Елена Арсеньева - Чаровница для мужа Страница 18

Ну что ж, сыщикам предстояла теперь сущая ерунда: выяснить, кто и почему убил Людмилу Куницыну. А также что это был за мужчина, который нашел ее мертвой — и бросился бежать. Убийца вернулся посмотреть на дело рук своих? Но почему не подошел к ней сразу? Сначала был уверен в результате, а потом усомнился? А зачем переобулся? На случай, если вдруг будет обнаружен? Да, предусмотрительный человек… Вообще в этой истории все оказались очень предусмотрительными: и убийца, и тот, кто первым нашел Людмилу, и женщина, позвонившая в милицию из телефона-автомата на автовокзале. Именно там, в подвальном помещении, находился телефон, в укромном закутке по пути в туалет. На железнодорожном вокзале, который был рядом, через площадь, телефоны размещались в зале ожидания, на глазах у множества людей, а главное, продавцов мороженого и цветов, скучающих около своих лотков и потому непрестанно глазеющих по сторонам. А женщина, что сообщила о смерти Людмилы, сделала все, чтобы остаться незамеченной…

И все же один след она оставила.

– Вот, — пробормотала Алена, изо всех сил тараща глаза, потому что тьма вокруг царила кромешная, — вот и сподобилась спуститься в преисподнюю.

– Да какая это преисподняя? — хмыкнул рядом молодой мужской голос, принадлежавший репортеру Герке. — Нормальное бомбоубежище. Бывшее, само собой. А мы его воскресили, облагородили, окультурили!

– Лучше бы вы его осветили, — сказала Алена, шаря вытянутыми руками и пытаясь сообразить, в какую сторону идти. Она вообще страдала топографической тупостью, а уж в такой кромешности…

– Вот именно, — поддакнул рядом сердитый голос Александрины. — Темно, как в заднице.

Подруга, как всегда, выражалась с присущей ей безапелляционностью.

– Уточним! — хохотнул Герка. — Не просто в заднице, а в железной заднице!

– Ой, ой, как смешно, — фыркнула Александрина. — Нет, на самом деле — лампочки перегорели или пробки вылетели?!

– Вас удивляет, что нет света? Экономия, как вы, конечно, подумали? Ни-ни-ни. Мы дадим его в самый последний момент. И тогда, поверьте, недостатка в нем не будет. Даже, пожалуй, хорошо было бы, если б его было поменьше! — сказал Герка, и Алена произнесла удивленно:

– Хм!

– Да-да, — отозвалась Александрина странным тоном с некоей смесью брезгливости и восхищения. — Не удивляйся. С любого места он наизусть «Мастера» шпарит.

– Нра-авятся мне образованные молодые люди! — протянула Алена, и в голосе ее тоже прозвучало восхищение, лишь слегка оттененное тонким кокетством, но этого хватило, чтобы Герка, шедший рядом с ней, сбился с дыхания, а рука его, поддерживающая Алену под локоток, дабы она не споткнулась в темноте, сжала этот локоток покрепче.

Алена затаенно усмехнулась. Ну вот, еще один, кому дерзкий взгляд, дерзкая улыбка и прочие дерзкие прелести писательницы Дмитриевой внушили дерзкие мечты. Еще один, кому нужна любовь! Был такой фильм в былые времена, а может, спектакль театральный с таким названием. А все же, фильм или спектакль?..

Алена только начала было вспоминать, как обещание Герки сбылось: в глаза ударил свет, и его действительно оказалось слишком много, так же, как и музыки, которая взорвала слух. Вернее, придавила его количеством и качеством децибел!

Это был рок, очень тяжелый и очень металлический. Хотя трудно было ожидать чего-то другого на фестивале байкерских рок-групп, ведь именно на этот фестиваль и потащилась Алена за компанию с подругой Александриной и репортером-байкером Геркой. Ему нужно было написать материал в газету об этом музыкальном событии, а Александрина, как она объяснила, вообще любила рок. Ну да, она всегда была в курсе всяких модерновых новаций, это Алена помнила по прежним временам. Александрина вообще реалистка, не то что Алена, вечно витающая в облаках. Прежде, в молодости, она слушала «Времена года» Чайковского или арию Орфея из оперы Глюка, а Александрина — хеви-метал, и БГ, и Цоя, и бардов, и… и… ну, в общем, Александрина стала преуспевающим замом главного редактора реальной молодежной газеты, а Алена как жила в выдуманном мире, так в нем и осталась, питаясь радужными облаками своих фантазий… и теми скупыми каплями золотого дождя, который иногда из них проливался.

Оказывается, прикид у Герки был не маскарадный — его здесь держали за своего: множество таких же накачанных молодцов, широко улыбаясь, радушно тянули к нему увешанные кандалами-браслетами татуированные ручищи, а байкерские девицы — тоже обтянутые кожей и звенящие браслетами — лезли к Герке целоваться, попутно обдавая презрительными взглядами сопровождавших его Алену и Александрину.

«Что это мы при нем, в самом-то деле, как почетный караул?» — подумала Алена и быстренько шагнула к барной стойке, будто бы ей смертельно захотелось выпить. И вовремя шагнула, потому что какая-то особенно нахальная байкерша уже громогласно вопросила, уничижительно озирая Александрину:

– С мамкой, что ли, пришел? Или с бабулей? Одного больше не пускают — плохо себя ведешь, сильно много трахаешься?

Александрина и бровью не повела — ее самоуверенности (или уверенности в себе, нужное подчеркнуть) таким комариным укусом потревожить было невозможно, но Герка жутко покраснел, и Алена призадумалась, что именно в словах байкерши его так смутило. Вообще-то, наверное, ноблесс оближ: в его возрасте и с его внешностью нельзя не быть выдающимся трахмэном, — однако, при всех его мускулах и игривом взгляде, в Герке ощущалось что-то удивительно скромное, потаенно-мальчишеское, и именно в этом крылась неотразимость, а вовсе не в демонстративном ухарстве.

Впрочем, Алена еще не решила для себя, стоит ли ей пристально углубляться в изучение психологического, а тем паче — физиологического портрета этого молодца. С одной стороны, он был как раз в том возрасте, представители коего почему-то натурально сатанеют при виде нашей довольно-таки взрослой героини и желают немедленно поиметь ее в качестве наставницы как интеллектуальной, так и чувственной, да и Герка ей самой очень приглянулся. С другой стороны, пока трудно понять, какие отношения объединяют его и Александрину… Подруга Алены тоже отличалась причудливыми пристрастиями, а выступать в роли змеи-разлучницы наша героиня хотела меньше всего. Аналогичных Герок в ее жизни было-перебывало и, бог даст, еще будет-перебудет, а вот у Александрины он, может, знаковая фигура судьбы…

Нет уж, дружба — это святое! Лучше сразу отойти в сторонку. И Алена продолжала это делать — не только фигурально, но и буквально: продвигаясь к бару.

Вокруг стойки почему-то толпились все больше девицы, однако не столько для того, чтобы заказать очередной бокал пива (здесь, к ужасу Алены Дмитриевой, пили почти исключительно пиво, для разнообразия — водку, но ни вина сухого, ни тем паче мартини бьянко или хотя бы розового и с собаками было не сыскать!), а сколько ради того, чтобы постоять возле какой-то плачущей девицы.