Алена Винтер - Танец со смертью, или Вернуться и Простить Страница 16

– Очень вовремя, – усмехнулась она, поднимаясь по небольшим ступенькам к стеклянной двери.

Девушка у стойки вежливо улыбнулась, приветствуя Машу, но глаза ее стали виноватыми, когда она объяснила, что из свободных номеров в отеле имеется только один, и тот – класса люкс.

– У нас две свадьбы, – пояснила она, быстро моргая. – Все остальные номера заказаны заранее.

– Согласна на люкс.

Маша прищелкнула языком, представляя, во сколько ей обойдется ночь на особо широкой двуспальной кровати – так было написано в буклете. Все же она решила, что может позволить себе подобный комфорт, но основным поводом для того, чтобы остаться здесь, было ее нежелание искать другой отель с номерами попроще и, соответственно, подешевле. Хотелось принять душ и, завернувшись в теплое одеяло, поскорее уснуть.

Девушка-администратор с неправдоподобно зелеными глазами и огромной грудью, явно не соответствовавшей ее хрупкому телосложению, подала Марии ключ и поинтересовалась ее багажом.

– Все мое – со мной. – Маша похлопала ладонью по своему саквояжу и спросила: – Могу я заказать завтрак в номер?

– Разумеется, – широко улыбнулась девушка, склонившись к гостье, и только тогда стало заметно, что у нее в глазах цветные линзы.

– Отлично. – Маша подарила ей ответную улыбку, обрадовавшись тому, что утром ей не придется спускаться в ресторан, можно будет выпить кофе прямо в постели.

От ужина она отказалась, чувствуя легкую тошноту. Кроме этого, у нее вновь поднялась температура. Маша тряслась от озноба на широкой кровати, уткнувшись носом в подушку. Когда температура наконец начала спадать, девушка вспотела и простыня под ней промокла. Маша с трудом поднялась и прошла в ванную, сполоснула лицо прохладной водой, смочила грудь, ей стало полегче. Она выпила привезенное с собой лекарство, вернулась в постель и забылась тяжелым сном. В который уже раз за последние дни ей привиделась темноволосая женщина, вплетающая в ее косы яркие банты, и мальчишка, крепко прижимавший ее к своей груди… Маша все время звала его во сне по имени, но он не откликался, лишь держал ее в объятиях, не желая отпускать.

Утром, разбуженная будильником, который она еще вчера установила в мобильном телефоне, Маша нехотя поднялась и подошла к окну, из которого открывался прекрасный вид на реку. Некоторое время она разглядывала темную спокойную воду, затем заказала завтрак и расположилась в кресле, ожидая, когда его принесут в номер.

Подкрепившись йогуртом, фруктами и кофе, девушка посмотрела на часы и решила, что Алле Антоновне, классному руководителю Максима, она позвонит после одиннадцати. Оставался еще час до этого времени. Маша прошла в ванную комнату и долго стояла под теплыми струями воды, смывая с себя остатки сна и усталости. Затем она тщательно накрасилась, чтобы не испугать пожилую женщину темными кругами под глазами, и почистила пальто, изрядно измявшееся и запылившееся после перелета и длинного суматошного вчерашнего дня. Хорошо, что она взяла с собой запасное платье, так как то, в котором она прилетела, выглядело несвежим и не вызывало желания надеть его вновь.

Отчего-то руки у Маши дрожали, когда она набирала номер Аллы Антоновны. Она несколько раз глубоко вдохнула и приказала себе успокоиться. Разговор получился коротким, но милым. Алла Антоновна назвала адрес и время встречи, сказала, что она будет рада принять у себя знакомую Максима, и вежливо попрощалась. Маша посмотрела на часы и, позвонив администратору, попросила его вызвать такси.

Спустившись вниз, она не обнаружила у стойки зеленоглазой девушки с огромной грудью, встречавшей ее вчера. Клиентов обслуживал молодой мужчина с белесыми бровями и веселыми ямочками на щеках. Маша поинтересовалась, где тут поблизости можно купить сласти, и парень объяснил ей, как проехать к самой лучшей кондитерской в городе.

– Действительно она самая лучшая? – поддразнила его Маша. – Вы не преувеличиваете?

– Поверьте мне, – белесые брови администратора приняли форму домика, – лучше не бывает!

Таксист отвез Машу к кондитерской, любезно подождал, пока она купит все, что нужно, и доставил ее к дому, где жила Алла Антоновна. С большой коробкой в руках Маша осторожно поднялась по лестнице на третий этаж, боясь оступиться, и позвонила. Дверь открыли почти сразу, словно Алла Антоновна караулила у глазка, ожидая ее появления.

– Здравствуйте! – радушно приветствовала она гостью, пропуская ее в квартиру. – Позвольте, я возьму коробку. Вы, наверное, половину кондитерской скупили, – быстро говорила она, не давая Маше возможности вставить ни слова. – Снимайте пальто, вешалка справа. Тапочки внизу, рядом с тумбочкой. Проходите в гостиную. Я оставлю вас на минуту, заварю нам чай и вернусь. Впрочем, может, вы желаете кофе?

– Чай, – ответила Маша и прошла в комнату, куда указала хозяйка.

Девушка с удивлением осмотрелась, настолько неуместно шикарным показалось ей жилище учительницы, недавно вышедшей на пенсию. Впрочем, Алла Антоновна могла оказаться женой состоятельного господина, и этим можно было объяснить дорогую мебель, современную технику и общую атмосферу богатства, которой дышала квартира. И все же, присутствия в доме мужчины не ощущалось. Создавалось впечатление, что это сугубо женская обитель, что вскоре подтвердила Алла Антоновна, вошедшая в комнату с подносом в руках, на котором стояли чашки, тарелка со сластями и большой заварочный чайник.

– Я овдовела больше года тому назад. Все это досталось мне в наследство от мужа, – сказала она, поставив поднос на столик. – Но я предпочла бы более скромные условия, только бы супруг был рядом. Однако – c'est la vie![1] Устаивайтесь, дорогая. Я уже приготовила для вас кое-что. – Женщина провела рукой по фотоальбому, лежавшему на диване.

Маша присела рядом с Аллой Антоновной, взяла в руки предложенную чашку с чаем и незаметно рассмотрела хозяйку. Очень высокая, с желтоватой кожей, длинными, слишком тонкими ногами, округлым, потерявшим форму животом и опавшей грудью, она тем не менее выглядела привлекательной. И причиной этому были ее огромные серые глаза, в которых светилась улыбка, а также мягкий обволакивающий голос, заставлявший прислушиваться к каждому слову женщины.

– Итак, вы хотели поговорить о Максиме, – произнесла она, нацепив на нос очки. – К сожалению, у меня нет снимка, на котором он был бы один. Зато есть фото, где Максим запечатлен со своим лучшим другом. – Алла Антоновна взяла в руки альбом и принялась быстро пролистывать страницы, не прекращая при этом говорить: – Класс, в котором учился Максим, до сих пор остается моим любимым. Очень интересные дети, с не менее интересными судьбами… Ах, дорогая! Какие это были хорошие годы, – мечтательно произнесла она. – Столько веселья, счастья! Я была молода, дети – юны и забавны. Но они создавали массу хлопот, в особенности та троица, в которую входил Максим.