Энн Стюарт - Танец теней Страница 14

Тут Джульетта вспомнила, что на свете есть человек, которому она принадлежит. Марк-Давид Лемур. И при воспоминании о нем на нее, как всегда, нахлынула волна отвращения. Как раз в этот момент в кухню вошел Филипп Рэмси, что было само по себе удивительно.

Хозяева не приходят обычно на кухню в поисках слуг — они посылают за ними. А впрочем, Рэмси во многом отличался от большинства мужчин, которых приходилось встречать Джульетте. В нем был какой-то неуловимый шарм и в то же время независимость, свобода от условностей. Джульетте почему-то казалось, что Филипп Рэмси чувствовал бы себя как дома и при дворе в Сент-Джеймсе, и на конюшне. И, несмотря на свое настороженное отношение, Джульетта уважала в нем эту черту.

— Дульси сказала, что ты собираешься уничтожить все наши запасы и пустить нас по миру, — как всегда с иронией произнес мистер Рэмси, подвигая себе стул и садясь напротив Джульетты.

Девушка вдруг вспомнила, что в присутствии хозяина почтительному слуге полагалось бы вскочить на ноги. Но было уже поздно, поэтому она осталась сидеть, сжимая в руке кружку с самым вкусным кофе, который ей доводилось пробовать за пределами Италии.

— Я отработаю свое содержание, — пробормотала она.

— Не стоит оправдываться, молодой человек. — В глазах Рэмси застыла привычная ироническая усмешка. — Думаю, мы как-нибудь сможем прокормить тебя. Вопрос только в том, что нам с тобой делать.

— Я неплохо ухаживаю за лошадьми… — начала Джульетта, но Рэмси ее перебил:

— Ханниган все равно делает это лучше.

— Я могу носить дрова, воду, делать любую черную работу. Я очень сильный!

Рэмси скептически окинул взглядом худощавую фигуру нового работника.

— Да тебя, пожалуй, опрокинет легкий морской ветерок.

— Так зачем же вы привезли меня сюда, если думаете, что я не гожусь для работы? — требовательно спросила Джульетта. Страх придавал ей смелости.

— А вдруг меня интересует в тебе то же, что и Пинворта? — с издевкой произнес Рэмси.

На какой-то момент Джульетта почти поверила ему. Было что-то такое в его взгляде, когда он смотрел на Джульетту… что-то, чего она не могла назвать словами. Но мысль эта тут же показалась девушке чудовищно глупой.

— Нет, — твердо сказала она. — Вы совсем не такой.

— Может быть, и нет, — милостиво согласился Рэмси. — Может быть, я просто хотел спасти тебя от подобной участи.

Неожиданно он взял Джульетту за руку и стал внимательно изучать ее узкую ладонь. От легкого поглаживания его сильных пальцев все тело девушки вдруг охватила дрожь. Джульетта резко вскочила и вырвала руку. Подальше от этого опасного человека!

— Я ведь уже говорил вам, что способен сам о себе позаботиться, — надменно произнесла она. — Мне не нужна ничья жалость. И ничья милостыня. В конце концов, отсюда не так далеко до города, и, даже если Мабре не возьмет меня обратно, я найду другую работу.

Она уже почти дошла до двери, когда почувствовала, как сильные руки обхватили ее за талию. Филипп развернул Джульетту лицом к себе, прижимая спиной к оштукатуренной стене. Руки его были сильными, словно из стали, так что у нее не было ни малейшего шанса ускользнуть.

— Мне вовсе так не кажется, юный Джулиан, — пробормотал он, щекоча губами ухо девушки. — Ты никуда не пойдешь — по крайней мере, пока. Ты способен позаботиться о себе не больше, чем только что родившийся котенок. И не надо защищаться — здесь тебя никто не обидит.

— Никто не обидит? — приглушенным голосом повторила Джульетта. — А что же, по-вашему, вы сейчас делаете?

— Но разве я причиняю тебе боль?

Джульетта вдруг поняла, что этот странный, невозможный мужчина говорит правду. Она была стеснена в движениях, чувствовала себя абсолютно беспомощной, но привычная боль, засевшая тупой иглой под сердцем, вдруг словно испарилась куда-то.

Филипп вдруг отпустил ее и сделал шаг назад. Джульетта подняла глаза, надеясь прочитать хоть что-то в его взгляде. Но глаза Филиппа были такими же холодными и загадочными, как всегда.

— Чего же вы хотите от меня? — спросила Джульетта хриплым от волнения голосом.

Филипп вдруг снова протянул к ней руку. Джульетта невольно отшатнулась, страшась его прикосновения, и он тут же опустил руку.

— Самое неприятное во всей истории, юный Джулиан, то, что я и сам не имею об этом ни малейшего понятия, — пробормотал Филипп Рэмси себе под нос. — Но как только что-нибудь придет мне в голову, я непременно дам тебе знать.

Посмотрев в лицо возвышавшегося над ней мужчины, Джульетта снова поежилась. Она поняла вдруг, что по какой-то странной причине вовсе не хочет знать ответа на собственный вопрос. Оставалось только надеяться, что к тому времени, когда мистер Рэмси примет какое-то решение, она будет уже далеко.

4

Стоял погожий солнечный день — один из тех по-настоящему красивых дней, которые все же случаются иногда на побережье Англии. Даже Фелан Ромни, при всей своей нелюбви к родной Англии, казавшейся ему скучной и провинциальной, вынужден был это признать. В такой вот солнечный день, когда с моря дул теплый соленый ветерок, он мог представить себе, что находится где-то в Италии, Египте, Греции или любой другой стране, где нет такого количества ненужных условностей и бесконечных обязанностей, ограничивающих свободу. По крайней мере, они не существуют для человека, отказавшегося от этого раз и навсегда.

«Скрываться от ареста за убийство — как ни странно, в этом есть свои преимущества», — думал Фелан, направляясь по узкой тропинке в Бухту мертвецов, по крайней мере, можно было не волноваться по поводу соседок, наперебой приглашающих его в гости, чтобы познакомить со своими дочками на выданье, а также по поводу запущенных дел, связанных с поместьем лорда Гарри. Фелан старался не ломать себе голову, пытаясь понять, почему его мать вдруг окончательно сошла с ума. Он предпочитал думать о куда более важных вещах — например, о том, как спасти своего сводного брата от направленной не по адресу ненависти леди Марджери. Как удержать Вэла, готового в порыве праведного гнева броситься обратно в Йоркшир, полного решимости рассказать суду правду и очистить свое честное имя. Господи, неужели он не понимает, что в результате будет болтаться на виселице?! А кроме того, Фелан хотел бы решить для себя, что делать с этим тоненьким нелепым созданием, которое надрывается у него за спиной, таща тяжеленную корзину для пикника, принадлежности для рисования и бутылку кларета, который он вовсе не собирался пить…

Фелан намеревался сам нести то, что потяжелей, но юный Джулиан не захотел ничего слушать. «Чудовищное упрямство этой девицы не доведет ее до добра», — думал Фелан, и его так и подмывало сообщить ей об этом. Девушка была бледной и обливалась потом под своей тяжелой курткой, но Фелан сомневался, что удастся уговорить ее снять одежду. Хотя и очень хотелось. Он давно мечтал разглядеть как следует, есть ли у нее вообще грудь под этой бесформенной широкой рубахой.