Юлия Шилова - Сердце на продажу, или Я вижу свет в конце тоннеля Страница 14

Я с интересом посмотрела на фотографию. Молодой симпатичный мужчина стоял возле шикарного «Мерседеса» и улыбался. Вот только глаза у него были злые, не вязались с широкой улыбкой.

– Ну как, впечатляет? – поинтересовался Григорич.

Я пожала плечами:

– Да кто его знает, пока не поняла. А если он не остановится?

– Тогда сделаем проще. Каждый день ровно в двенадцать часов он обедает в одном и том же ресторане. Ты будешь стоять у входа в ресторан.

– Не пойдет, – сразу отказалась я. – Может, лучше я буду обедать в этом ресторане? Сяду за соседний столик и приветливо ему улыбнусь. Завяжется разговор и так далее.

– Правильно говоришь. Это будет выглядеть вполне естественно. Вот видишь, какая ты, оказывается, умная девочка. Я знал, что в тебе не ошибся. Это же надо такое придумать: неделями месячные идут! Кстати, ты с диктофоном обращаться умеешь?

– Я его в глаза никогда не видела.

– Ничего страшного. Это дело поправимое, научим!

Спиртное все больше и больше действовало на меня, хотелось только одного – поскорее завалиться спать.

– Ну что ж, Иришка, иди отдыхай. Завтра приступишь к работе.

Я встала и двинулась вслед за лысым. Ноги подкашивались и не хотели слушаться. Чтобы не упасть, пришлось схватиться за стенку. Лысый весело засмеялся:

– Ну и нажралась!

– Это свиньи жрут, а я просто под кайфом! – разозлилась я. – Я, может, никогда такого джина и не пила! А уж тем более в таких количествах! Имею я право раз в жизни в полной мере насладиться дорогим напитком? Может, мне никогда такой возможности больше не представится!

– Да пей сколько влезет! – ухмыльнулся лысый. – У нас такого добра завались. – Он толкнул рукой какую-то дверь.

Это оказалась небольшая уютная спальня.

– Может, тебе еще грамульку джина в постель? – подмигнул мой провожатый.

– Нет уж, хватит. У меня и так изжога будет.

– От таких, детка, напитков изжоги не бывает.

– У тебя, может, и не бывает, а мой организм к таким напиткам еще не привык, поэтому возникают нежелательные явления.

Я подошла к двери и краем глаза отметила задвижку. Отлично! Сделав лысому прощальный жест, я указала ему на дверь. Он обиженно хмыкнул и вышел в коридор.

– И смотри мне, без глупостей! – пригрозила я ему пальцем. – Я думаю, ты понял, о чем я говорю?

– Больно надо! – скривился лысый. – Ты вообще не в моем вкусе.

– Ну вот и чудненько.

Захлопнув за лысым дверь, я несколько раз дернула ее. По всей вероятности, задвижка была нормальной, так что мне ничто не угрожало. Упав на постель, я тупо уставилась в потолок и стала размышлять о Натке. Представляю, как она сейчас переживает! Может, и в самом деле этот дипломат человек достойный и отнесется к Натке со всей серьезностью? Господи, если мне удастся выбраться из этой чертовой страны, то я сделаю все возможное, чтобы вытащить и подругу! До Интерпола дойду, ни перед чем не остановлюсь, но Натке обязательно помогу. И вообще есть предложение внести статью в Уголовный кодекс об ответственности за принуждение к проституции и введение лицензионного порядка регистрации женщин, изъявивших желание работать за пределами России. Пусть установят строгий контроль за фирмами, занимающимися подбором, оформлением и вывозом женщин за рубеж. Необходимы законы, запрещающие торговлю живым товаром. Ведь таким дельцам, как Григорич, только на руку нерасторопность наших государственных мужей. Вот приеду домой и скажу: «Милые мои соотечественницы! Не надо никуда ехать! Не испытывайте судьбу, это может кончиться трагически! В жизни и так хватает испытаний. Я говорю не понаслышке, я была в Японии. За границей не нужны ни официантки, ни танцовщицы, ни натурщицы, ни манекенщицы. Там своих девать некуда. А вот русские проститутки пользуются бешеной популярностью. Только, торгуя собой, денег не сколотишь. Все, что вы там заработаете, – это постоянные депрессии, букет венерических заболеваний, шрамы на теле. Да, конечно, я понимаю, вам хочется нормально устроиться, пожить красиво, а затем вернуться домой если не богатой, то, по крайней мере, обеспеченной, уверенной в себе женщиной. Милые! У вас не получится ни того и ни другого. Только в нашем нелепом отечестве торговля людьми может происходить по обоюдному согласию. Клиентке предлагают контракт, а она уже сама решает, подписывать его или нет. А затем сладкие мечты превращаются в горькую реальность, а девушки становятся невольницами. До смешного доходит – человеком торгуют с его же согласия! Мы настолько привыкли верить в силу различных бумаг, что слепо на них надеемся. Я вспоминаю работу в Токио как самый страшный отрезок в своей жизни. Я чувствовала себя пылью, беспомощной и несчастной. Такое не приснится даже в самом страшном сне!

Улыбнувшись, я закрыла глаза. Вот это речь я толкнула! Ладно, размечталась. Сначала нужно выбраться из этой страны живой и здоровой.

Глава 6

Проснулась я посреди ночи. Было душно, хотелось пить, но голова, как ни странно, не болела. Спать не хотелось. Я встала и подошла к окну. Отодвинув шторку, всмотрелась в темноту. С улицы окно закрывала тоненькая ажурная решетка. Я грустно вздохнула и подумала, что не будь ее – это все равно бы мне не помогло. Сейчас убежать невозможно. Ни денег, ни документов… Парень, который помог мне покинуть место преступления, даже не назвал своего имени. Вспомнив о нем, я почувствовала сексуальное возбуждение. Только этого еще не хватало! Тут, можно сказать, вопрос жизни и смерти, а я захотела объятий паренька!

Я на цыпочках подошла к двери и приложила ухо к косяку. В коридоре было тихо. Моему любопытству не было границ, и я решила побродить по дому. Тихонько открыв дверь, я вышла в коридор и сделала несколько шагов. Кругом тишина и полумрак. Может, лучше вернуться? Нет уж, в конце концов, на ключ меня никто не запирал.

За одной дверью кто-то разговаривал. Один голос показался мне знакомым, кажется, это был голос Григорича, а вот второй я никогда раньше не слышала.

Слегка приоткрыв дверь, я заглянула в образовавшуюся щелку. Какая же я все-таки ненормальная – так и нарываюсь на неприятности! В комнате находились двое. Григорич разливал коньяк, а незнакомый тип, развалившись в кожаном кресле, курил большущую сигару, внимательно наблюдая за клубочками серого дыма. Григорич поднял рюмку и задумчиво произнес:

– За Толика! Он мне был как сын.

– За Толика! – повторил незнакомец и выпил коньяк.

На вид он был чуть моложе Григорича. Довольно симпатичное, но какое-то жестокое лицо. «Такому лучше на глаза не попадаться», – подумала я. Допив коньяк, мужчина внимательно посмотрел на Григорича и тихо спросил:

– Ты уверен, что Толика убили люди Марата?