Галина Романова - Ничто не вечно под луной Страница 15

Стоп! А тогда бы он не узнал и о слежке за ним. Вот как взбудоражила его встреча с супругой, совсем ведь забыл, зачем искал эту паскудину кудлатую. А надо бы наведаться! Надо!

Пока весь пыл да злость не вышли. Наверняка она слежку организовала.

Он решительно поднялся, отряхнул джинсы и не менее быстрым шагом, чем прежде, двинулся в сторону «Долины нищих». Именно так прозвали горожане район, застроенный двух-, трех— и четырехэтажными особняками.

Вырос сей район на благодатных почвах близлежащего совхоза, не сумевшего в пору рьяных политических и демократических реформ справиться с захиревшим хозяйством.

Землю передали в муниципальную собственность, а затем потихоньку начали сбывать ее предприимчивым людям, сумевшим под эти самые реформы подстроиться. Но, как всякому русскому человеку, и им не хватило сил на то, чтобы довести свое начинание до конца.

Район-то застроили, озеленили кто как мог и даже забором обнесли с указателями «Частная территория», но на, этом дело и застопорилось. Ни тебе шлагбаума, как, казалось бы, должно быть. Ни тебе суровых охранников с четвероногими друзьями. Одним словом, на частную территорию был вхож любой туда стремящийся.

Конечно, хулиганства особого не было, как-то: лазанья по огородам через заборы, взламывания дверей и прочее. Но по улицам, к слову сказать, великолепно вымощенным, мог шастать любой сомнительный гражданин, подозрения при этом не вызывая. А посему и шел смело Сеня, подгоняемый гневом и еще бог знает какими чувствами, разожженными тайными демонами его души. Шел, втайне надеясь получить все ответы на мучившие его вопросы…

Дом Дениса и Алевтины стоял чуть в стороне от других. В этом месте мощеная дорога делала крюк и спускалась к поросшему ивняком небольшому озерцу. Вот на одном из его берегов и облюбовал место под строительство Денис. Летом ивы зеленели, скрывая от посторонних глаз все происходящее за невысоким забором. Зимой они служили не хуже. В их раскидистые ветви наметало такие сугробы, что впору было с горок кататься. Сейчас же деревья подернулись лишь еле заметной зеленой пыльцой, и она не помешала Сеньке разглядеть свет в окнах первого этажа.

Значит, все верно. Значит, он правильно решил, что Аля съехала с той однокомнатной квартиры. Вернулась, значит, в родные пенаты. Что же, это понятно. Как ни крути, а Денис ей до сих пор мужем оставался, и хорошо, что она это сделала.

Сеня вошел через чугунную калитку и медленно двинулся по узкой дорожке, выложенной мраморными плитками. Клумбы по обе стороны от нее были уже кем-то аккуратно вскопаны и засажены тонкими жгутиками каких-то растений. Отмечая походя все это, он поднялся по ступеням невысокого крыльца и совсем уже было занес руку, чтобы позвонить, как резко ее отдернул.

Впоследствии он и сам себе затруднялся ответить, что заставило его передумать позвонить в дверь, а понесло прямо под освещенные ярким светом окна. То ли любопытство, то ли осторожность, то ли еще какая подсознательная дребедень. Но факт оставался фактом — Сеня рискнул заглянуть в окна, благо хозяйка дома не утруждала себя тем, чтобы задернуть на них шторы. Он отошел немного назад. Влез на скамейку под березой и, обхватив для удобства ее ствол, вперил свой взгляд прямо в освещенный прямоугольник.

Уж лучше бы ему пропасть! Лучше бы в дверь позвонить, что ли! Кой черт дернул его подглядывать?! Ведь и без этого дерьма ему проблем хватало, а тут еще такое… Увиденное стало для него вроде той мельтешащей красной тряпки перед глазами разъяренного быка, и Сеня не сдержался…

Глава 12

Шаталов Виктор Иванович, перешагнувший порог Алиного дома, способен был сразить наповал любую стойкую к мужской красоте женщину.

«О, черт!» — едва не вырвалось у Алевтины. И она затруднилась бы ответить, что вызвало в ней большее раздражение: его неотразимость или ее реакция на эту неотразимость.

От него не укрылась гримаса неудовольствия, скользнувшая по ее лицу, и он обеспокоенно спросил:

— Что-то случилось?

— Да.., нет, собственно… — Она нервно сжала пальцы, совсем не зная, как себя дальше вести с ним. — П-проходите, пожалуйста.

У меня почти все готово.

Шаталов, подобно фокуснику, извлек откуда-то из-за спины небольшой букет каких-то экзотических цветов, непонятно где добытых: Алевтине было доподлинно известно, что в их городе такие не продавались.

Изящным жестом выставил на накрытый к ужину стол бутылку вина, и опять она подивилась его марке — что-то французское и крайне редкое. И в довершение ко всему он полез во внутренний карман пиджака и вынул оттуда небольшую бархатную коробочку в виде сердца.

«Так, начинается охмуреж по полной программе!» — немного успокоилась Аля, решив, что Шаталов, подобно большинству своих соплеменников, решил с ходу ее купить.

Но он и тут ее разочаровал. Понимающе блеснув глазами редкого бирюзового цвета, он открыл красную коробочку, и Аля против воли расхохоталась: прямо на пурпурной сердцевине бархатного сердечка лежала шоколадная эмблема их фармацевтического комбината.

Сплошь усыпанная карамельной россыпью, она переливалась в свете люстры, будто выложенная бриллиантами.

— Когда вы успели? — качнула она головой. — Удивительно…

Удивительно!.. Именно это слово было применимо к Шаталову. Все в нем казалось ей удивительным. Шутки, которыми он сыпал, не переставая, чередуя их ненавязчивыми комплиментами ее внешности и кулинарному мастерству. Манера легко перевести разговор на другую тему, когда предыдущая, казалось, исчерпала себя. Даже, коснувшись их общих дел и проблем, он был на редкость корректен и обезоруживающе простосердечен.

"Вот, видимо, чем он берет! — время от времени закрадывалось в ее поплывшие мозги. — Этот его неистощимый поток обаяния.

Говорить может обо всем и ни о чем, и в то же время не заметишь, как сам выболтаешь главное…"

Это действительно оказалось легко.

Поначалу, коснувшись темы ее неудавшегося супружества, Шаталов, заметив, как она напряглась, решительно направил разговор в другое русло. Но Аля неожиданно почувствовала в себе потребность выговориться. И что самое удивительное, ей не нужно было для этого никаких особенных слов. Не нужно было мучиться в их подборе, с тем чтобы ее верно поняли. Виктор понял ее с полуслова.

— И вы не смогли ему простить измены…

Не убийства, а измены… — задумчиво закончил он, когда в своем рассказе она споткнулась о тему их расставания.

— Да! — с жаром подхватила она. — Убийство… Оно вытекало из всей этой грязи: масса пустых бутылок, обнаженное тело и еще этот запах. О боже, он потом с полгода преследовал меня: запах смерти и.., любви. Это было ужасно!..