Светлана Успенская - Над пропастью во лжи Страница 13

Цыганский барон – мужчина пожилой, дородный. Весь Мурмыш зовет его Ян Иванович, а как на самом деле его имя, не знает никто. Одет он богато, даже летом, в самую жару – в красивых сапогах со скошенными каблуками. У него «Жигули», «копейка», предмет всеобщей зависти поселковых мужчин, и мотоцикл «Иж» с коляской во дворе. Жена барона (местная баронесса) много старше его – старая, седая, с крючковатым носом, с богатыми золотыми цацками в ушах и на шее. Говорят, что барон живет с любовницей, собственной племянницей, но это только домыслы, точно не знает никто. Поселковые почти не общаются с цыганами, вот и приходится им довольствоваться собственными фантазиями. В доме барона полно женщин, молодых и старых. Все с грудными младенцами, все в золоте, все в цветастых юбках – крикливые, горластые. Но едва хозяйка на них прикрикнет – мгновенно смолкает шум-гам, затихают свары, а уж если сам хозяин фон-барон огненный взор бросит – в доме воцаряется тишина, как на небе, и даже младенцы не осмеливаются пискнуть.

Вечером цыгане-мужчины собираются в кружок, беседуют во дворе, обсуждая дела. Говорят между собой на незнакомом языке, красивом и звучном. Иногда они уезжают куда-то, их не бывает дома ночь, а то и две. Говорят, ездят воровать с завода запчасти для машин, а потом их сбывают с рук на самарском рынке. Но опять же точно никто ничего не знает. Начальник мурмышской милиции – первейший друг барона, на праздниках вместе гуляют. А деповских обывателей барон не очень-то уважает – что ему какие-то работяги!

– У него в доме все золотое, все с драгоценными камнями, ест он с золотых тарелок серебряными вилками, парчовыми одеялами укрывается, – рассказывает Маринка, глаза ее восторженно сверкают. – А еще цыгане воруют маленьких детей, таких, как Валька, и едят их по ночам, когда никто не видит…

Валька хочет зарыдать, но молчит, потому что боится. А вдруг на крик выскочит цыганский барон и потащит его в дом на заклание?

За те несколько лет, что цыгане живут в Мурмыше, они скупили все частные дома в округе и вплотную подобрались к баракам. Они бы и сами бараки скупить не прочь, но те, слава богу, не частные, а деповские. Цыгане-мужчины нигде не работают, числятся пастухами или конюхами в соседней Осиповке, в колхозе. Цыганки все, как на подбор, многодетные матери, даже самые юные, лет пятнадцати. Рано утром галдящей толпой они вываливаются из дома – идут на работу. Их работа – ходить по электричкам с грудничками, предлагать гадание, обирать пьяных и при случае тянуть все, что плохо лежит. Они любят приставать к простачкам из дальних деревень, узнавая «по глазам», где те прячут деньги. Возвращаются с добычей поздно вечером. Если добычи мало – беда! Мужья, их хозяева и повелители, ласково учат своих благоверных кулаком, проповедуя любовь к ударному труду на благо семьи.

Жители Мурмыша не признают за цыганами никаких магических свойств и с ироническим недоверием относятся к дешевой романтике цыганского табора, привитой советскому человеку фильмом «Табор уходит в небо». То ли цыгане с тех пор сильно испортились, рассуждают они, то ли мурмышские цыгане совсем на тех, киношных, не похожи. Не поют, не танцуют, а больше воруют. И гадают плохо.

К цыганкам гадать в поселке не ходят. Однажды какая-то особо любопытная бабенка пару раз отважилась ручку позолотить, да пришла разочарованная – наврали ей там с три короба, ничего из предсказанного не сбылось. Не обломилось ей ни сундуков с богатствами, ни великой любви, ни бубнового валета с машиной. А чего вранье-то слушать?

Вот и не ходят мурмышане на гадание к цыганкам, дедовскими способами пробавляются. А то все больше газеты читают, последнюю страничку, где карикатуры печатают и прогноз погоды…

Цыганята посещают ту школу, где учится Маринка. Правда, учителя сомневаются, что их удастся выучить хоть чему-нибудь. Цыганята плохо успевают по всем предметам, кроме арифметики. Арифметика у них идет блестяще, но только при особом, не описанном ни в каких педагогических рекомендациях, подходе.

– «У Васи было три яблока. Миша дал другу еще одно яблоко, – читает учительница задачку. – Сколько всего яблок у Васи?» Жан?

Цыганенок Жан тупо молчит, переминаясь с ноги на ногу, исподтишка пуляет бумажным катышком прямо в Маринкины пушистые волосы.

Тогда учительница читает задачку еще и еще раз. Потом поочередно загибает мальчишеские пальцы с траурной каемкой под ногтями, разъясняя задачку.

– Ну, понял? Сколько яблок?

– Шесть, – выдавливает Жан. – Или семь…

Учительница громко вздыхает:

– Хорошо, изменим немного условие задачи… Жан, у тебя есть три рубля, Коля тебе дал еще один рубль. Сколько у тебя…

– Четыре рубля! – счастливо блестя глазами, выпаливает Жан. И получает свою законную пятерку.

Лет в тринадцать цыганских парней женят – и с учебой покончено навсегда. Про девчонок даже говорить не приходится. Для них учеба считается не только излишней, но даже и вредной, и каждый год районные власти с трудом договариваются с бароном, чтобы тот все же отправлял детей в школу…

Внезапно туча чернявых пацанят налетает из переулка на барачных чужаков.

– Эй, Маринка, колбаса, ты крысиная коса, белобрысая сопля, дай за сопли три рубля! – звенят обидные стишки.

Верховодит шпаной одноклассник Маринки Жан. Это долговязый одиннадцатилетний парнишка в драной розовой рубашке, с босыми, черными от смолистой грязи, твердыми, как подметка, пятками. Он первый заводила на улице, инициатор всех пакостей и каверз.

– А ты подзаборный подкидыш! – обиженно вскидывается Маринка. В поселке говорят, что мать Жана давным-давно сбежала в другой табор, бросив детей.

Чужакам нет пощады! Жан опасно группируется, напрягает цыплячьи мускулы на руках – вот-вот бросится в драку. Маринка далеко отставляет острые кулачки, грозно хмурит светлые брови, по-боксерски переминаясь с ноги на ногу. Она готова грудью защитить брата и сестру.

Однако, вместо того чтобы драться, Жан, накопив во рту слюны, харкает изо всех сил. Плевок летит как стремительная ракета. Он пролетает мимо Маринки и запутывается в редких волосах Ленки. Девчонка испуганно скулит от обиды. Второй плевок достается Вальке, и тот, на секунду ослепленный, взвывает испуганной сиреной.

Уж этого Маринка стерпеть не может! Она бросается на Жана, и, сцепившись, они летят в пыль, мутузя друг друга под ребра злыми кулаками. Валька громко воет от страха за сестру. Ленка предпочитает рыдать молча. Цыганята оживленно толпятся вокруг и азартно подбадривают драчунов звонкими выкриками.

На шум из баронского дома вылетает носатая цыганка в развевающейся юбке. Несколько подзатыльников, пара ругательств на чужом языке – и клубок распался, Жана за ухо волокут в дом.