Сандра Мэй - Срывая маски Страница 13

— О, мсье любит живопись?

— Скорее, хорошую мебель.

— Мсье шутник.

Все время беседы Картер крутил на пальце ключ от своего номера, а потом внезапно выронил его. Ключ со звоном покатился под стойку. Картер рассыпался в извинениях, портье полез под стойку. И в этот момент Ник стремительно протянул руку и выхватил из ячейки Аманды Моретти тонкий белый конверт. Когда портье поднялся, Ник уже невинно смотрел на него.

— Благодарю, вы очень любезны, а я неуклюж.

— Ну что вы, мсье Картер, не стоит благодарностей.

Раскланявшись с портье, Картер легкой походкой направился к лифту и через пару минут уже бесшумно шел по толстому ковру к двери своего номера.

Вещи он трогать не стал, достал всего только желтый конверт с фотографиями и положил их на кровать, потом вышел на балкон и стал всматриваться в темноту. Их с Амандой номера располагались рядом, и балкон был общим.

Вдруг девушка выступила из темноты. Даже сейчас Ник видел, как она бледна.

— Что с тобой, сестренка? Как забралась?

— Нормально, только… Ник, у меня в номере кто-то есть.

— Что?!

— Я побоялась заходить. Там… запах одеколона и еще чего-то.

— А ну-ка, посторонись…

Немного тяжеловесно, но довольно ловко Картер перемахнул невысокую загородку и осторожно приоткрыл балконную дверь.

В номере Аманды было темно, но запах Ник тоже различил. И в отличие от Аманды, узнал. К горьковатому аромату дорогого мужского одеколона примешивался запах крови. Не рискуя зажечь большой свет, Ник осторожно включил ночник на прикроватном столике….

Мужчина лежал на кровати навзничь, прижав подушку к левому боку. Подушка вся пропиталась кровью. Очевидно, раненый пытался остановить кровотечение. Даже беглый Осмотр подтвердил то, в чем Ник и так почти не сомневался: мужчина был мертв.

Сзади прерывисто вздохнула Аманда, и Ник стремительно повернулся к ней, схватил за плечи.

— Отвечай мне, только быстро, ты его убила? Ну!

— Нет! Господи…

— Ты знаешь этого человека? В глаза мне смотри!

— Да. Это Узкий…

В душе у Ника что-то оборвалось. Конец сказки. Это ее сообщник, и, скорее всего, убила его…

— Ты стреляла в него!

— Да нет же! Отпусти меня. Мне больно. Я не заходила в номер. Мне вдруг стало очень страшно. Я решила дождаться тебя.

Ник некоторое время смотрел ей в глаза, потом отпустил, повернулся к трупу, быстро и профессионально обыскал карманы — и присвистнул, выпрямившись.

Даже испачканное засохшей кровью, оно было прекрасно. Синие и белые огни переливались в руках у Ника Картера, и невооруженным глазом было видно, что это — настоящие драгоценные камни, сапфиры и бриллианты.

Аманда охнула и шагнула вперед.

— Это же… мы видели его сегодня вечером!

На выставке! Всего несколько часов назад.

Ник машинально посмотрел на часы. Половина первого ночи. С выставки они ушли без чего-то пять, в восемь вернулись в Париж, а в десять уже произошло ограбление. Этот парень спешил, и понятно почему. Стреляла в него не Аманда, кровь уже запеклась. Скорее всего, его собственные дружки пытались не дать ему уйти, и тогда, смертельно раненный, он все же удрал от них, чтобы передать ожерелье Аманде…

Она — сообщница.

Ник взял девушку за руку, вывел на балкон и кивнул в сторону перегородки.

— Полезай. Поговорим у меня.

— Я…

— Нет времени. Совсем нет. Поэтому — полезай.

Она по-детски шмыгнула носом, а потом перемахнула загородку, да так ловко и легко, словно та была не выше колена.

В комнате Аманда уселась в кресло, Ник остался стоять.

— Вот что, сестренка. Влипла ты капитально.

Я бы сказал, пожизненное, учитывая полицейских и убитого охранника…

— Я никого не убивала!

— Верно, и я об этом знаю. Полиция — нет.

Поэтому я тебя слушаю. Они — слушать не будут.

— Кто ты, Ник?

— Ты не находишь, что сейчас не время для подобных вопросов с твоей стороны?

Она неожиданно спокойно возразила:

— Почему же? Если ты бандит, живущий по поддельным документам и выдающий себя за импресарио балетной труппы, то мне безопаснее отвечать на подобные вопросы полиции. Так кто ты, Ник?

Он смотрел на Аманду с тоской и раздражением. Она слишком нравилась ему, чтобы он мог видеть в ней только преступницу. В любом случае время поджимало, так что…

— Хорошо, ты права. Я — из полиции.

Она закусила губу и кивнула. Ник продолжал:

— Меня приставили к тебе, чтобы я не позволил тебе совершить ограбление. Вот фотографии, которыми меня снабдили.

Он бросил ей на колени пачку фотографий и замолчал. Аманда перебрала снимки и подняла голову. В глазах у нее была усталость.

— Это же не я…

— Совершенно верно. Я тоже пришел к этому выводу. Поэтому я и пытаюсь выяснить, что происходит.

— Ты считаешь меня преступницей?

— Я был бы рад думать иначе, но… Убитый человек в твоем номере — и еще вот это письмо.

О каком расчете идет речь?

«Надеюсь, больше это не повторится. Вам платят не за то, чтобы вы разрушали чужие планы. Сидите в номере и ждите — срочные дела отзывают меня из Парижа, но к утру я вернусь, и мы с вами рассчитаемся. Ж.».

Аманда несколько раз перечитала записку и бросила ее на ковер вместе с фотографиями.

Сжала ладонями виски. Медленно заговорила.

— Я его называла Узкий. Мы познакомились две недели с небольшим назад. Он сам подошел, сказал, что я могу заработать сто тысяч. Я отказалась, но вечером открылись некоторые обстоятельства… Одним словом, наутро я ему перезвонила и согласилась. Вечером того же дня меня нарядили в хорошие тряпки, сделали прическу и макияж, засунули в машину и отправили в Париж. Две недели я прожила в этом отеле под своим собственным именем.

— Аманда Моретти…

— Да. Узкий появлялся несколько раз, оставлял у портье записки.

— Инструкции?

— Если их можно так назвать. Там обычно было всего два-три слова. Просто название места, куда мне следовало отправиться в этот день.

— И куда, например?

— Открытие выставки Гойи в Лувре. Опера.

Фуршет в Центре Помпиду. Авангардная постановка в «Комеди Франсез».

— Понятно. Светские тусовки, где тебя обязательно заметят…

— Не знаю, кто и кого там может заметить.

Толпа народа с безумными и озабоченными лицами.

— Он тебя сопровождал?

— Нет, но пару раз подходил во время фуршета. Мило улыбался и напоминал, что я не должна уезжать из Парижа.

— Это было условие?

— Да, единственное. Я должна была согласовывать с ним все передвижения. Его запрет я нарушила только сегодня. С тобой…