Марина Крамер - Марго, или Люблю-ненавижу Страница 14

– Мария, вас слишком много, приглушите эмоции – и станет лучше, – услышала я голос Володи – главного тренера «Фокстрота». Он сидел на краешке сцены и внимательно наблюдал за танцующей парой, однако я его даже не заметила, увлеченная образом девушки.

– Это не меня много – это партнера мало, – спокойно отозвалась Мария и, наклонившись, чуть задрала юбку и поправила бинт на колене.

Володя расхохотался, а партнер Марии только плечами пожал:

– Вот так и работаем. Это она просто с постановок перестроиться не сразу умеет, там-то как раз эмоции и важны, зритель тонкостей техники не видит, а вот окраску и чувства – подавай ему. Мы на турнирах горим иной раз поэтому.

– На турнирах мы горим потому, что ты в полноги на тренировках стал работать. Но это тема не для обсуждения на сборах, правда? – Мария насмешливо взглянула на партнера, и тот чуть смешался:

– Да ладно тебе…

– Без «ладно» прохладно, – фыркнула она. – Продолжаем, Владимир Сергеевич?

– Как пожелаете, мадемуазель, – рассмеялся Володя и спрыгнул со сцены. – Значит, так. «Перо»… – Дальше пошли неинтересные мне термины и долгое обсуждение, сопровождавшееся показом движений. В какой-то момент я вдруг поняла, что Мария меня увидела. Я почувствовала взгляд в упор, подняла глаза и застыла – она стояла прямо перед дверью и молча смотрела мне в лицо холодными голубыми глазами. Меня передернуло – так умел смотреть Алекс.

– Простите… я не хотела мешать…

– О, Маргарита Николаевна, проходите в зал, что ж вы в дверях-то! – это Володя заметил меня и тоже подошел к двери. – Заходите, не стесняйтесь, вы ж тут первый человек. Если бы не вы…

– Я пойду, пожалуй, – быстро перебила я начавшуюся благодарственную тираду – мне не хотелось, чтобы Мария видела, с каким подобострастием смотрит на меня главный тренер. Не знаю, почему, но мне это было неприятно.

– Нет-нет, останьтесь, посмотрите, вы нам не помешаете. – Володя чуть не силой втащил меня в зал, усадил в кресло. – Кстати, позвольте вам представить – это Мария Лащенко и Иван Переверзев, чемпионы Сибири, между прочим, по десяти танцам.

Иван отвесил мне шутливый поклон, а Мария даже не шелохнулась. Статуя, не женщина…

Они продолжили работу, а я замерла в кресле, не в силах оторвать взгляда от того, как они летят по паркету, как замирают на мгновение, как Мария нервно передергивает плечами в такт ударам музыки, как выбрасывает вперед ногу в маленькой бальной туфельке с истертым носком, как Иван опускает ее на паркет в самом конце танца, а потом резким рывком ставит на ноги, прижимая к себе. Это зрелище заворожило меня настолько, что я не заметила, как закончилась музыка, как танцоры исполнили прощальный поклон тренеру, и только легкое прикосновение руки к плечу вернуло меня к действительности:

– Так и будете здесь сидеть, леди спонсор? – Мария держала в руках туфли и насмешливо смотрела на меня.

Я поднялась и оказалась выше ее на добрых двадцать сантиметров – девушка в тапочках оказалась совсем невысокой относительно меня.

– Мне безумно понравилось, как вы танцуете, – искренне призналась я, и в холодных глазах Марии блеснуло что-то похожее на удовлетворение.

Я провела в подвале два месяца. Если сейчас скажу, что это были лучшие два месяца в моей жизни, меня сочтут сумасшедшей. Но я на самом деле была счастлива. Алекс проводил со мной времени едва ли не больше, чем раньше, относился с какой-то прежде неведомой нежностью. Мне казалось, что его гложет вина за то, что он запер меня здесь.

– Понимаешь, Марго… если быть честным, то я должен убить тебя, – сказал он мне как-то, лежа рядом со мной на соломе и покусывая длинный стебель, выдернутый из кучи. – Но я не могу этого сделать.

– Почему?

– Потому что люблю тебя, – просто ответил он, поворачиваясь на живот и начиная водить кончиком стебля по моей щеке. – Люблю и не могу потерять.

– Тогда зачем я здесь?

– Так нужно, Марго, поверь.

Я верила ему – верила безоглядно и бесповоротно. «Стокгольмский синдром» в моем случае оправдывался любовью – той любовью, что связывала меня с Алексом еще до того, как он запер меня в подвале.

– Ты… никогда не объяснишь мне? – спросила я однажды, и он покачал головой:

– Нет, Марго. Для твоей же безопасности. Поверь – так лучше. И еще я хотел, чтобы ты знала – даже если меня не будет рядом физически, я все равно с тобой. И что бы ни случилось – можешь рассчитывать на мою помощь и поддержку. Я никогда тебя не брошу.

Мне даже в голову не пришло насторожиться от этой странной фразы, а надо было…

Мой вынужденный отпуск закончился. Я вернулась в Москву, немного восстановив нервную систему и вообще отдохнув. «Золотая улица» еще держалась на плаву, отчаянно пытаясь сохранить репутацию и «лицо». Но машина уничтожения уже была запущена, и, по всей видимости, заинтересован в этом был кто-то «наверху». Проверки объектов, визиты сотрудников прокуратуры в офис – когда там не было босса, откровенная травля в газетах. Я боялась открывать глаза по утрам – Рома тут же совал мне в лицо очередной номер «Коммерсанта» с пугающими заголовками. Мои попытки договориться со знакомыми журналистами не приводили ни к чему – словно мухи на мед, они налетали на сенсацию, додумывая и перевирая факты.

Нас уничтожали медленно, со вкусом, смакуя каждый миг краха довольно крупной компании. Босс не вылезал из Швейцарии, мы с Геной, как могли, отбивались – но все попытки терпели неудачу. Я снова стала нервной и истеричной, срывалась на Рому, то и дело выставляя его из дому и обвиняя во всех смертных грехах. В довершение всего я вдруг обнаружила за собой слежку. Да-да, самую настоящую слежку. Все походило на безумие, на бесконечный, каждодневный кошмар, когда с утра не знаешь, вернешься ли домой вечером. Надо ли говорить, в каком состоянии я была в эти дни…

Удар по затылку застал меня врасплох – ну, еще бы… Открыв глаза через какое-то время, я поняла, что сижу в машине, связанная по рукам и ногам, с заткнутым ртом. С водительского сиденья в ответ на мои попытки освободиться раздалось:

– Не ерзай. Уже приехали.

С перепугу я не успела разобрать, как выглядит тот, кто вез меня, – рывком открыв дверь, он ловко натянул мне на голову черную шапочку, закрыв лицо, и поволок куда-то. Я поняла только, что мужик не из хилых – все-таки при росте в сто восемьдесят сантиметров весила я около восьмидесяти килограммов. Меня усадили на стул, выдернули кляп, однако шапку не сняли, и через какое-то время я услышала мужской голос:

– Значит, так. Если хочешь пожить, слушай внимательно. Через неделю к тебе на улице подойдет человек, и ты отдашь ему весь компромат, что есть у тебя на босса. Поняла?