Соня Мармен - Долина Слез Страница 17

– Значит, все не так уж плохо! Как только остальные вернутся, я найду вам что-нибудь перекусить.

– А где они сейчас?

– Не знаю. Мы как раз шли к часовне, когда Лиам приказал мне вернуться и побыть с вами.

– Мне жаль, вы наверняка предпочли бы…

– Если хотите знать правду, то я обрадовался.

Я почувствовала, как он обнимает меня и прижимает к себе. Он легонько поцеловал меня в лоб. Я начинала понимать, к чему он клонит, и решила, что будет правильнее как можно скорее прояснить ситуацию. Поэтому я достаточно рьяно оттолкнула его. Мне не хотелось, чтобы ко мне прикасался мужчина.

– Простите, я не хотел…

– Неужели?

– Клянусь вам!

– Правда?

– Ну да, хотя…

– Конечно, «хотя»! Что может помешать вам воспользоваться беззащитностью женщины, которая, как вам прекрасно известно, даже не может позвать на помощь из страха, ибо в противном случае угодит прямиком на виселицу!

Он потер лоб. Мои слова его озадачили.

– Я мог бы. Но я этого не сделаю.

– Почему же?

– Потому что я честный человек.

Неужели у этих людей еще существуют такие понятия, как честь? Я с трудом подавила истерический смешок. Не хватало только разозлить его и тем самым подтолкнуть к действию…

– Колин, не думайте, что я…

Он ждал продолжения.

– Я не…

– Не?..

– В общем… даже если я простая служанка, я не… Не ждите от меня другой благодарности, кроме той, что идет прямо от сердца.

– Я знаю, – коротко ответил он.

– Что вы знаете?

– Что вы не… Я хочу сказать, что вы не согласитесь…

– Вот и славно! Мне бы хотелось, чтобы это было ясно.

– Это и так ясно. И никогда мне яснее никто не объяснял! И если бы все было по-другому, вы бы уже предложили нам свои… услуги в обмен на жизнь.

И он расхохотался. Сначала его слова показались мне обидными, но уже в следующее мгновение я тоже прыснула. Мы оба повалились на мох, покрытый ковром из сосновых иголок. Тонкий аромат влажных листьев и перегноя опьянил меня. Он протянул руку и прикоснулся ко мне. Я больше не пыталась отстраниться. Он обнял меня за плечи, делясь своим теплом, и я прижалась к нему, спряталась к нему «под крыло». Было слышно, как рядом что-то жует Бонни. Я закрыла глаза. Не знаю почему, но я верила этому мужчине и его брату. Наверное, все дело было в том, что я нуждалась в людях, которым могла бы довериться. Мне стало хорошо, и веки мои наконец сомкнулись. Я позволила усталости овладеть мною, сковать каждую частичку моего истерзанного тела.

Чья-то рука встряхнула меня, вырвав из дремы. Я заморгала.

– Просыпайтесь, пора!

– Что случилось?

Но мне не стали ничего объяснять. Рука помогла мне встать. Перед глазами промелькнули картинки прошедшего дня: лорд Даннинг лежит в луже крови, хайлендер тащит меня к кухне, кучка дикарей зарывает под деревом своего умершего товарища, читая ему libera[21]. И Колин, который меня утешает…

Я попыталась поспеть за ним, но мои ноги слушались плохо.

– Колин, не так быстро, я не поспеваю!

– Полезайте мне на спину!

Он присел, и я, не ожидая этого, натолкнулась на него.

– Полезайте, да поскорее!

Внезапно раздался звук выстрела, и я вздрогнула. Не заставляя просить себя дважды, я забралась к нему на спину и обняла руками за шею. Но куда он идет? Неужели дело обернулось плохо?

– Куда мы теперь?

– Потом! Наши столкнулись с солдатами!

– Столкнулись? Но как?

– Потом, Кейтлин, потом!

Я услышала сзади крик. Я крепче обняла Колина, вцепилась пальцами в его рубашку. Он прошел еще несколько метров, и мы приблизились к дороге. Там никого не было.

– А где же….

Он прижал палец к моим губам, призывая к молчанию, и я подчинилась. В лесу стало тихо. Я слышала свистящее дыхание Колина и свое собственное. Но куда подевались остальные?

– Будем ждать тут. Думаю, недолго, – шепнул он мне на ухо.

Потянулись минуты. А вдруг с Лиамом что-то случилось? Тревога, которую я неожиданно для себя почувствовала, удивила меня саму. Неужели я озабочена судьбой дикаря, который похитил меня и… Хотя нет, ведь он попытался помочь мне выбраться из скверной истории! Но зачем бы такому человеку мне помогать? Из чистого великодушия? В это мгновение раздался резкий свист.

– Вот и они! – сказал Колин и выпрямился.

Я услышала стук копыт, потом снова свист. Несколько всадников выехали на участок дороги, ярко освещенный луной. Я очень обрадовалась, увидев Бонни, которая следовала за ними рысью. Колин подтолкнул меня вперед, помог взобраться в седло, как только лошадь поравнялась со мной. Одного взгляда на улыбающегося Лиама было достаточно, чтобы понять – предпринятый им маленький поход завершился успешно. Колин сел на мою лошадь и, обняв меня за талию, прижал к себе. Вес двух наездников пришелся Бонни не по вкусу, и она недовольно заржала, однако подчинилась приказу и побежала вперед.

– Теперь можете спокойно поспать, я вас удержу. Сегодня ночью с вами больше не случится ничего плохого, я об этом позабочусь, моя красавица. Мы едем домой.

– Домой? Но я думала, что…

– Tuch! Спите!

Я открыла один глаз. Было по-прежнему темно. Рядом потрескивал костер, освещая гранитную стену прямо передо мной. На стене танцевали тени. Они двигались медленно и томно, то растворяясь друг в друге, то вообще исчезая. Я с трудом вспомнила, как меня сняли с седла и уложили на землю. Открыв глаза, я встретилась взглядом с Колином. Ласковым шепотом он приказал мне спать. Успокоенная, я снова заснула. Я повернула голову и посмотрела туда, откуда слышалось тихое посапывание. Рядом со мной, прямо на земле, подогнув ногу и накрыв голову пледом, спал Колин. Рука его лежала на моем одеяле. Мне почему-то подумалось, что таким образом он отметил «свою территорию».

Чуть поодаль, под деревом, спиной к нам сидел мужчина. Должно быть, это был часовой. Я ощутила сладковатый, пикантный запах табака. Он напомнил мне детство: часто после долгого рабочего дня и сытной трапезы отец садился у камина и закуривал костяную трубку. Над головой у дозорного возникло маленькое облачко дыма и тут же рассеялось в тумане, окружавшем нас своим белесым ореолом.

Спящие ворчали и что-то шептали во сне. Потом рядом со мной послышался скрип. Я повернула голову и увидела Лиама. Он сидел, прислонившись спиной к камню. Волосы его были растрепаны, щетина на подбородке отливала золотом. Он пристально смотрел на меня и рассеянно чертил на земле своим маленьким ножичком. Он ничего мне не сказал и продолжал смотреть на меня со странным выражением. Я приподнялась на локте. Все вокруг было тихо и спокойно. Он на несколько мгновений закрыл глаза, потом снова распахнул их. Мне вдруг показалось, что он глубоко опечален, однако заговорить я не решилась. Он вздохнул, медленно разогнул свое массивное тело и встал. Я подумала, что сейчас он заговорит со мной. Губы его приоткрылись, но с них не слетело ни слова. Он пошел прочь.