Доброе имя - Александр Олегович Богданов Страница 17

Часть 2

Просматривая презентации проектов в области биотехнологий, Лев увидел фотографию Веры. «Вера Рубис, руководитель исследовательской группы». Он обмер. Вера жива! Лев кинулся искать информацию о ней. Судя по открытым источникам, Вера Рубис была выпускницей *** университета 2020 года. Она была на 6 лет старше его Веры. «Просто похожа? А, что, если это Вера? Захочет ли он ее видеть? И что ей сказать? А что она скажет?»

Лев остановился на мысли, что это простое сходство. Но осторожная надежда, что Вера обманула всех, чтобы остаться в живых и начать новую жизнь, радовала его. Раз она скрылась от всех, вряд ли она захочет видеть его. Но встретиться с ней все же хотелось. Лев с этого дня просматривал список гостей разных конференций, в которых его приглашали участвовать, и искал фамилию Рубис. Одну конференцию с ее участием он пропустил, переборов жажду встретить Веру, но начал жалеть, еще только решившись не ехать. Приглашение на вторую он отклонить не смог. На ней Рубис делала доклад.

Лев постарался остаться незамеченным, для чего опоздал к началу и сел в задний ряд зала. Выступление Рубис значилось третьим в списке. Конференция была посвящена использованию клеточной стенки в технологии передачи информации. Последние несколько лет это была горячая тема, поскольку удалось добиться прогресса в кодировке и хранении информации на биологическом носителе – клеточной стенке. Из всех живых тканей для этого максимально подходила нервная ткань. Но содержание в искусственных средах приводило к быстрой деградации клеток и, значит, потере информации. Поэтому исследователи сосредоточились на использовании живых организмов.

О чем говорили докладчики, Лев совершенно не понимал, сердце у него колотилось, голова была как в огне. Наконец к микрофону поднялась Рубис. Это была точно Вера! Ее лицо, ее голос. Льву показалось, что огромный камень отвалили от входа в пещеру, в которой он спрятался. Ему стало легко и радостно, широкий простор раскрылся перед ним, но одновременно с этим ему стало казаться, будто все его мысли и чувства оказались открыты всем окружающим, отчего он почувствовал себя очень неуютно. Искать ли теперь встречи с Верой? Скорее нет. Зачем? Он уже убедился, что она жива, он уже получил уверенность в том, что его вина не так тяжела, поскольку все участники той трагедии, причиной которой послужила его невоздержанность, живы, и у них все неплохо. Но Вера в одно мгновение заслонила для него весь свет. Он не мог не поговорить с ней. Как отражение его желания, в перерыве к нему подошел один его знакомый исследователь и сообщил, что миссис Рубис просит быть представленной мистеру Соловейчику. Лев потерялся, пробормотал что-то утвердительное, и знакомый исследователь повел его по направлению к Вере. Ее окружали коллеги, обсуждавшие выступление, и поздравляли ее. Лев в своем волнении не понял содержание Вериного доклада, а, следовательно, не понимал, с чем ее поздравляли. Заметив приближающегося к ней Льва, Вера всем своим видом показала присутствующим, что именно Соловейчик ей сейчас особенно интересен. Все повернулись ему навстречу. Такой прием огорошил его. Вера улыбалась и вежливо, и радушно. После того, как они были представлены друг другу, начался их разговор, протекавший в присутствии как минимум десяти свидетелей. Разговор начался по-английски.

– Я очень рад видеть Вас!

– Я тоже давно хотела познакомиться. Вы ведь прекрасно знаете, что любой исследователь уважает Соловейчика как непревзойденного популяризатора науки и сверхэффективного менеджера. Как Вам мой доклад?

– Как же я рад видеть тебя! – произнес Соловейчик по-русски.

Рубис чуть-чуть нахмурилась, картинно придав своему лицу выражение беспомощности. Она отвечала по-английски.

– Мистер Соловейчик, я неплохо понимаю по-русски, но гораздо хуже могу ответить. Извините. Это хороший комплимент, но я не кинозвезда, а скучный научный менеджер. И я чувствовала бы себя спокойнее, если бы мы говорили о том, что волнует меня как профессионала.

Соловейчик не отвечал. Часть присутствующих потеряли интерес и отошли.

– Как я рад, что ты жива! – Лев снова заговорил по-русски.

Рубис перестала дежурно улыбаться и долго не отвечала.

– Я не понимаю, мистер Соловейчик.

– Я бы хотел еще раз увидеться, – Льва охладил тон Рубис. Он не знал, как себя вести.

– Конечно, у нас будет время для разговора. Я буду рада, – протягивая руку в знак прощания проговорила она.

Лев был не просто изумлен, он был оглушен произошедшим. Если это Вера, то почему она так странно вела себя? Явно показала, что рада ему, но не хотела ни одним движением показать, что помнит их прошлое. Да и способен ли человек к такому самообладанию? А если это и, правда, не она… Но может ли быть такое сходство?!

В текущем плане Льва в ближайшие дни были запланированы встречи, но их пришлось отменить, чтобы он мог иметь возможность еще раз или даже больше поговорить с Верой. Лев запросил у службы безопасности досье на Рубис и, не дожидаясь результата, сам сел искать о ней информацию. В социальных сетях его ждало разочарование: подросток Рубис заметно отличалась от Веры – пухленькая, рыжеволосая, с веснушками – какое-то глуповатое лицо. Фотографии сохранили совсем другую жизнь, чем была у Веры: детство в маленьком городке в центральной Германии, учеба в Канаде, стажировка в Китае. Вечером пришло досье от службы безопасности. В нем Лев нашел то, что взволновало: Рубис была замужем, но разошлась еще до рождения ребенка, отцом которого значился ее бывший муж. Этот ребенок родился через 7 месяцев после самоубийства Веры. Если Рубис – это Вера, то ее сын от Льва. Так бывает, что какая-то неправдоподобная догадка побеждает все несокрушимые аргументы и завладевает не только мыслями, а всем поведением человека и его последующей жизнью. С этого момента Льва перестал интересовать его сын, рожденный его законной женой, а стал интересовать сын Рубис.

А ведь остальное явно противоречило догадке Льва: Рубис была старше Веры на 6 лет. Родители Рубис родом из Москвы, в 90е перебрались в Германию. Рубис закончила немецкую школу, а потом улетела учиться в Канаду. Она занималась научными исследованиями еще в университете, именно тогда ее начали публиковать некоторые известные журналы. После университета ее карьера развивалась стремительно, хотя по-настоящему серьезным ученым