Анна Малышева - Стриптиз перед смертью Страница 18

– Это уж слишком – Лена чувствовала, как пылает ее лицо. – Нет, тогда я ничего не возьму.

– Я тебе не возьму.. – Инна уже совсем ее не слушала. – Примерь. У тебя же размер, как у меня, – тридцать восьмой?

– Сорок пятый. Не возьму.

– Они новые! – в отчаянии уговаривала Инна. – Честно! Гляди – еще чек на подошве приклеен!

– Тем более не возьму.

Но как-то так вышло, что она надела колготки, обулась и сразу стала выше на восемь сантиметров.

– Мама! – крикнул Сашка. – Это ты?

На девочку она впечатления не произвела – та, вероятно, привыкла ко всяким переодеваниям, и туалетами ее было не удивить. Но Сашка просто онемел. Он подошел к матери, погладил ее по блестящей ноге, схватился за каблук и наконец обнял:

– Ты всегда такая будешь?

– Я попробую, сынок… – ответила она, наклоняясь и гладя его по голове. «Как теперь отказаться?» После этого жеста на нее скатилась лавина подарков – черные джинсы «Ли», к ним – черные лаковые сабо, яркий смешной свитерок с короткими рукавами и круглой дыркой на спине («Я купила его в „Галери Лафайет“, там все вещи такие безумные…»), сумка – к бежевому костюму, длинное летнее платье из прозрачного шифона, еще пахнущее свежими духами Инны… Все подарки сопровождались пояснениями, как выручит Лена подругу, если примет ту или иную вещь, потому что в шкафу уже нет места, потому что она все равно это не носит и никогда носить не будет, потому что обидно, когда вещь пропадает зря, а вот Лене она здорово пойдет. Через час, когда подруги все перемерили, обсудили, показали друг другу свою косметику (Лене тут же досталась парочка помад и румяна), они убрали вещи в шкаф и пошли на кухню готовить ужин.

После того как были приняты подарки, принужденность исчезла. Теперь Лена не понимала, как она могла стесняться Инны? Все было как в добрые старые времена, еще до детей, до того, как начались мытарства… Они были студентками, были юны, веселы, легко обменивались вещами и сплетнями, и все проблемы исчерпывались сдачей зачета или очередной любовной интригой. Тогда Инна приезжала в общагу, чтобы провести внизу в спортзале урок аэробики. Они посмеивались над несчастными неуклюжими девочками, которые старательно повторяли за ними упражнения – все более сложные и тяжелые, пока не просили пощады. Лена была снисходительна, но зато Инна по-хозяйски покрикивала на девчонок и не выпускала из зала, пока с них семь потов не сходило. Потом девушки вместе шли в душ, поднимались в комнату к Лене и пили кофе, болтали, бывало, просиживали до темноты, пока Инна вдруг не спохватывалась, что ей пора ехать домой. Наверное, и тогда Лене было на что пожаловаться и тогда что-то портило ей настроение, но теперь, когда она глядела на эту жизнь из настоящего времени, все казалось ей таким маленьким, смешным, невинным…

– Скажи, Инка, а ты никогда не жалеешь, что так изменилась?

– Не поняла?

Инна обжаривала на сковороде мясо, которое собралась тушить с овощами, масло брызгало ей на руки и на халат, она ругалась и невнимательно слушала подругу.

– Я вспомнила, какими мы с тобой раньше были…

– А пошло это куда подальше, – в сердцах сказала Инна, накрывая сковороду крышкой. Мясо заворчало и стало постреливать. – Я тебе, конечно, могла бы рассказать, что со мной тогда случилось… Но не хочу.

– Ты об Оксане?

– Ну да. Мерзкая история. И самая в ней мерзкая – я.

– Наговариваешь ты на себя, по-моему, – осторожно ответила Лена. – В таких случаях обычно виноват мужчина.

– А в моем случае – женщина. – Инна закурила и протянула сигарету Лене. – Не хочу об этом говорить, чувствую себя говном.

И тем не менее через минуту спросила, сощурившись куда-то в сторону:

– А скажи, много про меня было сплетен в институте?

– Да, поговаривали…

– А что именно?

– Ну… Если тебе это интересно…

– Как это мне может быть не интересно? – Инна действительно смотрела очень напряженно, сигарету так сдавила в пальцах, что фильтр сплющился. – Про отца что-то болтали?

– Я слыхала, что ты будто бы влюбилась в какого-то известного актера, он сделал тебе ребенка, жениться не захотел. А ты назло всем решила ребенка сохранить и ничего ему не сообщила.

– Какая трогательная история! – нервно засмеялась Инна. – Вранье от начала до конца. А еще что болтали?

– Говорили, что мать выгоняет тебя из дома…

– Никто меня не выгонял, просто жить там было невозможно… Тогда было бы еще хуже.

Лена на это заметила, что ей всегда казалось наоборот.

– Ничего подобного! Родители в таких случаях не помощники. Способны только охать, а если предлагают помощь, то это будет что-то такое, что захочется повеситься… Мать посылала меня на аборт. Правда, не всерьез, потому что было поздно. Она же почти слепая, без очков ничего не видит.

Лена поинтересовалась, где сейчас работает мать подруги. Наверное, все в той же шикарной западной фирме? Про мать Инны в институте ходили слухи, что она зашибает огромные деньги, торгуя одеждой напрямую с Парижем.

– Да, но мне ее деньги не нужны. Еще посмотрим, кто заработает больше. Прости, опять сбилась на больную тему… – Инна вдруг ахнула и сорвала крышку со сковороды. Запахло горелым мясом. – Черт…

Она плеснула туда воды из чайника, кухню заволокло паром, и в это время в дверь позвонили.

– Открой… – Инна вытирала слезы одной рукой, а другой пыталась нащупать на столе ложку, чтобы помешать в сковороде. – Это мой милый…

Лена вышла, машинально отметив, что на ней то самое прозрачное платье, которое подарила Инна, и Сергей, наверное, сразу его узнает. Прихлебательница, нищенка, побирушка… Почему она не переоделась, когда они начали готовить? Она распахнула дверь, отступила в глубь прихожей, пропуская в квартиру белокурого парня с букетом из маленьких роз. Они поздоровались. Лена отметила, что он производит странное впечатление – при маленьком росте очень развитые мускулы ног и плеч, короткая, вовсе не изящная шея той же толщины, что и голова, асимметричные черты лица, немножко не дотянувшие до того, чтобы стать уродливыми…

– О, какие мы галантные… – Это сказала Инна, выглянув из кухни и увидев цветы. – Догадываюсь даже, почему ты их купил. Потому что денег не принес?

– Инночка, а откуда бы я их взял? – Голос у него неожиданно оказался высокий, ломкий, как у мальчишки, едва начинающего становиться мужчиной. – Ты ведь знаешь, что, если я не заплачу за аренду зала, мне негде будет тренироваться. А если так – не поеду на гастроли.

– Куда это вы собрались?

– Вроде поедем в Австрию.

– О… – Инна недоверчиво закатила глаза. – Кто вас там ждал?