Нора Робертс - По образу и подобию Страница 17

«Неужели это так заметно? — встревожилась Ева. — Нельзя выпускать это наружу».

— Я же пошла!

— Потому что вы ас, когда надо делать то, к чему душа не лежит. Делать такие вещи, от которых другие убежали бы с визгом. Я просто хочу сказать: если на вас что-то находит, со мной вы можете отвести душу. Вот и все. Дальше меня это не пойдет.

— Ты когда-нибудь видела, чтобы я делала то, что мешает работе?

— Нет. Я только…

— Есть люди, которые могут облегчить душу за душевным разговором и порцией мороженого. Такая уж у них частная жизнь. — Ева стремительно влилась в поток движения, подрезала таксиста и проскочила перекресток на желтый свет. — На то она и частная.

— Ладно.

— Если ты намерена дуться, потому что я не плачусь тебе в жилетку, советую бросить это занятие. — Ева свернула в переулок, понятия не имея, куда едет. — Так всегда поступают копы. Глотают все дерьмо, которое им выпадает, делают свое дело и не ждут, что кто-то погладит их по головке. Мне не требуется все понимающая подружка, и я не собираюсь выворачиваться перед тобой наизнанку. Поэтому давай просто… — Она вывернула руль, запарковалась во втором ряду, не обращая внимания на возмущенный вой клаксонов, и выставила сигнал «На дежурстве». — Черт, черт, черт! Забудь все, что я сказала. Все это было совершенно излишне.

— И вы забудьте об этом.

— Я устала, — сказала Ева, глядя на улицу через ветровое стекло. — Так устала, что витаминный коктейль мне не поможет. А еще я злюсь. И я просто не могу влезать во все причины того, что со мной происходит. Просто не могу.

— Все хорошо, Даллас. Я не обижаюсь. И я на вас не давлю.

— Нет, не давишь, — признала Ева. — Я даже не жду, что ты мне врежешь. Хотя иногда я этого заслуживаю.

— Вы бы дали сдачи, да так, что я бы света невзвидела.

С коротким смешком Ева потерла лицо руками и заставила себя встретиться взглядом с Пибоди.

— Ты моя напарница и мой друг. Хорошая напарница и хороший друг. У меня… промыватели мозгов сказали бы, что у меня проблемы. И мне приходится с ними справляться. Если заметишь что-то в моем поведении, вредящее расследованию, скажи мне об этом прямо. Ничего другого я от тебя не жду. Но в остальном — прошу тебя как напарницу и друга — давай оставим мои проблемы в покое.

— Ладно.

— Вот и хорошо. А теперь давай двигать отсюда, пока нас не вытащили из машины и не разорвали на части.

— Я всей душой за.

Следующий квартал они проехали в молчании.

— Я завезу тебя домой, — сказала Ева. — Нам обеим надо поспать.

— Значит ли это, что вы будете работать над делом дома одна?

— Нет, — улыбнулась Ева. — Я хочу встретиться с Мирой, а потом вернусь домой и тоже посплю немного. Поработаю вечером. Можешь последовать моему примеру, если хочешь. Только проверь алиби Абеля Мейплвуда на ночь убийства.

— Есть. А что мы будем делать с Санчес?

— Я об этом еще подумаю. Утро вечера мудренее.

Поскольку в голове у нее была каша, Ева решила, что это самое подходящее время для визита к промывателю мозгов. Или самое неподходящее. В любом случае, было бы неразумно пропускать или отменять встречу с Мирой. Сама Мира отнеслась бы к этому разумно и спокойно, а вот ее злопамятная секретарша не преминула бы при случае сделать какую-нибудь гадость.

Поэтому, вместо того чтобы растянуться лицом вниз на любой горизонтальной поверхности и погрузиться в столь необходимый сон, Ева уселась в одно из удобных кресел в кабинете Миры и приняла чашку чая, который не хотела пить.

У Миры было тонкое красивое лицо, обрамленное мягкими пышными волосами собольего цвета. Она отдавала предпочтение стильным одноцветным костюмам. В этот день на ней был светлый костюм фисташкового цвета, украшенный тройным ожерельем более насыщенного зеленого тона.

Ее синие глаза всегда смотрели доброжелательно, но при этом не упускали ни единой детали.

— Вы измучены. Неужели вы целые сутки не спали?

— Поспала пару часов. Я выпила укрепляющий коктейль.

— Все это прекрасно, но вам нужен сон. Его ничем не заменишь.

— Он идет следующим в моем списке. Но сначала я хочу услышать, что вы думаете об убийце.

— Буйный, склонный к насилию, причем и буйство, и насилие направлены на женщин. Использование красной ленты, по моему убеждению, не было случайным. Красный цвет — клеймо шлюх. В его отношении к женщинам чувствуется двойственность. С одной стороны, они Шлюхи — их надо использовать, с ними можно не церемониться. С другой стороны, религиозная поза, выбор места указывают, что он их побаивается. Мадонна — королева — шлюха. Судя по всему, он зациклен на символах.

— А почему именно Мейплвуд?

— Вы считаете, что он ее выслеживал? Вы уверены, что она была выбрана не случайно?

— Он ее подкарауливал, я в этом уверена.

— Тут может быть несколько вариантов. Она была одинока и беззащитна; возможно, это сыграло свою роль. А может, для него было важно то, что у нее есть ребенок, но нет мужа. Не исключено, что по своей внешности, по образу жизни, по обстоятельствам она символизировала для него женщину, оказавшую на него влияние. Убийство на сексуальной почве с членовредительством чаще всего происходит, когда исполнитель подвергался побоям или издевательствам со стороны деспотичной женщины. Это может быть мать, сестра, учительница, жена или любовница. Вряд ли он способен или когда-либо был способен поддерживать здоровые сексуальные отношения с женщиной.

— Или он просто ублюдочный отморозок со склонностью к насилию и убийству.

— Да. — Мира спокойно потягивала чай. — Бывает и так. Но всегда есть первопричина, Ева. Реальная или вымышленная, это значения не имеет. Побудительной причиной изнасилования является жажда власти, а не жестокость и уж тем более не секс. Насильственное проникновение ради своего собственного удовольствия, причиняющее боль и вызывающее страх. Убийство возносит эту жажду власти на новый уровень. Убийство — высшая власть над другим человеческим существом. А избранный способ — удушение — является очень личным, даже интимным.

— Я думаю, в этот момент он и словил свой главный кайф. Он задушил ее лицом к лицу. Он наблюдал, как она умирает.

— Я готова с этим согласиться. Мы не можем знать, имела ли место эякуляция, так как следов спермы не было, но я не думаю, что он импотент. Возможно, для него решающим фактором является насилие, а не половой акт. Если бы он был импотентом, мы имели бы гораздо больше повреждений, нанесенных как до смерти, так и после.

— Вырезать ей глаза — это не слабо, — заметила Ева.

— Я думаю, для него это скорее еще один символ. Он любит символы. Он ослепил ее, и она больше не имеет власти над ним, так как не может его видеть… Да, пожалуй, для него это самый важный символ. Он отнял у нее глаза, но не уничтожил их, что было бы проще и быстрее, а сохранил. Глаза важны для него, они имеют некое особое значение.