Эллисон Бреннан - Умолкшие Страница 18

– Ну и помойка… – Ной показал свой жетон муниципальному копу, стоявшему у стоп-ленты, перекрывающей дверь в номер 119. В комнате площадью не более трехсот квадратных футов толклись шестеро людей, четверо из них в ярких ветровках выездной бригады криминалистов.

– Подождите здесь, – сказал коп хриплым голосом, подходившим его тяжелой фигуре. – Детектив Рейд? – сказал он в рацию. – Тут федералы.

Ответил женский голос:

– Черт, Тэйбек, пусть побудут снаружи, тут не протолкнуться. Как только доберусь – приду. Блин, Грек, ты бы не мог… – Тут связь отключилась.

Хотя тело унесли, у двери роились мухи, привлеченные запахом запекшейся крови и застоявшимся смрадом разлагающейся плоти. Днем температура поднялась до 37 по Цельсию при соответствующей влажности, как на вчерашнем месте преступления. В такие дни Люси тосковала по своему родному Сан-Диего.

Люси и Ной дали пройти двум экспертам с большими пакетами с уликами, уже запечатанными и снабженными ярлыками, хотя Кинкейд не могла разобрать надписей.

– Мы не должны были сюда приезжать. – Ной стоял, расправив плечи, заложив руки за спину и чуть расставив ноги. Сейчас он выглядел, как никогда, по-военному. Агент смотрел на все это сузившимися глазами, раздражаясь все сильнее по мере усиления жары.

Когда в отдел пришел вызов из полиции с просьбой о помощи, Слейтер направил туда Ноя. Они простояли за закрытыми дверьми десять минут, прежде чем тот вышел, видимо, так и не переубедив начальства. Пока они ехали сюда, он не проронил почти ни слова.

– Я думала, Джош не против, чтобы ты вел дело об убийстве Венди Джеймс.

– Мы по-прежнему ведем его. А здесь, – он показал головой на номер 119, – здесь мы потому, что бюджет урезан и народу не хватает как у нас, так и у полиции. Нынче утром Слейтеру больше некого было послать, если только не вызвать кого из резидентуры.

Им сказали только то, что имеет место убийство при необычных обстоятельствах. Возможно, оно серийное, или жертва – работник федерального ведомства, или еще каким-то образом затронуты федералы.

– Я хотел присутствовать на встрече Стейна с прокурором, – продолжал Ной. – Он не станет откладывать ее из-за меня.

– Так он напоминает тебе, кто здесь главный.

С десяток копов на парковке сдерживали напор любопытных зевак, столпившихся у стоп-ленты. Человеческое любопытство к смерти, боли и страданиям всегда расстраивало и бесило Люси. Кто-нибудь из них способен помочь человеку, попавшему в беду? Или их сочувствие ограничивается ужасом уже после свершившейся трагедии? Люси даже на жаре пробрала дрожь от гадливого ощущения чужих взглядов. Жильцы третьего этажа смотрели, перегнувшись через перила у нее над головой; многие были без рубашек, некоторые курили, и все с неприкрытой неприязнью смотрели на следственную бригаду. На нее. Какой-то малолетний засранец показал ей неприличный жест, когда Кинкейд случайно наткнулась на него взглядом. Она отвела глаза, и щеки ее запылали от замешательства и отвращения.

– Тут сущая помойка, а не место преступления, – пробормотал Ной.

– Прошу прощения за некомпетентность, – ответил резкий женский голос.

Они повернулись к главному следователю – той самой женщине, что говорила по рации с Тэйбеком. Детектив Рейд была темнокожей, с такими же темными, очень коротко подстриженными волосами. Только морщинки вокруг глаз показывали, что ей под пятьдесят.

Она сдернула синие латексные перчатки и сунула их в пластиковый пакет, который протянула другому копу. Люси отметила длинный неровный шрам, начинавшийся над левым трицепсом и исчезавший под ее мокрой от пота рубашкой с коротким рукавом. Где, интересно, она получила такую уродливую отметину? На работе?

– Следователь Джейни Рейд. Старший следователь. А вы, стало быть, федералы.

– Специальный агент Ной Армстронг, аналитик Люси Кинкейд. И здесь действительно помойка.

– Надо же, а я ни хера не догадывалась… Черт! – Полицейская достала из кармана портмоне. – Всегда, когда у меня дело вроде этого, я получаюсь должна моему внуку.

Она взяла из одного отделения два двадцатипятицентовика и переложила в другое, более объемное.

– Внуку? – с любопытством спросила Люси.

– Я обещала Исайе – ему девять лет, – что перестану ругаться. Я плачу ему двадцать пять центов за каждое ругательство посерьезнее «проклятья». – Она посмотрела на свое портмоне. – Сегодня я начала с пяти долларов двадцатипятицентовиками. Он уже заработал три семьдесят пять, а ведь еще полдень не наступил.

Люси хмыкнула.

– Вы так ему стипендию в колледже обеспечите.

– Уже, дорогуша, – сказала Джейни. – Я велела экспертам освободить помещение. – Заглянув в комнату, она рявкнула: – Я сказала – очистить прямо сейчас!

– Мы почти закончили, детектив, – ответил один из экспертов.

– Коронер уже был? – спросил Ной.

– Приехал и уехал, – ответила Рейд. – И хорошо, потому что тут до сих пор смердит трупом, хотя его полчаса как увезли.

Они вошли в комнату втроем, когда последний эксперт покинул ее. Драные обои, колченогий шкаф, потеки на провисшем потолке – комната была непригодной для житья еще задолго до убийства. Люси не могла представить, чтобы кто-то согласился жить здесь.

Отчаявшиеся люди.

Что привело жертву в эту комнату прошлым вечером? Насколько в отчаянном положении она оказалась? Она знала убийцу? Сама его впустила?

Ной повысил голос, чтобы перекрыть рев бесполезного кондиционера:

– Что мы должны искать?

Джейни долбанула по помятому настенному кондёру.

– Он совершенно не охлаждает помещение, но каждый раз, как я его выключаю, кто-то включает его опять. – Она повернула старый, выщербленный переключатель в положение «откл.».

Кондиционер взревел, заклацал и заткнулся.

– Жертва – двадцатилетняя проститутка по имени Николь Беллоуз, – продолжала Рейд уже нормальным голосом. – Один из патрульных опознал ее – девицу арестовывали около года назад. Я просмотрела ее дело – с тех пор она в проституции замечена не была. Выглядит здоровой – разве что горло перерезано аж до голосовых связок; никаких явных признаков наркомании, никаких следов от уколов. Может, у нее был папик, которому она надоела, или сутенер решил, что она не отрабатывает своих денег… Или клиент попался, у которого встает только после убийства.

Люси представила картинку, и у нее сердце сжалось.

У которого встает только после убийства.

Все люди, которые смотрели на нее там, снаружи, только подлили масла в ее панику. Зеваки. Копы. Смотрят, ждут, когда она сломается…

Они знают?

Они ничего о тебе не знают. Они больше не видят тебя. Они снаружи, ты внутри. Они не смотрят.