Марта Таро - Девушка с глазами львицы Страница 13

Ноябрьская погода не радовала: уже неделю моросящий дождь занудно и методично долбил Лондон. Зато в домах затопили камины, и огонь бодро трещал за бронзовыми и чугунными экранами, даря уют и покой. В гостиной синьоры Молибрани к приезду гостей тоже разожгли камин, и Лиза, не занятая на уроке вокала, устроилась у огня, поставив ноги поближе к решётке.

Вспомнив странную просьбу Кассандры, она, хоть и сомневалась, но всё же приехала сегодня в гости к примадонне вместе с Генриеттой и Джоном. Однако хозяйской дочки пока дома не было, и княжна, чтобы не мешать своим друзьям, приступившим к занятиям, устроилась у огня и приготовилась ждать. Приятное тепло приласкало, окутало нежным покрывалом, и Лиза, прикрыв глаза, вновь погрузилась в свои мечты. Мелькали дорогие сердцу картины: сверкала белозубая улыбка, а синие глаза с нежным вниманием глядели сквозь прорези маски. Но чары развеял шум шагов: в гостиную, на ходу разматывая большую кашемировую шаль и снимая шляпку, вошла Кассандра.

– Прошу прощения за опоздание, – улыбнулась она Лизе, – но маме привезли из Италии новые партитуры, и я ездила в театр, чтобы она не теряла зря времени перед спектаклем.

– Я всё понимаю. Со стороны сеньоры Джудитты было так любезно пригласить нас к себе при такой занятости, – отозвалась Лиза. – Наверно, вашей маме нужно отдыхать, а она тратит время, обучая других.

– Она считает, что должна отдавать свои знания, так же, как когда-то их передали ей. Мама и меня всю жизнь учила, – призналась Кассандра.

– Так вы тоже поёте?! И мы сможем вас послушать?

– Вам нет нужды слушать меня, когда вы слышите её. У меня такой же голос. Но две певицы с одним и тем же тембром и одним именем никому не нужны, поэтому сейчас поёт мама, а потом, когда она сама решит, что пора, мама уйдёт, а я её заменю. – Кассандра внезапно нахмурилась и спустя мгновение добавила: – Если доживу до этого.

– Почему вы так говорите? – удивилась Лиза.

– Потому что знаю – так же, как вы знаете то, что должно случиться с вами и вашими близкими. Разве это не так?

– Кто вам сказал? – испугалась княжна.

– Никто. Просто вы – одна из нас. Я первая «такая же», встретившаяся на вашем пути, а я уже видела трёх, и одна из них была моей собственной бабушкой. Вы же сейчас чувствуете мурашки на коже? Это потому, что я рядом, – объяснила Кассандра. – Я, например, ощутила ваше присутствие ещё в вестибюле.

– Вы правы, – призналась Лиза и, не выдержав, спросила о главном: – А вы тоже слышите мысли людей?

– Слышу, и вижу их будущее. До смерти бабушки я могла лишь предсказывать судьбу человека по его ладони, что, впрочем, не удивительно для наполовину цыганки. Но, умирая, бабушка передала мне свою силу, и теперь я слышу мысли людей и предсказываю их судьбу, просто глядя на человека или взяв в руки его вещь.

– А разве эту силу можно передать? – Лиза уже не знала, что ей и думать, но Кассандра была так убедительна, что княжна, даже против своей воли, верила ей.

– Можно! Только надо, чтобы в миг, когда отлетает душа, «такая же» стояла рядом с умирающей и держала её за руку.

Кассандра сказала «такая же», значит, мужчин с подобным даром не бывает? Смущенная Лиза постеснялась спросить об этом и, чтобы скрыть растерянность, перевела разговор, кивнув на огромным аметист в медальоне Кассандры:

– Какой красивый камень! Я заметила, что вы носите этот медальон не снимая.

– Я дала слово, что, пока жива, он будет на мне. Впрочем, это печальная история, которая началась давно, но пока ещё не закончена…

Не снимая с шеи золотой цепи, Кассандра приоткрыла крышку медальона и показала Лизе написанный на слоновой кости парный портрет, где представительный мужчина средних лет держал за руку красавицу в белом платье и с диадемой на голове. Красавицей, вне всяких сомнений, была сама Кассандра.

– Какая вы здесь красивая, – восхитилась Лиза.

– Это не я, это – мама. Тогда она ещё была герцогиней Молибра, а мужчина – мой отец, кузен испанского короля. Их история оказалась самой настоящей драмой, но если хотите, я могу всё рассказать.

Лицо Кассандры стало печальным, и Лиза, утешая, коснулась её плеча. Отрезвление пришло сразу: поток холодного пламени больно обжег руку.

– Привыкайте! Между «такими же» всегда пробегает огонь нашей силы, – заметила Кассандра, а потом собралась с мыслями и начала свой рассказ:

– Моя бабушка, в честь которой назвали и меня, родилась в пещерах Сакрамонте – цыганском районе Гранады. Мы с мамой очень похожи на неё в молодости, да и голос у бабушки был такой же, только не поставленный, а песни, которые она пела, исполняют лишь в Испании. Так получилось, что на празднике, где она развлекала народ, её увидел молодой граф. Он влюбился в красивую цыганку с первого взгляда и начал её преследовать. Но тогда всё решалось просто. Граф пришёл в пещеру, где жили родители Кассандры, и предложил им за дочь много золота. Это и сейчас не редкость в цыганских семьях, а тогда и подавно считалось в порядке вещей, так что девушку ему продали. Граф забрал её в свой замок, где счастливо прожил с ней три года. Когда он узнал, что Кассандра беременна, то втайне от родных женился на ней. В положенный срок родилась моя мама, унаследовавшая от своего отца лишь светлую кожу, а всё остальное взявшая от Кассандры. Но два года спустя началась война, деду пришлось вернуться в полк, а через месяц он погиб. Наследники во главе с гордой старухой – матерью погибшего графа, презрительно посмотрели на цыганку с маленькой дочкой на руках. Они не сочли нужным даже поговорить с ней и выгнали за ворота замка.

Кассандра, вздохнув, замолчала, потом бросила взгляд на замершую Лизу и продолжила:

– Бабушка вернулась к своему народу и вырастила мою мать в той же пещере в Сакрамонте, где родилась сама. А потом история повторилась. Мама, уже тогда обладавшая удивительным голосом, с детских лет пела в монастыре Святой Каталины. Наша церковь запрещает женщинам петь в храмах, и добрые монахини, любившие девочку, разрешали ей петь хоралы в монастырском саду, а сами приходили её послушать и очень хвалили. Маме было шестнадцать, когда её пение услышал вдовец-герцог, недавно похоронивший жену в фамильном склепе при монастыре. Тот решил, что это поёт ангел, прилетевший забрать его боль, начал молиться об упокоении своей супруги, и на душе его полегчало. Герцог стал приходить в монастырь, где пела мама, и слушать её, а потом увидел девушку, идущую по саду в сопровождении монахинь. Так же, как и мой дед, отец влюбился с первого взгляда. Он тоже пришёл в пещеру, предлагая золото в обмен на мою мать, но бабушка отказалась с ним даже разговаривать. Тогда он начал преследовать юную певицу, засыпая признаниями и подарками, и наконец покорил её сердце. Мама решилась – и ушла к своему любимому.

Кассандра замолчала. Она явно побледнела, похоже, ей было не просто говорить о семейных тайнах, но она всё-таки смогла продолжить:

– Герцог был вдовцом, у него уже имелся наследник – прекрасный юноша, продолжатель рода. Зачем ему было на кого-то оглядываться? И он посчитал, что теперь свободен от обязательств перед титулом и может поступить так, как велит ему сердце. Герцог женился на своей избраннице. И они зажили на удивление счастливо. В Гранаду даже приехал сын герцога, он хотел познакомиться с молодой мачехой. Семья воссоединилась, и все были этому рады. А потом что-то случилось, и у герцога появились подозрения, что его молодая жена состоит в преступной связи с его сыном. Двойное предательство убило любовь герцога, он приказал сыну убираться из дома, а жену запер в её комнате. Когда же она, надеясь смягчить ненависть обезумевшего мужа, сообщила, что беременна, герцог приказал избавиться от ребенка. Для мамы это было немыслимо. Она отказала мужу, а ночью, связав простыни и спустившись по ним из окна, сбежала.

– Боже мой! – ужаснулась Лиза. – Она же могла разбиться, и погибли бы двое…

Кассандра лишь усмехнулась и с гордостью объяснила:

– Мама никогда и ничего на свете не боялась. Она вернулась в пещеру, и бабушка ни словом не упрекнула свою дочь. В ту же ночь цыгане переправили их обеих на корабль, идущий в Италию. Там мама училась пению, а Кассандра сделалась самой знаменитой гадалкой Неаполя. Когда я родилась, мама назвала меня в честь бабушки и отдала ей на воспитание, а сама начала выступать в театрах Италии.

Кассандра закончила рассказ и, глянув в полные сочувствия глаза Лизы, улыбнулась.

– Не всё так плохо, – заметила она, – мы с мамой очень любим друг друга, и у нас дружная семья. А в медальоне спрятаны доказательства моих прав. За портретом лежат свидетельство о венчании родителей и моя метрика. Мама взяла с меня клятву, что эти бумаги и портрет родителей всегда будут находиться в медальоне, а я буду носить его постоянно.

История оказалась стара как мир, где любовь и предательство непременно ходят рядом. Кассандра выросла без отца, а что это такое Лиза знала и по себе. Уже не опасаясь сполохов странного холодного огня, она пожала руку Кассандры и сказала: