Иосиф Гольман - И весь ее джаз… Страница 16

— Сынок, может, возьмешься? — с надеждой спросил отец. — С кредитом я договорился. Сбербанк наш дает, на очень неплохих условиях. Да и своих вложим, чего их складывать.

— Давай, а? — это уже брат, взял Джаму за руку.

— Сам справишься, — улыбнулся капитан брату.

— Может, и справлюсь, — расстроился брат. — Но лучше бы я был твоим заместителем. Ты же старший.

Джама беседы не поддержал, доели хорошо приготовленный бараний шашлык без дополнительных обсуждений. Потом сошли по широким сходням на берег. Там уже готовилась площадка под какое-то вечернее мероприятие — астраханская набережная была излюбленным местом отдыха горожан. Не задерживаясь, прошли прибрежную пешеходную зону и сели в машину брата.

В дороге почти не говорили. Да и дорога до астраханского аэропорта занимает пятнадцать минут.

Отец был расстроен, брат, как всегда, невозмутим.

Не такую карьеру отец в мечтах строил для старшего сына. Тот вполне мог бы стать хозяином крупной диверсифицированной компании. И не только поддержать ее, но и развить, усилить. Его упорства и целеустремленности очень не хватало Джаминому брату.

Ох, сколько раз все это обсуждалось, и один на один, и с семьей.

Но упорство и целеустремленность или есть — и тогда уже во всем, — или нет. И тогда тоже во всем.

Отец постепенно смирился: с малым званием сына, с его личной неустроенностью, с готовностью ввязываться в истории, от которых благоразумному человеку следует держаться подальше. Он не был способен смириться лишь с тем, что любимый сын в любой момент своей странной жизни мог нарваться на нож или пулю.

Нет уж. Пусть делает, что хочет и как хочет. Лишь бы был жив и здоров.

Отец искоса с нежностью посмотрел на своего первенца. Господи, как же он его любит!

Прощались прямо у трапа: брат купил Джаме билет в бизнес-класс. Джама был недоволен, но не устраивать же сцены в аэропорту.

С деньгами вообще постоянно возникала неловкая ситуация. Отец подарил сыну дорогой внедорожник. Но тот жрал столько бензина, что милицейской зарплаты вряд ли хватило бы на его прокорм. И механика вручения непутевому сыну/брату денег стала сложным и тонким, а главное — перманентным семейным процессом. Джама никогда не взял бы деньги просто так, приходилось вспоминать все праздники и отмечать все события, за которые можно было без риска наделить непокорного мента некими финансами.

Вот и сейчас брат сунул капитану пачечку денег, объяснив, что забыл вручить подарок на день рождения.

На самом деле подарок был вручен общий и совсем не хилый — двухкомнатная квартира в старом городе. Но лично брат действительно ничего не дарил, так что Джама, улыбнувшись, деньги взял.

А куда деваться, если предстояла война, во все времена бывшая затратным мероприятием.

— Я ходил к Амиру, — тихо сказал отец.

— Зачем? — взвился Джама.

— Сказал, что, если тебя убьют, он — мой кровник, — не обращая внимания на протест сына, продолжил отец.

— А что Амир? — усмехнулся Джама, сменив гнев на милость.

— Поклялся на Коране, что не имеет отношения к покушениям на тебя.

— Ну и почему он не взорвался на месте или не провалился в геенну огненную? — улыбнулся сын. — Серьга Грязный — его подручный.

— Аллах найдет пути покарать за ложь, — сказал отец. — Может быть, моими руками.

— Пап, умоляю тебя, не влезай в мои дела.

— Ты живешь в семье, — строго сказал отец. — У тебя нет своих дел.

— У меня есть свои дела, — устало вздохнул Джама. Противоречия были вечными и неустранимыми. Брат молчал, пока не встревая в разговор.

На прощание обнялись, расцеловались.

— Береги себя, — напутствовал брат. — Помни, ты старший и всем нам нужен.

— Себя берегите, — отозвался Джама. — Зря вы к Амиру ходили. Теперь мне и за вас волноваться.

— Не надо за нас волноваться, — сказал отец. — Мы тоже не дети малые.

Джама поднялся по трапу.

Улыбчивая стюардесса усадила его к окну, в черное кожаное кресло, раза в полтора шире, чем в обычном салоне. Лететь бизнес-классом два часа до Москвы было, безусловно, пижонством. Но приятным пижонством, чего уж скрывать.

Девушка принесла воды — алкоголь Джама вообще не потреблял.

Время было взлетать, а самолет никак не уходил на рулежку. По поведению стюардесс Джама определил, что кого-то ждали.

Так и есть, к трапу подкатил черный «мерс». Из услужливо открытой задней дверцы вышел… Амир Булатов, собственной персоной.

Хорошо хоть без Лейлы.

Он поднялся по трапу и занял место в бизнес-салоне. Слава Аллаху, не рядом с Джамой. Капитан был стопроцентно уверен, что вчерашние события, в том числе — смерть Туровых, имеют отношение к этому человеку.

Когда-нибудь Джама до него доберется.

Но, господи, как же это тяжело сделать в стране, в которой криминал и власть мало чем отличимы друг от друга.

Амир тоже заметил Джаму, дружелюбно кивнул.

Самолет медленно покатил на взлетную полосу.

Два часа полета прошли как один большой обед. Официанты то подносили меню, то заказанные блюда, то напитки. Все было реально вкусно, горячее — по-настоящему горячим, а холодное — холодным.

Особенно Джаму радовало большое личное пространство, руки и ноги соседа никак не соприкасались с его телом. В эконом-классе таких неприятных телесных контактов не избежать. А еще — металлические ложки-вилки с ножами и нормальная, из керамики, — а не невесомая пластиковая — посуда.

Чего там скрывать, есть удовольствие от больших денег. Главное, чтоб за них не пришлось расплачиваться душой.

В Москве Амира снова увезли на таком же «мерсе», как будто тот уже успел проскочить полторы тысячи километров быстрее самолета. Джама на всякий случай записал номера. Если он правильно помнил расклад, машина из автопарка Госдумы.

Что ж, никто и не скрывал, что Амир Булатов серьезный человек. Но даже самым серьезным людям в этом мире не все дозволено. Есть высшая справедливость, и неважно, чем она управляется и реализуется: приговором суда, кровной местью или молнией во время грозы. Джама всегда был убежден в наличии подобной — внесудебной — инстанции. Если не верить в это, то жить на нашей планете становится как-то неуютно.

Остановившись в относительно недорогой гостинице на востоке Москвы — деньги теперь следовало экономить, — Курмангалеев задумался о своих дальнейших действиях.

Первый в списке — взбесившийся Грязный.

Он тоже поехал в столицу, на автомобиле — информация была свежая и точная. Еще бы знать — куда и на каком автомобиле. И зачем.

Косвенная наводка все же была. Мелкая полуфирма-полубанда, тоже ходившая под Амиром и промышлявшая черной икрой, была ликвидирована московскими командированными ментами. Принадлежавшее ей суденышко — катер 544-го проекта — был куплен третьими лицами и якобы ушел вверх по Волге. Может, даже в Москву. И якобы что-то в этом катере было припрятано, то ли денежка какая-то, то ли икра. Все это было очень мутно, через третьи руки. Но это все, что имелось на данный момент из информационного обеспечения.