Кейт Уайт - Пока смерть нас не разлучит Страница 17

— Ну вот видишь! Уже есть над чем поразмышлять. Только прежде нам нужно выяснить, что думает полиция. Если Эшли действительно столкнули, на лестничной площадке или на перилах могли остаться следы борьбы.

Затем я перевела разговор на ее работу. Я сознательно решила больше не донимать Пейтон темой Эшли и убийств — пусть немного успокоится. Пейтон снизошла до того, что задала несколько вопросов и о моей жизни.

Я так устала, что думала только о постели. Пейтон это заметила и, сказав, что грязную посуду уберут без нас, повела меня на короткую экскурсию по дому.

Гостиная на первом этаже, размером чуть ли не с тронный зал, была решена в кремовых тонах — много парчи, на стенах потрясные пейзажи старых авторов в огромных золотых рамах. Три — нет, четыре группы мягкой мебели для гостей.

Я удостоилась чести заглянуть и в исполинский обеденный зал для формальных приемов — обои как в добром музее, из ткани с ручной китайской вышивкой.

Потом были бильярдная, аудио-видеозал с плазменным телеэкраном на полстены, солярий, где суперсовременные аппараты прятались между бамбуковыми зарослями… Ну и так далее, всего не упомнишь. Будь я в другом эмоциональном состоянии, я бы от зависти слюни пустила.

Оказавшись наконец в постели, я почувствовала, что, несмотря на усталость, заснуть сразу не смогу. После развода меня настойчиво преследует бессонница. Поэтому я начала листать последний номер «Глосса», который не забыла сунуть себе в сумочку перед отъездом из Нью-Йорка.

В рубрике «Ответы читателям» обсуждали пикантную насущную проблему: «Что делать с волосами на внутренней стороне бедер и на пояснице?»

Ах, мне бы их проблемы! А тут лежи и думай, кто убил трех невинных девушек и не стану ли я очередной жертвой этого маньяка… Когда журнал выпал из: моих рук и я только-только задремала, неподалеку вдруг раздались громкие, резкие голоса.

Я разом проснулась. Сердце бешено колотилось в груди. Я затаила дыхание и прислушалась. Да, кто-то, ругается — мужской голос. А теперь женский, визгливый.

Я выбралась из постели и, поскольку на мне были только зелененькие трусики, завернулась в простыню. Тихонечко перебежав комнату, я приоткрыла дверь. В коридоре царил полумрак — горели только два настенных светильника.

Отсюда я различала голоса лучше. Женский принадлежал Пейтон. Слов не разобрать.

Ссора происходила в дальнем конце коридора, где, надо думать, находилась хозяйская спальня.

Я на цыпочках прокралась дальше по коридору.

— Ты даже не думаешь, каково мне во всей это истории! — услышала я крик Пейтон.

— А зачем мне думать о тебе? — кричал в ответ Дэвид. — Ты столько думаешь о себе, что на мою долю ничего не остается. За день не бывает и секунды, когда ты не думаешь о своем сраном «я»!

— 4 —

Конечно, любопытно подслушивать чужие тайны. Однако мне тут же стало стыдно, и я быстро на цыпочках прокралась обратно в свою спальню.

Не дай Бог, кто-нибудь из супругов выскочит в коридор — то-то будет позор, если меня застанут босиком и в тоге из простыни!

Я опять забралась на кровать с пологом, но о сне теперь и думать было нечего.

Насколько удачен брак Пейтон? Счастливы ли супруги после девяти месяцев совместной жизни?

Судя по голосу Дэвида и его грубым выражениям, злости у него накопилось немало.

Что же такое эта ссора: случайное короткое замыкание в конце действительно трудного дня или звено в цепи серьезных и давних раздоров?

Конечно, гибель Джейми и Робин могла создать напряжение между мужем и женой. А теперь вот и Эшли…

Или причины разлада в другом и лежат много глубже?

Я бесплодно размышляла на эти темы, когда вдруг зазвонил мой сотовый. Меня аж подбросило от неожиданности.

До чего же нервная я стала буквально за два дня!

Звонил Джек.

Я стала ему взахлеб рассказывать о том, что произошло. Он, как обычно, с ангельским терпением все выслушал, задавая временами короткие уточняющие вопросы.

— Жалко, что ты там одна, бедняжечка, и хвостик у тебя трясется от страха, — сказал он после того, как я выговорилась. — Будь я в Нью-Йорке, непременно приехал бы в Гринвич и забрал тебя.

— Спасибо за доброе слово. Но мне в славинском дворце не так уж плохо. Да-да, я тут как в Версале, только слуги не в париках. И наверняка такой особняк снабжен всеми мыслимыми охранными примочками. Поэтому я чувствую себя как в крепости и в полной безопасности.

— А что полиция? — спросил Джек.

— Детективы, которые меня допрашивали, молчат как рыбы. Что они думают — для меня загадка. Вчера мы с тобой говорили о трагическом совпадении. Но как тебе нравится совпадение уже трех смертей? Три несчастных случая один за другим. Как поживает твоя теория вероятности — ей по-прежнему не чихается?

— Ты знаешь, моя теория вероятности бодра и свежа, как и накануне. Конечно, совпадение стали еще удивительнее: три несчастных случая один за другим — тут вероятность астрономически мала. Но она существует. И с этим не поспоришь. Однако теория теорией, а тебе, Бейли, следует смотреть в оба и проявить такую бдительность, словно версия убийств уже доказана. А главная мера предосторожности — не лезь ты в эти дела и предоставь полиции разбираться. Пусть не даром свой хлеб едят.

Конечно, хорошо, что он так заботится обо мне. Но терпеть не могу этот поучающий тон. В конце концов, я не девочка — я как-никак криминальный репортер и ухитрилась сыграть главную роль при разгадке двух убийств!.. Впрочем, у меня хватило ума промолчать и не сцепляться с Джеком, который, по сути, ничего дурного не сказал.

— Ладно, — стал прощаться Джек, — как только появишься в Нью-Йорке, тут же позвони. Ты ведь завтра уезжаешь из Гринвича?

— Да, завтра у меня деловая встреча в «Глоссе». А у тебя с утра пораньше семинар. Так что спокойной ночи.

Он явно что-то хотел сказать, но ограничился тем, что тоже пожелал мне спокойной ночи и повторил просьбу позвонить сразу же, как я доберусь до Нью-Йорка.

Любопытно, что именно он хотел сказать — и не сказал? Какие-нибудь ободряющие ласковые слова? Или?..

Наши отношения не совсем простые.

Словечко с буквы «л» между нами еще ни разу не проскакивало — в чистом виде.

В последнюю пару месяцев мы решаемся произносить фразы типа «Я люблю, когда у тебя такое выражение лица» или «Я люблю тебя в этой рубашке». Дальше этого — минное поле, ступить на которое ни один из нас не решается.

Говоря честно, меня такая ситуация вполне устраивает. Моя любовь еще в процессе становления — если это любовь. Я Джека зверски хочу как мужчину, и он мне чрезвычайно нравится как человек, но даже самой себе сказать «Да, я люблю его» я пока не готова.