза. – Не думаю, что ты вышла из своего номера, отправляясь на прогулку по Москве, без документов и кредитных карт.

– Значит, я еще не скоро получу свои документы, – расстроилась я. – Что теперь делать?

– Поедем в Москву. На машине, – ответила Лиза. – Мы с Глашей тебя отвезем. Можно было бы на поезде, но без документов это невозможно.

– Хорошо, я согласна! Лиза, я так тебе благодарна. И тебе, Глаша, тоже, и Валентине, вашей подруге… Не представляю, что было бы со мной, если бы вы не приехали за мной на эту станцию…

– Скорее всего, тобой заинтересовалась бы милиция. Тебя задержали бы, начали разбираться, кто ты и откуда. Возможно, тебе пришлось бы отвечать на точно такие же вопросы, как и сейчас. Другое дело, что ты страдала бы не только морально, но и физически. Не думаю, что тебя обеспечили бы ванной с горячей водой, чистой одеждой, хорошей едой.

– Вот! И я об этом же! Так вам благодарна! Я не совсем поняла, чем вы занимаетесь, но в любом случае я должна сказать, что, как только у меня появятся мои документы и я буду в состоянии распоряжаться своими финансами, я отблагодарю вас за все! Я умею быть благодарной.

– Ладно, Джейн, не переживай. Жаль, конечно, что ты, наша гостья, попала в какую-то нехорошую переделку, в результате которой потеряла здоровье и деньги с документами, и что вместо того, чтобы осматривать столичные достопримечательности, оказалась в богом забытом Татищеве…

– Да уж, Татищево… Я никогда прежде не слышала о такой станции.

– Однако, как сказала Валентина, ваша проводница утверждала, что ты, садясь в поезд, попросила ее довезти тебя именно туда и что ты и денег ей дала именно столько, сколько стоит поездка до Татищева.

– Ты только что сказала, что без документов меня не посадят на поезд… Но эта проводница-то посадила!

– Она нарушила правила, она взяла безбилетного пассажира, а деньги, которые ты ей дала, положила себе в карман. Понимаешь?

Я с трудом, но понимала. Одно отказывалась понимать – зачем я назвала ей эту станцию – Татищево?

– Знаешь, что мне еще пришло в голову?! – воскликнула Глафира. – А что, если не ты сама садилась в поезд и расплачивалась с проводницей и станцию не ты ей называла, а те изверги, что напали