Лэйси Дансер - В погоне за миражами Страница 16

— «Ты будешь моей», вот как?

Она беспокойно заерзала на маленьком диванчике, пытаясь не обращать внимания на не отпускавшее ее желание. Он разжег огонь, подбросил достаточно топлива, чтобы лишить ее сна, а потом простился с ней у дверей одним только поцелуем, обещая рай и оставив ее в аду. Она хочет его! Более того — будь он сейчас здесь, она бросилась бы к нему, захотел бы он ее или нет. Она еще никогда не испытывала такого томления, такого желания, такой страсти — сон превратился для нее в недостижимую мечту. Ей хотелось бы убедить себя в том, что дело тут в одном только сексе. Но секс не жжет клеймом, не поглощает, не превращает человека в одержимого. Он не требует большего, нежели час страсти. Он не овладевает всем вниманием. Он не создает видений, из-за которых она корчится в муках, не имеющих никакого отношения к боли.

Каприс встала, обхватив себя руками. Волосы упали ей на спину спутанной волной — она даже не представляла, насколько чувственно-вызывающе выглядит. Ее кожа порозовела, согретая огнем, по-прежнему бушевавшим в ней. Поблескивая изумрудными глазами. Каприс металась по комнате, время от времени останавливаясь, чтобы кинуть яростный взгляд на телефон его гостиничного номера, который он дал ей перед уходом.

— Следующий шаг должна сделать ты, — прошептала она, повторяя его прощальные слова.

Она снова остановилась перед столиком и взяла клочок бумаги. Семь цифр. Выбора нет. Вопрос только — когда? Когда она возьмет то, чего с каждым вздохом хочет все сильнее? Когда она сдастся этому мужчине, в чьих светлых глазах таится темнота, поэтично и цинично говорящему о смерти и внушившему ей такую потрясающую страсть, устоять перед которой невозможно?

Сегодня. Томление было сильным — до боли и глубоким — до самого сердца. Завтра. Трусость очевидна и ей самой, и ему, Через неделю. Семь дней одиночества — по одному на каждую цифру телефона, который зовет его к ней. Ее рука поднялась, и взгляд сосредоточился на карточке, которую она сжимала в другой руке… Трубка была холодной, желание — жарким.

Одна цифра, две, три…

Один гудок, два…

— Куинлен?

Его ответ был резким, отрывистым.

Каприс сжала трубку. Молчание. Слова не приходили.

— Это Каприс.

На этот раз его голос прозвучал мягко, успокаивающе: словно у него масса времени и он бесконечно долго готов ждать ее признания.

Каприс с трудом сглотнула, мысленно проклиная собственную беспомощность. Она приняла решение и отступать не станет.

— Сегодня. — Она помолчала и тихо добавила: — Я приеду, если ты еще хочешь.

— Потому что это тебе подсказывает тело иди голова?

Каприс закрыла глаза. Она предпочла бы не отвечать на такой вопрос.

— Тебе нужно все, да?

— Как тебе нужна уверенность и безопасность, так мне необходимо это.

Простой ответ от очень сложного человека.

— Мое тело тебя хочет. Ты об этом позаботился, — с болью прошептала она.

Куин резко втянул воздух: правдивость ее ответа проникла ему в душу. Он сыграл с этой карты и обнаружил, что она козырная.

— Но умом я тоже тянусь к тебе. Не знаю, почему. И даже не хочу знать, почему.

На глазах Каприс выступили слезы. Она плакала очень редко, но сегодня это казалось естественным. Слезы текли двумя прозрачными ручейками, отмечавшими произошедшую в ней перемену. Рождение всегда бывает болезненным, всегда травмирует.

— Я приеду за тобой.

— Это не обязательно.

— Я этого хочу.

Не попрощавшись, он молча повесил трубку.

Каприс тоже повесила трубку, чувствуя себя гораздо спокойнее. Такой умиротворенности она в себе не помнила. Она слепо шагнула вперед, не зная наверняка, есть ли там твердая почва, и вот теперь летит, освободившись от оков земного притяжения и обязанностей. Она не знает, как долго продлится полет, но пока сполна насладится всем, что он может ей дать.

Глава 6

Дверь негромко закрылась. Этот звук напомнил Каприс о том, что она собирается сделать, и в груди у нее что-то затрепетало, словно мотылек. Она повернулась спиной к неяркому свету гостиной.

— Я нервничаю, — тихо призналась она. — Как странно я этого не ожидала.

Куин подошел к ней — пока не прикасаясь. Он прекрасно сознавал, чего от нее требует. Можно было бы прибегнуть к страсти и облегчить эту минуту, но он слишком уважал Каприс, чтобы пускаться на такие уловки.

— Собираешься передумать?

Она заглянула ему в глаза и увидела в них желание, которое он не пытался скрывать. Если она попросит, он позволит ей уйти, отвезет обратно. Решать ей — как он и настаивал.

— Нет. — Кончиком языка она провела по пересохшим губам. Не отрывая взгляд от ее рта, Куин преодолел разделявшие их последние дюймы. — Я хочу тебя.

Его губы изогнулись в улыбке, одновременно обещавшей будущие наслаждения и выражавшей понимание того, каких усилий ей стоило такое признание.

— Настолько же сильно, как я — тебя? — Он обхватил ее лицо теплыми ладонями и провел пальцами по губам, словно собираясь нарисовать их чувственные линии, а потом наклонил голову и проследил эти же контуры своими губами. — Закрой глаза.

— Зачем? — прошептала она, повинуясь.

— Для темноты. Для секретов, которые ты узнаешь. Которым я тебя научу.

Он запустил пальцы в ее волосы, массируя кожу, находя нервные окончания, которые сняли бы напряжение, свернувшееся в ней тугой пружиной.

Каприс глубоко вздохнула, чувствуя, как стихает нервная дрожь. Его тепло окружало ее со всех сторон, его необычный запах дразнил ее. Ресницы Каприс опустились: она оказалась в мире, которого никогда не знала — в мире, который создавали его ласки. Его руки скользнули вниз вдоль ее шеи, сильно нажимая, оставляя после себя странную слабость. Она пошатнулась. Его руки подхватили ее, удерживая между землей и небом.

Он продолжал ее гладить, спускаясь все ниже — к плечам и рукам, обхватившим его за талию.

— Куин! — Его имя было мольбой, которую она рада была произнести.

Он закрыл ей рот поцелуем.

— Молчи! — прошептал он.

Куин так медленно поднял ее на руки, что ей показалось, будто она парит у его сердца одним только усилием мысли. Голова вдруг стала немыслимо тяжелой и упала ему на плечо. Она поцеловала его в шею, прикоснувшись языком к коже, наслаждаясь вкусом и запахом его тела. Его руки сжались — и чувство свободы стало воспоминанием. Она была прикована к нему, но это казалось правильным, совершенно естественным. Темнота стала глубже. Под ее спиной вдруг оказалось что-то твердое. Кровать!

Куин смотрел на лежащую перед ним Каприс. Из полуприкрытой двери ванной в спальню проникало столько света, что до кровати добирался лишь едва заметный лучик. Он на секунду замер, чтобы запечатлеть в памяти эту картину: изящно раскинувшиеся руки, разгоревшиеся от наслаждения страсти щеки, опущенные веки, размеренно-свободное дыхание… Страх больше не прикасался к ней. Она была свободна и принадлежала ему.