Антон Леонтьев - Хозяйка Изумрудного города Страница 16

— Всего хорошего, — сказала Надежда. — И не поминай лихом. Я знаю, Женя, что ты не простишь мне интрижки с Сергеем. Могу тебя уверить, совратить его оказалось сложным делом. Но запомни — мужчины умным всегда предпочтут красивых.

И, рассмеявшись, она исчезла в мартовской тьме.

Сергей, вернувшись домой и обнаружив труп грабителя, несказанно удивился. Не ставя в известность никакие органы временной власти, они следующей ночью оттащили тело на набережную и спихнули его в Фонтанку.

— Так нужно поступать со всеми, кто думает, что имеет право вторгаться в мой дом и подвергать смертельному риску мою жену и сына, — заметил Сергей, брезгливо стаскивая грязные перчатки и бросая их в пламя камина.

Полгода относительного спокойствия пролетели совершенно незаметно. Сергей заседал в разного рода комитетах и собирался занять достаточно важный пост во Временном правительстве, как вдруг грянула новая революция, полностью уничтожившая привычные порядки.

— Нужно что-то делать… — сказал Сергей хмурым ноябрьским утром 1917 года. Уже две недели власть в Петрограде принадлежала непонятным Советам рабочих, предводителем которых был Владимир Ленин.

— Это напоминает мне революцию во Франции, к власти сейчас пришли террористы и самоубийцы.

Они уничтожат мою любимую державу, и я желаю воспрепятствовать этому всеми силами.

Сергей принял решение не бежать из страны, как это делали многие, а вести борьбу с новой властью, которая, как он полагал, развалится под ударами союзнических сил.

— Нам сочувствует весь мир, Франция, Англия и Америка окажут нам помощь. Лучшая амуниция, современная техника, блестящие стратеги. Что могут противопоставить нам голытьба и боевики? Мы разобьем их за несколько месяцев.

Евгения смутно припоминала, что такое же настроение царило среди ее сограждан в самом начале войны, однако все обернулось совершенно иным образом.

Она отказалась уехать за границу и решила следовать за мужем.

Вместе с Павлушей они подались на юг, в области, подконтрольные приверженным старым порядкам силам. Началась гражданская война. Ее муж оказался востребованным, он всеми фибрами души ненавидел большевиков и прилагал все усилия, чтобы обрушить их власть.

Шли месяцы, которые плавно перетекали в годы.

Прошел 1918 год, заканчивался 1919-й. Упоение от первых легких побед сменилось разочарованием.

Один вождь в белом движении сменялся другим, в войсках царили разброд и шатания, многие офицеры заботились только о себе, занимаясь бессмысленными жестокостями и мародерством.

Евгения и Павлуша кочевали вслед за Сергеем по югу России. Терпинин фанатически верил в то, что следует немного потерпеть, и советский режим падет.

У Евгении давно не было такой уверенности.

Она старалась не высказывать вслух свои мысли, боясь, что муж, который в последнее время стал излишне нервным, воспримет это всерьез, что неминуемо приведет к крупной ссоре.

В самом конце 1919 года Евгения снова повстречалась с Надеждой. Она часто думала, что произошло с ней, полагая, что сестра давно обитает на берегах Темзы. Но, как показала жизнь, Надежда так и не выбралась за границу.

Они столкнулись в небольшом южном городке, который на время стал ареной кровопролитных боев между войсками барона Врангеля и Красной Армии.

Городок являлся важным железнодорожным узлом, и владеть им означало получить под контроль стратегически ценный отрезок железной дороги.

Евгения с Сергеем жили в небольшом особняке, где им радушно предоставил кров предводитель местного дворянства. По утрам она прогуливалась с Павлушей по парку, являвшему собой провинциально-бледное подобие Летнего сада в Петербурге.

Тот ноябрьский день не был исключением, стояла великолепная погода, Евгения вместе с Павлушей наслаждалась осенним солнцем. Достаточно большое число горожан тоже совершали моцион, словно война, длящаяся уже который год, и не громыхала под боком, всего в каких-то десяти километрах.

Внимание Евгении привлекла пролетка, которая остановилась около входа в парк. Оттуда вышла женщина, сидевший в пролетке мужчина, громко ругаясь, выбросил ей вслед чемодан. Явно разгорался нешуточный скандал, который привлек внимание зевак.

Произнеся несколько вовсе не лестных слов в адрес дамы, мужчина грубым тоном приказал кучеру ехать дальше.

Дама, подобрав чемодан, осталась стоять на булыжной мостовой. Евгения пожала плечами. Мало ли людей, в чьи судьбы вторглась революция и гражданская война и которые путешествуют по окраинам некогда великой империи. Женщина, покинувшая пролетку, обернулась. У Евгении сперло дыхание. Это была Надежда.

Повзрослевшая, вытянувшаяся, ставшая еще более красивой и какой-то удивительно соблазнительной, Надежда стояла около чемодана и равнодушно смотрела на глазеющую публику. Евгения не могла поверить своим глазам. Что сестра, которая, по ее расчетам, давно должна была переехать в Европу, делает здесь?

Она подошла к Надежде. Та вначале даже и не узнала Евгению, которая за эти годы тоже изменилась — потолстела, обрюзгла, стала носить вместо тонкого пенсне очки с толстыми стеклами.

— Евгения? — удивленным тоном протянула Надежда.

В ее глазах сверкнула радость, моментально сменившаяся презрением. Все же в Петрограде они расстались не лучшим образом.

— Надюша, как же я рада тебя видеть, — прошептала Евгения и прижала к себе сестру. Та не сопротивлялась.

— Какими судьбами? — продолжила Евгения.

Надежда неопределенно пожала худыми плечами, ей явно не хотелось распространяться на эту тему.

— Все мужчины, как я убедилась, негодяи и обманщики. Тот, который обещал мне Лондон, обокрал меня, а затем бросил. Мне пришлось путешествовать, я многое повидала, — сказала она сестре. — И вот оказалась здесь. Отсюда можно выбраться в Крым, я хочу как можно скорее бежать из России. Мне все это ужасно надоело.

Евгения и сама не раз задумывалась о том, что оставаться в России, которую она любила очень сильно, становится небезопасно. Однако Сергей и слышать не желал об эмиграции.

— Это мой племянник. — Надежда склонилась над выросшим Павлушей. — Надо же, какой ангелочек.

А Сергей тоже здесь?

У нее же был с Сергеем роман, мелькнула у Евгении шальная мысль. Но это было в далеком прошлом, которое осталось за тысячи километров к северу, в столице, находящейся давно во власти большевиков. Они вели себя тогда как глупые девчонки.

— Да, и Серёжа тоже здесь, — сказала просто Евгения. — Я думаю, он будет рад видеть тебя.

— Я тоже буду рада увидеть его, — томно произнесла Надежда. — В этом захолустье найдется гостиница или хотя бы хлев, в котором я могу переночевать?