Сьюзан Ховач - Дьявольская секта Страница 16

— Да, — сказала Джейн.

— Ты почти все время молчишь, — с упреком в голосе сказала Лайза. — Ты что, ешь или занята чем-то?

— Нет. Лайза...

— Дело в том, что Мэтта заклинило на этих Нормандских островах, а я категорически против. Но я уверена, что смогу отговорить его, если получу хоть немного времени. Если бы мы погостили у вас...

— Бенедикт работает, Лайза.

— Мы не будем мешать! Мэтт весь день будет на воздухе, он мечтает о «простой жизни вдали от всего», близнецы будут на пляже — не представляю, чем займусь я, но во всяком случае я не стану помехой для Бенедикта. Я могу оставить гувернантку в Суррее, если это упростит ситуацию. Близнецы ведут себя вполне разумно одни, в таком изолированном месте, как Колвин, я уверена, с ними не случится ничего плохого.

— Я могла бы присматривать за ними, — сказала Джейн.

— О, дорогая, я не могу превращать тебя в бесплатную няню, но ты так прекрасно управляешься с детьми, близнецы будут счастливы оказаться в твоем обществе...

— Когда вы приедете? — спросила Джейн.

— Возможно, в конце этой недели — это удобно? О, Джейн, ты — прелесть! Честно говоря, иногда я не знаю, как бы я решала мои возникающие порой проблемы без твоей помощи! Не буду отнимать у тебя время — ты, верно, готовишь ленч, а я хочу найти Мэтта и сообщить ему, что ты пригласила нас на пару недель. Позже я позвоню тебе и уточню, в какое время мы прибудем.

— Да... хорошо, Лайза.

— Пока, дорогая. Огромное спасибо. Передай привет Бенедикту.

— Пока, — сказала Джейн и подумала о том, хватит ли у нее мужества сообщить столь нежелательную новость Бенедикту.

Бенедикт пришел в ярость.

— Эта женщина! — закричал он, ударив кулаком по столу так сильно, что пишущая машинка подскочила в воздух на полдюйма. — Как она смеет решать свои семейные проблемы за наш счет! Как она смеет!

— Ну, все не так страшно, Бенедикт. Я...

— Все обстоит еще хуже, чем ты сказала. О каком покое можно говорить, если дом будет полон гостей? Как я смогу писать в присутствии столь несовместимой пары и бегающих повсюду детей...

— Я прослежу за тем, чтобы дети не мешали тебе, — сказала Джейн.

— Ну конечно! Лайза подумала об этом! Она использовала близнецов в качестве наживки!

— Нет, — возразила Джейн.

— Конечно, да! И в дополнение ко всему еще эта испорченная гувернантка...

— Она не приедет. Бенедикт, это только две недели.

— Я не смогу прожить две недели в одном доме с Лайзой! Со мной случится нервный срыв!

Джейн молча повернулась, подошла к телефону и начала набирать номер Лайзы.

— Господи! — застонал Бенедикт; выдрав лист из пишущей машинки, он бросил его на пол и растоптал ногой, чтобы дать выход своим чувствам. — Что ты собираешься сделать?

Он бросился к телефону, вырвал трубку из руки Джейн и швырнул ее на аппарат.

— Ты что, намерена отменить их приезд?

Джейн едва не расплакалась.

— Что еще я могу сделать?

— Ну, ну, — виновато произнес Бенедикт. — Ты не должна принимать всерьез мои слова. Ты знаешь, что я часто говорю сгоряча. Пусть приглашение остается в силе.

— Но...

— Мне нравится Моррисон, а Лайзу я недолюбливаю только потому, что она злоупотребляет твоей добротой. Я берегу от нее не себя, а тебя.

— Но твоя работа — я поступила неправильно, пригласив их...

— Это же только две недели. Если у них хватит такта не беспокоить меня большую часть времени, мне не придется заставлять себя просить их об этом.

— Не знаю, почему я согласилась, — в отчаянии сказал Джейн. — Просто не знаю.

Из-за детей, подумал Бенедикт, и испытал душевную боль. Вслух он сказал:

— Ты получишь удовольствие от общения с близнецами.

— Это не из-за близнецов, Бенедикт, — упрямо сказала Джейн. — Правда, Бенедикт.

— О...

Надо поговорить с ней об усыновлении, подумал он. Я проявлял излишнюю твердость, говоря, что не способен любить неродных детей. Это жестоко по отношению к ней.

— Ну...

— Возможно, отчасти из-за близнецов, но... Бенедикт, утром я встретила на пляже мистера Пуула. Мы говорили о Лайзе и Мэтте, и он... он предложил мне пригласить их сюда... когда Лайза дала понять, что ждет приглашения, я не смогла ей отказать. Мне не хватило силы воли. Я словно... о, не знаю! Но чувствую, что тут виноват мистер Пуул. Я это знаю.

— Ну, ну, — успокаивающе произнес Бенедикт; он обнял и поцеловал Джейн. — Это не имеет значения. Я сожалею, что вспылил.

— Бенедикт, ты не слышишь, что я говорю. Мистер Пуул...

— Этот мистер Пуул явно заворожил тебя, — сказал Бенедикт. — Я должен познакомиться с ним получше и понять, почему ты находишь его столь неотразимым.

— Бенедикт, я знаю, что ты не принимаешь меня всерьез, но я действительно словно околдована — или загипнотизирована — или...

— Ерунда, — невозмутимо произнес Бенедикт. — Ты питаешь слабость ко всему мистическому, в этом твоя беда. Если ты не видишь рядом с собой ничего сверхъестественного, ты придумываешь его. Все дело в твоей романтической, женственной натуре. На самом деле Пуул, увидев тебя одну на пляже, всего лишь посоветовал тебе пригласить в гости родственников. Затем случилось совпадение — позвонила Лайза и намекнула на это же. Ты соблазнилась перспективой увидеть близнецов и дала свое согласие. Не понимаю, почему ты хочешь свалить все на бедного Пуула, который, вероятно, лишь хотел проявить дружелюбие.

— Да, — сказала Джейн. — Ты прав. Конечно, прав. Просто...

— Что? — с любопытством спросил Бенедикт.

— Мне не нравится этот мистер Пуул, — сказала Джейн. — Ничего не могу с собой поделать, но он мне не нравится.

VI

Вернувшись в Колвин-Корт после беседы с Джейн, Пуул нашел Агнес Миллер в маленькой гостиной, которую раньше занимала экономка.

— Ничего не говорите, — сказала она, когда Пуул вошел в комнату. — Мы находимся в глубоком кризисе. Девять минус четыре равняется пяти, тринадцать минус шесть равняется семи, два минус семь... два минус семь? А, понятно.

Она записала цифру и с сомнением уставилась на нее.

— Придется купить тебе счетную машинку, — улыбнулся Пуул.

— Мой дорогой, о чем вы, у нас едва остались деньги на хлеб! Что мы будем делать?

— Как вы, женщины, любите паниковать. — Пуул сел на диван и положил ноги на столик. — Вы любите волноваться.

— Вы не правы, — сказала Агнес. — Я терпеть этого не могу.

Она захлопнула бухгалтерскую книгу.

— Деньги — ужасная штука!

— Вовсе нет, — возразил Пуул. — Безденежье гораздо ужаснее. Деньги — это замечательно.