Энн Стюарт - Полуночная роза Страница 17

Преподобный Элвин Персер возник за его спиной, когда он совершенно этого не ждал. Он был глубоко уверен, что у него еще уйма времени, а Элин надежно укрыта в Энсли-Холле, когда Кармайкл объявил, что его сестра помолвлена. Тогда Тони решил ему признаться. Он клял себя за излишнюю скромность, но Кармайкл уверял, что Элин по уши влюбилась, и клялся, что, заметив с ее стороны хоть какую-то неуверенность в отношении маленького священника, непременно бы вмешался.

Он серьезно отнесся к огорчениям приятеля, и решил подыскать ему невесту. Увы, ни одна не могла сравниться с Элин. А когда этот болван-священник бросил ее, она уехала на континент, прежде чем он успел кинуться следом, к тому же до подписания сомнительного Амьенского мира оставались считанные недели. Вернулась Элин уже не одна, а с подругой, загадочной поварихой, с которой она была неразлучна, и к тому же стала весьма недоверчивой. Тони пришлось немало потрудиться, пока она снова не стала чувствовать себя с ним непринужденно.

Преподобный причинил ей куда больше вреда, чем мог предположить Тони, и, чтобы снова ее приручить, требовалось время.

Впрочем, времени у него было достаточно, так же как и у нее. Элин было еще далеко до тридцати, и даже если бы она еще долго оставалась в девицах, она бы успела нарожать ему целый выводок наследников, среди которых обязательно был бы и мальчик. Так что Тони предполагал подождать еще год-два.

Но не так давно его стало охватывать нетерпение, он начал думать, что совместная жизнь с приятной женщиной не обязательно должна оказаться столь уж непереносимой, как ему представлялось прежде, особенно если этой женщиной будет Элин. К Рождеству он стал беспокоен, опасаясь, что ощущение, которое несет с собой этот семейный праздник, и его собственное нетерпение, толкнут его на необдуманный поступок. С тех пор он старался держаться подальше от Элин, и действовать в соответствии со своими планами, и все же не предпринимать никаких действий становилось все сложнее.

Тони потянулся и переменил позу. Элин взглянула на него.

— Ты терпеть не можешь таких путешествий, напрасно ты настоял на своем. Меня вовсе не надо провожать, я в состоянии самостоятельно преодолеть расстояние между домом брата и своим собственным. Бинни прекрасная компаньонка, а Кармайкл нанимает самых надежных кучеров.

Тони покосился на прекрасную мисс Биннерстоун, которая сейчас сладко посапывала, уронив накрытую чепцом голову, туда, где у представительниц ее пола, как правило, бывает грудь.

— Ну-у, я полагал, что со мной тебе будет веселее, — протянул он.

Нежный румянец окрасил щеки Элин.

— Конечно, Тони, но я не хотела таскать тебя по сельским дорогам в такую мерзкую погоду. Я просто должна была уехать домой, чтобы убедиться, что… что все в порядке.

— Что, с твоей маленькой поварихой ничего не случилось? Жизлен — кажется, так ее зовут? А почему она не поехала с тобой? Думаю, слуги Кармайкла не стали бы ее обижать.

— Вообще-то слуги не очень ей симпатизируют. Она иностранка, и держится от них в стороне. Она не служанка, Тони, она моя подруга.

— Я бы не хотел тебя поучать, дорогая, но ты не должна водить дружбу со служанкой. К тому же слуги обычно и сами этого не любят. Они как никто чувствуют свое место, и дружеские отношения оскорбляют их достоинство.

— Я же говорю тебе, что она не как остальные. Я очень многим обязана Жизлен. Мне трудно тебе это объяснить.

— И не надо. Верю тебе на слово.

Элин изумленно взглянула на него, подумав, что прежде никто не выслушивал ее, не задавая лишних вопросов.

— Спасибо, Тони.

«Из нее получится изумительная жена и мать, — рассеянно думал Тони, наблюдая за Элин, — она ласковая, понимающая, хорошо воспитанная, к тому же, как знать, может, за этими мягкими манерами таится страстная натура».

— Все будет хорошо, — заверил он Элин. — Николас наверняка удрал, лакеи скорее всего решили побаловать себя портвейном, а твоя… подружка, я уверен, жалеет, что не захотела составить тебе компанию.

Он неожиданно замолчал, неприятно пораженный тем, что пришло ему в голову.

— Она ведь просто подруга и все, правда? — не удержавшись спросил он.

Элин, естественно, не поняла намека.

— А кем еще она может мне быть? — удивилась она, — мы же не родственницы, если ты это имеешь в виду.

— Н-не совсем, — буркнул Тони, — единственным, что неизменно раздражало его в Элин, была ее необыкновенная дотошность. Временами из послушного спаниеля она превращалась в яростно вгрызавшегося в кость терьера.

— Нет, я все же не поняла, о чем ты говорил, Тони. Объясни понятнее. Если дело касается Жизлен, то я обязана знать. Достаточно того, что я и так беспокоюсь.

Будь проклят его язык, и зачем только он дал ему волю.

— Это не имеет отношения ни к тебе, ни к ней, — начал он, думая, что успокоит ее. Но упрямое выражение лица Элин свидетельствовало об обратном. Тони вздохнул. В конце концов раз уж он решил жениться на этой женщине, и к тому же рассчитывает, что она родит ему наследников, то стоит заняться ее воспитанием не откладывая.

— Случается, что отношения между женщинами становятся… ну как бы это сказать, слишком близкими, что ли…

Судя по всему, Элин так ничего и не понимала.

— Говори прямо, Тони, что ты темнишь! У нас с Жизлен действительно очень близкие отношения, и я совершенно не понимаю, что здесь дурного.

«О, Господи!», — вздохнув, подумал Тони.

— Бывает, что женщина предпочитает другую женщину, — решительно сказал он.

— Не понимаю, что здесь плохого, я очень часто предпочитаю общество женщин. У нас куда больше общего, к тому же с подругами не приходится обсуждать всякую чепуху, вроде охоты, бокса, политики…

— А я думал, ты интересуешься политикой, — удивился Тони.

— В общем-то да, но не больше, чем всем остальным, — откровенно призналась Элин. — Так все же, Тони, что ты пытаешься мне объяснить?

«Не мытьем, так катаньем», — подумал Тони, мечтая, чтобы мисс Биннерстоун проснулась и тем положила конец этой затянувшейся беседе. Но чертова кукла продолжала храпеть и положение его было абсолютно безвыходным.

— Некоторые женщины, дорогая, предпочитают не просто общение с другими женщинами, но и физическую близость.

Элин сидела очень тихо, вероятно, до нее наконец начал доходить смысл того, о чем они толковали. Щеки ее, прежде только чуть зарозовевшие, теперь залила яркая краска.

— Ты хочешь сказать, они…

Тони кивнул. Разговор начал его забавлять.

— Вот именно, — подтвердил он.

— Но как… нет, не отвечай пожалуйста, — взмолилась Элин.

Тони чувствовал, как его рот расползается в улыбке, но надеялся, что в слабо освещенной карете Элин этого не заметит.