Стефани Майер - Затмение Страница 15

Я слушала его размышления, в гробовом молчании.

— Я соберу твою машину, когда нужно будет ехать в школу, в том случае если ты захочешь ехать сама, — заверил он меня через минуту.

Сжав губы, я вытащила ключи и резко вылезла из машины.

— Закрой окно, если хочешь, чтобы я не приходил сегодня. Я пойму, — прошептал он, прежде чем я хлопнула дверью.

Я протопала в дом, хлопнув входной дверью тоже.

— Что случилось? — спросил Чарли из кухни.

— Машина не заводится, — прорычала я.

— Хочешь, чтобы я посмотрел?

— Нет. Я попробую утром.

— Хочешь воспользоваться моей машиной?

Мне нельзя было ездить на его полицейском джипе. Чарли, должно быть, был в отчаянии, так хотел доставить меня в Ла Пуш. Почти в таком же отчании, как и я.

— Нет, я устала, — проворчала я. — Спокойной ночи.

Я поднялась по лестнице и подошла прямиком к окну. Грубо толкнула металлическую раму — она с грохотом захлопнулась, и стекло задребезжало.

Я долго смотрела на дрожащее чёрное стекло, пока оно не замерло. Потом вздохнула, и открыла окно так широко насколько возможно.

Глава 3

Мотивы

Солнце полностью скрылось за завесой облаков, так, что сложно было определить село оно или нет. После долгого полёта, в течение которого мы следовали за солнцем на запад, хотя оно казалось совершенно неподвижным в небе, это полностью сбивало с толку, так как время невозможно было определить. Я даже удивилась, когда лес начал заканчиваться и показались первые здания, ведь это означало, что мы уже близко к дому.

— Ты была очень тихой, — заметил Эдвард. — Тебе стало плохо в самолёте?

— Нет, со мной всё в порядке.

— Тебе было грустно уезжать?

— Я думаю, это скорее было облегчение, чем грусть.

Посмотрев на меня, он поднял одну бровь. Я знала, что это бесполезно и более того, я ненавидела признавать тот факт, что нет никакой необходимости просить его смотреть на дорогу.

— В некоторых вопросах Рене гораздо более … восприимчивая, чем Чарли. Это меня беспокоит.

Эдвард засмеялся:

— У твоей матери очень интересный склад ума. Почти как у ребёнка, но очень проницательный. Она смотрит на вещи не так, как другие люди.

Проницательная. Это было хорошее определение для моей мамы, когда она на что-то обращала внимание. В основном она была занята своей собственной жизнью, поэтому мало что замечала. Но в эти выходные она уделила мне достаточно внимания.

Фил был занят — бейсбольная команда старшей школы, которую он тренировал, участвовала в соревнованиях — и то, что она осталась один на один со мной и Эдвардом, привлекло все ее внимание к нам. Поэтому, как только закончились обнимания и радостные возгласы от нашей встречи, Рене начала наблюдать. И по мере того, как она наблюдала, ее большие голубые глаза сперва стали выглядеть озадаченными, а потом обеспокоенными.

Этим утром мы пошли прогуляться по пляжу. Она хотела показать мне все красоты её нового дома, всё ещё надеясь, я думаю, что солнце сможет выманить меня из Форкса. Она так же хотела поговорить со мной наедине, и это было легко устроить. Эдвард придумал себе срочный доклад, чтобы на протяжении всего дня свободно оставаться дома.

Сейчас я вспоминала этот разговор снова…

Рене и я прогуливались по набережной, пытаясь оставаться в тени, создаваемой рядом редко посаженных пальм. Хотя было еще совсем рано, но жара уже была удушливой. Воздух был такой тяжелый и влажный, что моим легким приходилось напряженно работать даже для того, чтобы просто вдыхать и выдыхать.

— Бэлла? — наконец, заговорив, спросила моя мама, переводя взгляд с песка на слегка волнующееся море.

— Что такое, мама?

Она вздохнула, стараясь не встречаться со мной взглядом.

— Я беспокоюсь…

— Что случилось? — спросила я, сразу встревожившись. — Что я могу сделать?

— Это не из-за меня, — она качнула головой. — Я волнуюсь за тебя…и Эдварда.

Произнеся его имя, она, наконец, посмотрела на меня, ее взгляд был извиняющимся.

— Ох, — пробормотала я, переводя взгляд на пару обливающихся потом спортсменов, пробегающих мимо нас.

— Ваши отношения выглядят серьёзнее, чем я думала, — продолжала она.

Я нахмурилась, быстро прокручивая в памяти последние два дня. Мы с Эдвардом едва прикасались друг к другу, по крайней мере, при ней. Я задумалась, Рене что, тоже решила прочитать мне лекцию об ответственности. Я не думала, что это будет так же, как с Чарли. Я никогда не испытывала с мамой неловкости. Кроме того, в последние десять лет я сама время от времени читала ей нотации.

— Есть что-то … странное в том, как вы держитесь вместе, — пробормотала она, у нее на лбу, прямо над взволнованными глазами появились продольные морщинки. — То, как он наблюдает за тобой — это так … оберегающее. Как будто, чтобы спасти тебя он готов заслонить тебя собой от пули или ещё чего-нибудь.

Я засмеялась, хотя всё ещё не могла встретиться с ней взглядом.

— Это что плохо?

— Нет, — она нахмурилась, подбирая слова. — Это просто по-другому. Он очень переживает за тебя …и очень заботится о тебе. Я чувствую, что не понимаю ваших отношений. Словно между вами есть какой-то секрет, который я упустила…

— Мне кажется ты все это напридумывала себе, мама, — быстро сказала я, пытаясь говорить с лёгкостью в голосе. Живот скрутило судорогой. Я и забыла, как много видит моя мама. Что-то в её простом видении мира пробивалось через все отвлекающие манёвры и било прямо в цель. Раньше это не было проблемой. До сегодняшнего дня у меня не было секрета, который я не могла бы ей рассказать.

— Дело не только в нём, — её губы сжались в обычной защитной манере. — Я бы хотела, чтобы ты могла увидеть со стороны, как ты двигаешься, находясь возле него.

— Что ты имеешь в виду?

— То, как ты двигаешься — ты двигаешься вокруг него, даже не задумываясь об этом. Когда он пошевелится, даже совсем чуть-чуть, ты тут же меняешь свою позицию. Как магнит…или сила притяжения. Ты как … спутник, или ещё что-то. Я никогда не видела ничего похожего.

Она поджала губы и опустила глаза.

— Только не говори мне, — поддразнила я, — что ты снова увлекаешься чтением мистики? Или на этот раз это научная фантастика?

Рене слегка покраснела.

— Это не относится к делу.

— Нашла что-нибудь интересное?

— Ну, есть одна — но это не имеет значения. Мы говорим сейчас о тебе.

— Тебе нужно перейти на романы, мама. Ты же знаешь, как ты себя накручиваешь.

Уголки ее губ приподнялись.

— Я что была глупой, да?