Нора Робертс - Одержимость смертью Страница 15

— Я проверил его трижды, учитывая разные обстоятельства. Но оно не изменилось — тринадцать ноль-ноль.

— Это невозможно, — Ева быстро прошла в двери комнаты аутопсии. — Я была там. Лопез был там, это произошло через несколько часов. Она упала с тротуара, мы оказали первую помощь. Она…

— Ева, — вмешался Рорк, — ты только что разговаривала с женщиной, убитой более двух часов назад, и ты просишь, чтобы тебе дали более возможный ответ?

— Я знаю разницы между живымми и мертвыми. — Ева подошла к телу. — Почему я её не могу увидеть? Почему я с ней не могу поговорить? Я смотрю на неё и чувствую… ярость и фрустрацию. И… обязательство.

— Я говорил с Чали, — ответил Моррис. Стоя у раковины, он намочил полотенце холодной водой и отжал его. А затем подошел к Еве и приложил к её лицу, чтобы охладить его.

— Он говорит то же самое, но он также отметил, что женщина взяла тебя за руку, говорила с тобой и затем была вспышка — взрыв света и энергии. И после этого ты несколько мгновений казалась выключенной. Просто выключенной. Он говорит, что между тобой и Жабо что-то произошло.

Ева взяла полотенце, слегка смущенная тем, что он это сделал — что она позволила ему это сделать.

— Ты же не веришь в такие штуки.

— Бесспорно, наука утверждает, что женщина умерла сегодня в обед — но в мире полно всего кроме науки.

«Возможно», — подумала Ева, сейчас ей сложно спорить с этим. Но именно рутина и порядок помогли её справиться с ситуацией с Джанной. Значит, такого подхода ей и нужно придерживаться.

— Давай пока займемся наукой. Что можешь сказать об оружии?

— Хорошо. Тонкое двустороннее лезвие. Восемнадцать с половиной сантиметров. — Моррис повернулся к экрану, чтобы показать изображение, реконстуированное им по характеру ранений, затем снова подошел к телу. — Видишь, в том месте, где убийца вонзил лезвие полностью, остался кровопотек от больстера [2].

Ева нагнулась, изучая ранения и порезы.

— Кинжал?

— Да. Он попал в кость. Кончик оружия будет обломан, — Моррис показал ей маленький кусочек стали, запаянный в пакет. — Я достал вот это.

— Хорошо. Сначала он ударил её в спину — там, где плечо. — Ева помнила оглушающую, раздирающую на части боль. — Потому что трус, он просто боялся её. Она не видела его лицо — на нём была или маска, или грим. Может костюм, он же связан с театром. Дьявол, — пробормотала Даллас, — это же роль, которую он играет или хочет играть. Потому как он могуществен, вызывает страх, просто хочет, чтобы это было последним, что увидит Гизи.

— Почему? — спросил Моррис.

— У него есть то, что ей нужно, и она не остановилась бы, пока не вернула бы это себе. Разоблачить его. Наказать его. Уничтожить его.

— И сейчас ты должна это сделать.

Ева повернулась к Рорку, кивнула.

— Да, я. Мне нужно домой. Ты можешь повести машину, а я пока переговорю с парой копов.

— Даллас, — произнес Моррис, — как-нибудь мы поговорим об этом.

— Да, как-нибудь, — немного поколебавшись, Ева протянула ему полотенце, а затем на мгновение накрыла его руку своей. — Спасибо.

Охладившись и успокоившись, она шла с Рорком по коридору.

— Она еще здесь?

Ева остановилась, посмотрела на пол, где она сидела с Джанной.

— Нет, думаю, она ушла туда, куда и должна была. Господи, Рорк.

Он крепко сжал её руку.

— Давай разберемся с этим делом, потому что сейчас я не знаю, кто именно тебе нужен: врач или чертов священник.

— Священник?

— Изгонять дьявола.

— Это не смешно, — пробормотала Ева.

— Ты права, не смешно.

Глава 7

Рорк не задал ей ни единого вопроса, пока они ехали домой. Он молчал, слушая, как Ева разговаривала с копами о ком-то по имени Алексей Баринов. Даллас уже не казалась такой бледной, да и её кожа не была такой горячей, словно готова обуглиться до костей, и Рорк поборол желание отвезти жену прямиком в медицинский центр.

Помимо всего прочего, он считал Еву циничной, основательной и, зачастую, слишком погрязшей в реальности и логике.

Когда она, глядя ему в глаза, с невозмутимым лицом сообщила, что разговаривала с мертвецом, Рорк был склонен поверить ей, особенно после её незамедлительного ответа на простой вопрос на русском «Как твои дела?»

— Хм, — Ева выключила телефон.

— Как готовить венгерский гуляш?

— Что? Я не собираюсь его готовить.

— Я и не прошу. Но как бы ты это делала, если бы решила его приготовить?

— А, это проверка. Ну, нужно порезать немного лука, обжарить его до золотистого цвета, потом ты режешь говядину кубиками, обваливаешь её в муке, добавляешь паприку, потом жаришь это вместе с луком. Затем…

— Хватит.

— Зачем добавлять муку в хорошее мясо? Я думала, мука нужна для всякой выпечки.

— И это доказывает, что о готовке ты знаешь еще меньше чем я, а я почти ничего о ней не знаю. Но все же ты можешь по памяти рассказать рецепт гуляша.

— Это странно и чертовски раздражает. Вот почему я решила поехать домой, а не в Центральное управление. Не хочу внезапно осознать, что разговариваю с каким-нибудь покойником на глазах у других копов.

— Всё же это ты, — пробормотал Рорк, чувствуя странное облегчение. — Происходящее больше смущает тебя, нежели пугает.

— Я даже не верю, что это на самом деле происходит, хотя и понимаю, что это так. Не уверена, что у меня все же нет травмы головы.

Ева глубоко вдохнула, затем еще раз.

— Я снова прокручиваю в голове произошедшее. Она шла — шатаясь — и истекала кровью. Наука говорит, что в тот момент она была мертва, но Лопез тоже видел её, и медики, которые приехали на место. Она говорила со мной. Смотрела на меня.

Ева словно вернулась на место преступления.

— Но до того места ей пришлось пройти несколько кварталов — я проследила её путь по следам крови. И ей никто не помог, никто не вызвал врачей. Я не верю в это, и, следуя непонятной логике всего этого, я делаю вывод, что её никто не видел.

— Следуя этой непонятной логике, она шла именно к тебе. У нее хватило сил столкнуться с тобой, оставить тебе след, дать всё, что нужно, чтобы ты помогла ей.

— Допустим. И первое, что она сказала, это имя девушки: Беата. Что она в ловушке и нуждается в помощи. Она назвала её имя, а когда я спросила, кто на неё напал, она ответила — Дьявол. И…

— Что?

— Она сказала, что я воин. У неё были темные глаза, черные, я бы сказала. Она твердила, чтобы я приняла её, впустила её. Она умоляла меня. Да, я уверена, она говорила «Прими меня». А я просто хотела помочь ей продержаться до приезда скорой помощи.