Филлис Уитни - Снежный пожар Страница 13

За одним из поворотов тропинки, после которого Сторожка появилась в поле моего зрения, я чуть не наткнулась на человека, стоявшего ко мне спиной и наполовину скрытого деревом. Казалось, он внимательно всматривается куда-то в даль. Я отметила массивность его головы и ширину плеч еще до того, как разглядела другие детали. На нем был полушубок из овчины, коричневые вельветовые штаны и зеленая альпийская шляпа с маленьким красным пером. Я решила, что это гость Сторожки.

— Добрый день, — приветствовала я его.

Он медленно повернулся, без малейших признаков испуга. Ему было уже под семьдесят, но он показался мне красивым, с худым, обветренным лицом и спокойной, отмеченной чувством собственного достоинства манерой поведения. Некоторое время он смотрел на меня со сдержанной подозрительностью. Затем его кустистые серые брови нахмурились.

— Как вы здесь оказались? — грубо спросил он, и я впервые услышала этот резкий, неприятный голос, который впоследствии преследовал меня в страшных снах.

Я только смотрела на него, разинув рот. Я поняла, что это вовсе не гость, а Эмори Ольт, сторож Грейстоунза. Мне потребовалось время, чтобы свыкнуться с этой мыслью.

— Должно быть, вы мистер Ольт, — обратилась я к нему. — Я была в доме. Мистер Мак-Кейб мне его показывал. Я Линда Ирл, новая горничная Сторожки.

— Горничная? — с издевкой откликнулся он.

— Да. Мистер Дэвидсон разрешил мне осмотреть окрестности. Он просил вам это передать, если вы будете возражать против моего присутствия в частных владениях. А мистер Мак-Кейб показал мне эту тропинку.

Его раздражение казалось безмерным, и я попыталась хотя бы немного его смягчить.

— Я слышала о вас, — почтительно произнесла я. — Все знают, что вы научили Джулиана Мак-Кейба кататься на лыжах. И мне кажется, вы помогали тренироваться Стюарту Перришу. Вас можно назвать творцом чемпионов.

— Перриш! — язвительно воскликнул он. — Это с самого начала была пустая трата времени.

Я поняла по его тону, что этот человек был самым большим врагом моего брата, и с ним я должна быть настороже. По крайней мере, я, кажется, отвлекла его от мыслей о моем вторжении на территорию Грейстоунза. Когда я попыталась его обойти, он пошел рядом со мной, и я заметила, что он хромает. Стюарт говорил мне, что это последствие травмы, которую Ольт получил, спускаясь на лыжах с горного склона.

— Не знаю, какую игру вы ведете, — проговорил он своим скрипучим голосом, — но берегитесь. Лучше не пытайтесь ничего предпринимать. Вы меня поняли?

Я поняла и другое: этот жестокий человек знал, кем я была. Хотя и не понимала, откуда. Он, несомненно, донесет на меня Джулиану и сразу положит конец моей дурацкой игре в шпионы. Я могла спастись только в том случае, если он был не вполне уверен, с кем имеет дело; я сделала попытку блефовать, чтобы его разубедить.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — ответила я. — Я не веду никакой игры. И не собираюсь ничего предпринимать. Просто надеюсь стать хорошей горничной в Сторожке, потому что нуждаюсь в работе.

Не знаю, насколько убедительно прозвучали мои слова; думаю, что немного поколебала его уверенность, в чем бы она ни состояла.

— Если вы не возражаете, я вернусь в Сторожку. Мне жаль, если я вас огорчила, хотя и не знаю чем.

На этот раз он не пытался меня остановить, и я направилась к Сторожке степенным шагом, с трудом сдерживая желание помчаться со всех ног, чтобы оказаться вне пределов досягания Эмори Ольта. Никогда прежде я не испытывала такого сильного — почти физиологического — страха, какой внушал мне этот человек. В результате я оказалась на грани нервного срыва. Ненависть Эмори Ольта имела какой-то тайный источник, и я должна была его обнаружить. И как он меня узнал? Мне следовало это выяснить, если, конечно, у меня осталось время. Я впервые задумалась, какие чувства питал Ольт к Марго Мак-Кейб.

Дойдя до двери Сторожки, я все еще находилась во власти страха и плохо владела собой. Должно быть, Клей Дэвидсон увидел меня из окна, потому что дверь отворилась прежде, чем я успела позвонить. Я едва не кинулась ему грудь, и он с некоторым удивлением взял меня за плечи.

— Ты выглядишь так, словно за тобой гнались волки!

— Не волки — медведь-гризли. Я только что столкнулась с этим ужасным Эмори Ольтом. Он… он жутко меня напугал.

Клей был заинтересован, но не особенно удивлен. Он скептически почесал у себя в бороде.

— Не стоит так волноваться. Он ворчлив, но вряд ли опасен. Что он сделал? Сказал, чтобы ты убиралась из частных владений?

К этому времени я уже немного оправилась и поняла, что не могу быть вполне откровенной с Клеем.

— Да, он пытался меня выставить, но понял, что не особенно преуспел, когда я сказала, что мистер Мак-Кейб только что показывал мне Грейстоунз.

От удивления Клей даже присвистнул.

— Быстро это у тебя получилось. Наверное, ты обладаешь колдовскими чарами, как Шен.

— Если хочешь, расскажу тебе, как это произошло, — предложила я, испытывая непреодолимое желание с кем-нибудь поговорить. В отличие от Мак-Кейбов и их сторожа, Клей выказывал признаки дружеского расположения ко мне. Я о многом могла поговорить с ним, не выдавая себя, и нуждалась в такой разрядке.

— Пойдем в кабинет, — пригласил он. — Я как раз приготовил кофе; ты выпьешь чашечку и расскажешь мне о своей экскурсии в Грейстоунз.

Глава 4

По возвращении с лыжной прогулки группа отдыхающих собралась у потрескивающего камина, разложенного Клеем, и я приступила к исполнению своих обязанностей.

Я надела золотистую рубашку, и темно-зеленые брюки и расчесывала волосы до тех пор, пока они не легли волной с эластичным блеском над плечами. Я хотела произвести хорошее впечатление, чтобы удержаться на этой работе — если, конечно, Эмори сразу меня не выдаст. В течение нескольких часов я с беспокойством ожидала звонка из Грейстоунза или даже появления самого Джулиана с требованием моего не медленного увольнения. Но ничего подобного пока не происходило. Из каких бы соображений, ни исходил Эмори, но он, по-видимому, еще не сказал обо мне своему хозяину. Однако даже его молчание казалось мне зловещим.

Я начинала ненавидеть свою роль лазутчицы о вражеском лагере, заставлявшую меня плести сеть обманов, интриг и провокаций. Как могла я узнать, правильно ли поступаю? Ко мне снова и снова возвращалось ощущение неуверенности, восходившее к моему детству, к ночи пожара. Если бы я не сосредоточила все усилия на вызволении Стюарта или если бы сделала это на несколько секунд раньше, мои отец и мать могли сохранить жизнь.