Гарольд Роббинс - Куда уходит любовь Страница 15

– Неважно, – отрывисто сказала она. – Главное, что я знаю.

– Хорошо. Я очень рад за Нору. И надеюсь, что она ее получит. Она ее заслужила.

– Именно по этому поводу я и хотела вас увидеть. Я хочу быть уверенной, что она ее получит.

Сэм молча смотрел на нее. У него не было слов.

– Порой преимущество обладания деньгами оборачивается ужасной стороной, – продолжила миссис Хайден. – Особенно в области искусства. Я хочу быть уверенной, что состояние моей дочери не лишит ее этой возможности.

– Я уверен, что оно не сможет ей помешать, миссис Хайден. Члены жюри выше подобных соображений.

– Никто не свободен от тех или иных предрассудков, – с предельной определенностью вымолвила она. – А в настоящий момент мне кажется, что мир искусства, преисполненный либерализма, ориентируется на коммунистическую идеологию. И почти каждый, кто не принадлежит к их группе, автоматически отвергается как буржуа, творчество которого не достойно внимания.

– Не упрощаете ли вы?

– Неужто? – отпарировала она, в упор глядя на него. – Вот вы мне и объясните. Каким образом почти каждая значительная награда в искусстве за последние несколько лет вручалась только тем художникам, которые, если и не являются коммунистами, во всяком случае, тесно примыкают к ним?

Сэм не ответил. Она почти точно оценила ситуацию.

– Предположим, что я готов согласиться с вами. Но я по-прежнему не вижу, что тут можно сделать. Элиофхайма не купить.

– Знаю. Но оба мы знаем, что есть такие вещи, как влияние, как сила внушения, и мало кто может им сопротивляться. А члены жюри всего лишь только люди.

– Но с чего начинать? Их могут заставить прислушаться к себе только очень влиятельные люди.

– В Сен-Симеоне я поговорила с Биллом Херстом, – сказала она. – Он убежден, что Нора заслуживает этой награды. Он считает, что это будет триумф американизма.

Наконец их разговор стал обретать смысл. Он должен был бы догадаться, откуда к ней поступила информация.

– Херст может быть полезен. Кто еще?

– Первым делом ваш приятель профессор Белл. – Напомнила она. – И Херст уже поговорил с Берти Маккормиком в Чикаго. Он тоже очень заинтересовался. И если вы поломаете себе голову, то не сомневаюсь, что появится и много других.

– Потребуется как следует поработать. Сейчас февраль, так что у нас остается не более трех месяцев до мая, когда будут присуждать премию. И даже тогда мы не будем уверены.

Она взяла со стола листок бумаги.

– Вы получаете в газете примерно четыре с половиной тысячи. Плюс к этому еще примерно двести долларов за статьи в журналах и все остальное. – Она внимательно посмотрела на него. – Не очень много, не так ли, мистер Корвин?

Сэм покачал головой.

– Да, действительно, немного, миссис Хайден.

– А у вас есть вкус к дорогой жизни, мистер Корвин, – продолжила она. – У вас прекрасная квартира. Вы живете на широкую ногу, хотя и не в той мере, как бы вам хотелось. За прошедшие несколько лет каждый год вы делали долгов на сумму более трех тысяч долларов в год.

– Долги меня не очень беспокоят. – Он улыбнулся.

– Понимаю, мистер Корвин. Я понимаю, что большая часть этих денег никогда не будет выплачена наличными, а будет возмещена в виде добрых услуг. Не слишком ли я ошибусь, если предположу, что ежегодный ваш доход равен приблизительно десяти тысячам долларов?

Он кивнул.

– Не ошибетесь.

Она положила листок обратно на стол.

– Я готова уплатить вам десять тысяч долларов за содействие в получении моей дочерью премии Элиофхайма. Если она ее получит, мы обговорим контракт на десять лет, который будет гарантировать вам двадцать тысяч долларов в год, плюс десять процентов от ее заработков.

Сэм быстро прикинул. При сегодняшней репутации Норы, если она к тому же получит награду, она сможет зарабатывать на заказах от пятидесяти до ста тысяч долларов в год.

– Пятьдесят процентов.

– Двадцать пять, – тут же отреагировала она. – Ведь кроме того, моей дочери приходится еще платить и за галерею.

– Минутку, миссис Хайден. Все это слишком неожиданно свалилось на меня. Дайте разобраться, правильно ли я вас понимаю. Значит, вы нанимаете меня как пресс-агента, чтобы помочь Норе получить премию Элиофхайма?

– Совершенно верно, мистер Корвин.

– И если она ее получит, мы заключим соглашение, по которому я буду ее личным представителем, агентом, менеджером, как бы его там ни называть, на период в десять лет? За это я буду получать двадцать тысяч долларов в год плюс двадцать пять процентов гонораров за ее работы.

Миссис Хайден снова кивнула.

– А что, если она не получит премию?

– Тогда, значит, нам не придется заключать никакого соглашения, вот и все, мистер Корвин.

– Нет, конечно, нет, – сказал он. Прищурившись, он посмотрел на нее. – Если мы заключим соглашение, кто будет гарантировать мне его оплату?

– Моя дочь, конечно.

– Но может так случиться, что ей не удастся заработать достаточно большие гонорары.

– Сомневаюсь, чтобы это очень волновало ее. – Старая леди улыбнулась. – Нора и сама достаточно обеспеченная женщина. Она обладает доходом более ста тысяч долларов в год из семейного состояния.

Сэм уставился на нее. Он догадывался, что у Норы есть деньги, но и приблизительно не представлял себе их количество.

– Меня вот что интересует, миссис Хайден. Вы говорили с Норой на эту тему?

Она кивнула.

– Конечно, мистер Корвин. Я не стала бы беседовать с вами, если бы не получила полное согласие Норы.

Сэм перевел дыхание. Он должен был бы и сам догадаться. Но не мог удержаться от того, чтобы не задать еще один вопрос.

– Тогда почему же она сама не поговорила со мной?

– Нора решила, что будет лучше, если мы предварительно все обговорим, – ответила старая леди. – В таком случае, если вы не согласитесь, это не помешает вашим с ней отношениям.

Сэм кивнул.

– Понимаю. – Порывшись в кармане, он достал трубку и задумчиво сунул ее в рот. – Конечно, обе вы должны понимать, что, если я возьмусь за эту работу, мое решение по всем деловым вопросам должны носить конечный характер?

– Нора очень уважает вашу прямоту и ваши знания, мистер Корвин.

– Вы умеете уговаривать, миссис Хайден.

– Нора будет очень рада.

– Где она? Нам надо было бы с ней кое-что обсудить.

– Я попрошу Чарльза позвать ее, – сказала миссис Хайден. – Думаю, она в мастерской.

Она нажала кнопку, и в дверях появился Чарльз. Попросив его позвать Нору, она повернулась к Сэму. Голос у нее был предельно любезен.

– Я тоже очень рада, мистер Корвин. Я буду чувствовать себя более спокойной при мысли, что кто-то, кроме меня, беспокоится о благополучии Норы.