Ольга Солнцева - Мышиный Король Страница 14

«Интересно, что он там нашел?» –  пронеслось в голове у Инока, и тут он вспомнил, что вчера забыл купить клетку для мышей. Он нащупал в кармане купюру и бросился бежать в ту сторону, откуда слышались звонки трамваев.

11

Анна Петровна зашла в почти свободный трамвай, устало села на свободное место и положила на колени большой пластиковый пакет с продуктами, а сверху –  букет слегка поникших роз. Вагон слегка покачивало, розы источали сладостно-терпкий запах, капюшон приятно согревал уши и щеки.  От усталости Аннушка прикрыла глаза и стала представлять, как однажды  отправится романтическое путешествие.

Путешествовать она будет на большом серебристом лайнере. Она поднимется туда, точно принцесса, без всякого багажа, с одной лишь маленькой сумочкой. Красивый высокий юноша-стюард приветливо улыбнется ей и вежливо укажет самое лучшее место у окна. Серебристые сильные крылья поднимут самолет в воздух. Всю дорогу она будет пить дорогое вино, листать красивые журналы и любоваться белыми облаками.

Куда он летела, Анна Петровна еще не решила. Она просто любила помечтать, когда ехала из домой из колледжа.  Вместе со своей тетей  – тоже учительницей – они уже пятый год снимали комнату в большой четырехкомнатной квартире на улице Баратынского.

Вагон сильно тряхануло. Аннушка перестала мечтать о романтическом путешествии и стала соображать, что лучше подать к праздничному столу.  Сегодня на день рожденья к ней обещал пожаловать один ее бывший однокурсник. Позавчера он вдруг сам  позвонил ей и сказал:

– У меня наконец-то вышла книга.

– Поздравляю! – ответила она.

– Я бы хотел тебе ее подарить, – сообщил он.

– Конечно, подари! – обрадовалась она. – У меня через два дня день рожденья.

– Надо же! – удивился он.

– Действительно, очень интересно! – пробормотала она, не зная, к чему приведет весь этот неожиданный разговор.

– А ты где справляешь? – поинтересовался он.

Она помялась, не решаясь пригласить его в свою конуру.

– Вообще-то нигде. Моя тетушка обещала испечь свой фирменный бисквитный торт. Так что если хочешь, приезжай.

– Обожаю бисквитные торты! – рассмеялся он и записал адрес.

 Так что сегодня их будет трое – Иосиф, она и тетя.

Фамилия этого Иосифа была Гофман. Анна Петровна вспомнила, что за все пять лет учебы на заочном отделении пединститута этот Гофман не удостоил ее ни единым знаком внимания. Будущие преподаватели литературы пересекались только на экзаменах и зачетах, да и то не каждый год. Иосиф был москвичом, бонвиваном и к тому же поэтом. Он мог сдать всю сессию на одном вдохновении, а ей приходилось зубрить каждый предмет. Преподаватели в их институте питали к шалбесу Гофману какое-то непонятное ей почтение. Ее же, провинциалку из-под Липецка, они не замечали и считая серой мышкой. Аннушка втайне завидовала Иосифу и также в глубине души презирала его. Она знала, что он нигде не работает, слоняется по ночным клубам и сочиняет свои дурацкие стишки. Ей же день-деньской приходилось по десять часов подряд стоять за кассой или раскладывать книжки по полкам в большом центральном магазине.

Орбиты двух словесников так никогда бы и не соприкоснулись, если бы Иосифу не пришло в голову устроить прощальную вечеринку по случаю  окончания института. Это событие перевернуло всю жизнь мышки-провинциалки.

Иосиф Гофман жил в большой сталинской высотке, которая стояла  на излучине двух рек.  В знаменательный  день семеро девушек и сам Иосиф – все с дипломами – подъехали на трамвае к величественному  замку. От остановки надо было еще пройти метров сто, и вся компания весело двинулась к подъезду в предвкушении праздника.

– А вот и мой замок слоновой кости, – Иосиф со смехом указал на самый высокий этаж. – Если оттуда свалиться, то точно, костей не соберешь.

Все учителя литературы задрали головы, а Анна Петровна даже приоткрыла рот от восхищения.

Сверху, под самым шпилем, на фронтоне возвышались мощные статуи мужчины и женщины, похожие на парящих греческих богов. Скульптуры поменьше  украшали и отлеты здания – левый и правый. А еще на величественном фасаде были выпуклые картины, которые, как она позже узнала, называются «барельефы».  Мужчины и женщины на этих картинах тоже были прекрасны, точно боги. Рядом с ними  подросшие ангелы  дудели в длинные трубы, и все это великолепие венчали  знамена и розы.

– Анька, чего зазевалась? – окликнула ей однокурсница. – Давай двигай кони, а то водка согреется!

Дружный смех бывших товарок вернул Анну Петровну в реальность. Она покраснела.

– Да что же вы все о спиртном? – пробормотала она. – Посмотрите, какие великие люди жили в этом доме!

– Слушай, давай ты потом все изучишь, – взял ее под локоток хозяин торжества и легонько подтолкнул ее наверх по ступеням.

Парадный подъезд украшали доски черного гранита. Аннушка мельком успела разглядеть фамилию одной балерины, своей тезки.  От волнения у нее закружилась голова, и она чуть не рухнула на своего спутника, точно подстреленный лебедь. Он так и  протащил ее сквозь  стеклянные вертящиеся двери.

– Все свои, семь человек, – бросил Гофман охраннику, и они всей  веселой компанией  набились в зеркальный скоростной лифт.

Поэт жил у самых облаков.

Аннушка вздохнула, вспоминая, что было потом: как они вышли из чудесного лифта, как хозяин поднебесной квартиры распахнул перед ними необыкновенную дверь,  и перед ними открылась волшебная панорама сказочного города.

– Это что, все твое? – пролепетала Анна Петровна.

– Ну да, – с абсолютным спокойствие произнес Иосиф. – Проходи, там должны быть тапочки.

Остальные шестеро русалок вели себя не так скованно. Они сразу сообразили, где ванная, где кухня и где взять рюмки.

– Так это, и правда, все твое? – повторила завороженная Аннушка, обводя взглядом просторный холл с четырьмя дубовыми дверями.

– Ну да, – спокойно сказал Иосиф. – Квартиру дали еще прадеду. Он в когда-то в органах служил. Был там был большой шишкой.

– Осик, где ножи! – закричали из кухни.

– Сейчас покажу, – недовольно крикнул он.

– А твои родители? Они живы? – с испугом спросила Аннушка.

– Да живы, куда они денутся, – ответил Иосиф, расчесывая перед зеркалом свои ангельские локоны. – В Израиле уже пять лет. Меня тут оставили за хозяйством приглядывать.

У Аннушки не было слов. Она уже была пьяна – даже без водки.

– Ося, мы тебя ждем, – снова донеслось с кухни.

– Сейчас, руки вымою только!

– А на балкон можно? – пискнула Аннушка.

– Да чего ж нельзя? – зевнул Иосиф. – Только если будешь курить, пепел на соседей не сбрасывай.