Сандра Браун - Ливень Страница 17

Размышляя обо всем этом, она подвела Солли к постели. Окна в спальне были закрыты, и духота казалась нестерпимой. Нужно было немного проветрить, но сначала Элла хотела успокоить сына.

Между тем Солли продолжал колотить себя обеими руками. Его пронзительный крик не утихал ни на минуту. Элле пришлось оставить его одного — она бросилась назад, в гостиную. Не обращая внимания на встревоженные взгляды мужчин, молодая женщина схватила свою корзинку для рукоделия и тут же побежала наверх. В комнате Солли она перевернула корзинку и высыпала ее содержимое на постель сыну.

Мальчик тут же замолчал. Он поднял две катушки и аккуратно поставил их на пол у кровати — почти вплотную. Затем Солли убрал в корзинку рассыпавшиеся принадлежности для шитья, одну за другой. Закончив с этим, он забрался на кровать, улегся поудобнее и закрыл глаза. Не прошло и минуты, как мальчик уже спал.

Элла в изнеможении рухнула на стул около постели сына. Платье на ней было мокрым от пота.

Наклонив голову, молодая женщина вытащила из прически все шпильки, и волосы волной упали ей на плечи. Она почувствовала облегчение от того, что Солли наконец замолчал, и одновременно стыдилась этого чувства. Элла смотрела на спящего сына, и ее сердце сжималось от жалости и любви к нему. Она часто задумывалась о том, не был ли сон тем единственным состоянием, в котором мальчик обретал покой.

Элла встала около кровати — осторожно, так, чтобы не задеть две катушки, пять минут назад поставленные ее сыном. Какое-то время она просто смотрела на Солли все с теми же привычными чувствами — любовью и жалостью. Затем, протянув руку, легонько тронула его ладонь, лежавшую на одеяле. Самыми кончиками пальцев она провела по голубымвенам, просвечивающим из-под белой кожи. Еле дыша, Элла губами коснулась ресниц сына, потом нежно погладила краешек его уха.

Мальчик не вздрогнул, не оттолкнул руку матери. Лишь дыхание его слегка участилось. Для Эллы не было ничего важнее таких удивительных моментов, когда она могла приласкать своего сына. Когда все в доме давно уже спали, она очень часто подолгу сидела в маленькой спальне Солли. Оба окна этой комнаты были забраны решетками, чтобы мальчик не попытался выбраться наружу. Вот и сейчас Элла осторожно прикасалась к сыну, отчаянно надеясь на то, что в один прекрасный день он тоже посмотрит на нее глазами, полными любви и нежности.

В том, что этой надежде не суждено сбыться, ее убеждали многие. Сама Элла гнала от себя подобные мысли — она знала, что в противном случае пропасть ее отчаяния может стать очень глубокой и ей уже не удастся выбраться из этой бездны.

О начале долгожданного дождя возвестил раскатистый удар грома. На этот раз никаких прелюдий, никаких ничего не обещающих осторожных первых капель не было. Дождь обрушился на землю внезапно и очень скоро превратился в настоящий ливень.

Элла уже спала, но в одно мгновение вскочила на ноги. Молодая женщина быстро накинула халат и выбежала в коридор. Там было темно, но путь ей освещали вспышки молний, следовавшие одна за другой.

Очередной яркий всполох едва не ослепил Эллу. Она осторожно спустилась вниз и пошла в гостиную — окна здесь в последнее время на ночь не закрывали. Дождь уже успел залить подоконник. Быстро захлопнув створки, Элла поспешила к следующему окну.

Тут молодая женщина, прежде чем закрыть створки, решила сначала выглянуть наружу. Она увидела черное небо, расчерченное вспышками молний. Верхушки деревьев раскачивал сильный ветер. Чьи-то простыни и полотенца сорвало с веревки, и теперь все это неслось по улице, словно кувыркаясь и подскакивая… Цирковые акробаты без рук и голов…

Плотно закрыв окна в обеих гостиных и на кухне, Элла пошла к входной двери. Она была расположена под балконом, но ветер оказался так силен, что дождь все-таки попадал на веранду. Легкая ширма, которая здесь стояла, не стала для него преградой. С трудом, преодолевая порывы ветра, Элла стала убирать и ее, и стулья со столиком в дом. Ей удалось все сделать быстро, и, отдохнув пару секунд, молодая женщина обернулась.

Рейнуотер стоял на нижней ступени лестницы, положив руку на перила, как если бы взгляд Эллы сковал его во время движения.

В промежутках между молниями Дэвид был совсем невидим, а их ослепительный свет делал его рубашку такой белой, что было больно глазам. Рубашка эта была застегнута лишь на одну пуговицу и не заправлена в брюки. Подтяжки висели по бокам, причем петли казались неровными. Ко всему прочему, ее жилец, так же, как она сама, не успел обуться.

Элла знала, что ее вид тоже оставлял желать лучшего. Волосы свободной копной падали на плечи и спину, халат был мокрым от дождя. Сырой подол все время прилипал к ногам, а босые ступни на холодном полу начали мерзнуть.

Все эти образы и мысли пронеслись в ее голове за одну минуту. Между тем сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди и поскачет по улице, как те мнимые акробаты. И тут молния ударила совсем близко. Последовавший за ней удар грома сотряс весь дом. На полках зазвенела посуда — стеклянная и фарфоровая. Порыв ветра промчался по прихожей, и дверь с грохотом захлопнулась.

Элла и Дэвид и тут не пошевелились. Они, не отрываясь, смотрели друг на друга.

— Дождались… Наконец-то пошел настоящий дождь… Теперь засуха закончится, — прервала затянувшееся молчание Элла, но голос ее звучал хрипловато.

Дэвид ответил не сразу. Он еще секунду вглядывался ей в лицо, а потом покачал головой:

— Боюсь, что нет.

Элла глубоко вздохнула и все-таки заставила себя сдвинуться с места. Когда она проходила мимо Рейнуотера, тот негромко добавил:

— Пока еще нет.

После завтрака, прибравшись на кухне, Элла с Маргарет вышли во двор, чтобы убрать оттуда весь мусор, который принесла ночная гроза. К своему удивлению, хозяйка пансиона увидела там брата Келвина — тот собирал сломанные ветки и складывал их в дренажную канаву, окружавшую ее владения.

Элла сурово глянула на Маргарет, но служанка лишь пожала плечами:

— Я за ним не посылала.

— Это верно, миссис Баррон. Я пришел сам. Просто захотел помочь вам.

Элла вспомнила, как, поддавшись на уговоры Маргарет, разрешила ему покрасить ставни и помочь еще кое в чем по хозяйству. Несколько раз она платила чернокожему священнику за то, что не в силах была сделать сама, но постоянно так продолжаться не могло.

— Я не могу позволить себе держать работника, — сразу сказала молодая женщина, наблюдая за тем, как ловко брат Келвин спиливает сломанную ветку.

— Нет-нет, никакой платы! Я и так вам обязан.

— Что вы говорите, брат Келвин! Это совсем не так…