Татьяна Тронина - Та, кто приходит незваной Страница 18

Они спорили, молчали, снова спорили… И никак дело не шло, словно наткнулись на невидимую стену и не могли ее пробить.

Бегали из его номера в ее и обратно. Стояли рядышком на лестнице, вцепившись в перила, и смотрели сквозь стекло на аллеи парка, утопающие в дожде. Поругались. Помирились.

Потом устроили «час тишины», дабы собраться с мыслями. Но не получилось, скорее, наоборот – мысли и вовсе исчезли.

Поужинали там же, в столовой, устроили мозговой штурм. Чуть не убили друг друга, споря в полный голос… Немногочисленные отдыхающие с удивлением косились на них. Опомнившись, сценаристы убежали к Евгению в номер.

– Ладно, давай ничего не будем делать, давай завтра с утра, со свежей головой, приступим к работе, – предложил Евгений.

– Хорошо, – сухо сказала Лиля и ушла к себе (ей вдруг показалось, что Евгений ее ненавидит и что она ему надоела до смерти).

Запершись у себя в номере, молодая женщина включила телевизор. Посмотрела новости.

Потом выглянула в окно (из ее окон открывался чудесный вид на парк).

…Уже начинались сумерки, только-только зажглись фонари – блестели мокрые асфальтовые дорожки; мерцая, дрожала на ветру подсвеченная электричеством желтая, прозрачная, уже умирающая листва…

Лиля немедленно натянула на себя резиновые сапоги, достала из чемодана длинный плащ с капюшоном и, не предупредив Евгения, вышла из корпуса. Вернее, она и не собиралась предупреждать своего коллегу – она хотела побыть одна.

На большой площадке с клумбой, на которой росли отважные бессмертники, еще бродил народ, совершая вечерний моцион, – с зонтами, в куртках и резиновых сапогах.

Лиля направилась в сторону, подальше от публики, к боковой аллее. Здесь уже не было ни души. Воздух, свежий, но не холодный, приятно дул в лицо. Совсем стемнело, и дождик – о чудо! – почти прекратился. От прежнего ливня осталась легкая, почти невесомая морось, оседающая на ресницах.

Лиля оказалась один на один с ночным парком. Страшно ей не было. А кого бояться? Это не лес – закрытая, охраняемая территория.

Узкая тропинка вела вниз. Цепляясь за деревья, чтобы не поскользнуться, Лиля спустилась и обнаружила, что перед ней – небольшое озерцо.

По поверхности плывут опавшие листья, отражение луны идет рябью… Так хорошо. Господи, как тут хорошо!

Лиля села на краешек мокрой скамьи, сложила руки на коленях и замерла. Кажется, она даже забыла моргать, завороженная отражением луны на воде.

Сколько прошло времени, Лиля не знала.

Чьи-то шаги, треск веток.

Темный силуэт на фоне подсвеченной листвы… Евгений.

Быстро, ловко сбежал по скользкому земляному откосу, прыгнул на аллею перед Лилей и сказал:

– Ага, вот ты где!

– Привет, – без всякого энтузиазма отозвалась она. – Да я вот это… голову проветрить решила.

– А я стучу к тебе в дверь – не отвечаешь. Звоню – а твой телефон в номере играет… Либо спишь крепко, либо… Пошел на ресепшен – точно, ты ключи там оставила, значит, усвистала куда-то без телефона. В общем, отправился тебя искать. Еле нашел! В самую чащобу забралась.

Он сел рядом на скамейку – тоже в капюшоне, длинной спортивной куртке. Лиля нагнулась, посмотрела – надо же, и в резиновых сапогах…

– Что? Что ты там рассматриваешь? – весело спросил Евгений.

– Мы как два путешественника, одеты по-походному.

– Тебе не холодно? – Он тыльной стороной ладони прикоснулся к ее щеке, проверяя, точно ребенка, не замерзла ли.

Лиля отклонилась недовольно:

– Нет.

– А я говорю – холодно. – Евгений встал, потянул Лилю за локоть: – Давай пройдемся. Стой, куда? Ты горная козочка, чтобы по пригоркам лазать? Вон дорожка…

– Там длиннее, крюк придется делать.

– Нет уж, мы никуда не торопимся. Не хватало еще ноги в этих кустах переломать.

– Ты зануда, – злорадно произнесла Лиля, шагая рядом с ним по аллее вдоль озера. – Ты скучный зануда, вот кто ты, Лазарев.

– А ты бестолковая курица. Несешься куда-то не глядя.

– Я – курица?! – до глубины души оскорбилась Лиля. – Ты назвал меня курицей?

– Бестолковой курицей, – поправил он.

– Гад какой… – Она ткнула его локтем в бок. Евгений охнул, засмеялся, отступил в сторону, потом обеими руками взъерошил ей волосы. Лиля размахнулась, хотела стукнуть его ногой, но Евгений успел отскочить, злорадно хохоча.

И Лиля тоже хохотала… «Как дети! Господи, что мы делаем?»

– Слушай, Селуянова, ты не хочешь выпить?

– В смысле?

– Ну, выпить, водки выпить! – конкретизировал Женя.

– Водки?!

– Ладно, не водки, а чего-нибудь другого, чего ты там пьешь. Ты вино пьешь?

– Вино? Пью, – обстоятельно кивнула Лиля. – Шампанское пью. Но еще мартини очень люблю. Ликер… шоколадный. Или лучше клубничный! – оживилась она. – Есть хороший немецкий ликер, там настоящая клубника, между прочим, не какой-то там химический заменитель… Я его называю «ксю-ксю».

– Я так и думал. Мартини и сладкий ликер. Все предсказуемо.

– О, зато ты какой оригинальный со своей водкой!

Они брели по мокрой асфальтовой дорожке вдоль озера. Впереди, у поворота, – одинокий фонарь.

– Стой! – Евгений, державший Лилю под локоть, довольно резко заставил свою спутницу остановиться.

– Иди, стой, иди, стой… Что ты мной командуешь? – возмутилась Лиля и топнула ногой. – Я вот не люблю, когда мной помыкают…

Евгений вдруг взял ее лицо в ладони, поднял вверх, наклонился и поцеловал прямо в губы.

На миг Лиля потеряла сознание. Да-да, буквально потеряла – голова у нее закружилась, молодая женщина пошатнулась, и Евгений едва успел ее подхватить.

– Ты такая неуклюжая… – шепотом произнес он и опять поцеловал.

Это было… Лиля даже слов не могла подобрать, что это было. Она привыкла к тоннам слов, к бесконечным чужим диалогам, которые ей приходилось придумывать, но тут рассудок перестал подчиняться ей, полностью отключился.

Хотела ли она этого? Да, хотела. Вернее, не так – очень хотела и очень боялась. Ждала и не верила. А когда все произошло – испугалась. И ведь как приятно, мама дорогая, как невыносимо это, остро и… еще много чего!

– Лазарев, скотина… – тоненьким голосом пропищала Лиля. – Ты… вот зачем ты это делаешь, можешь мне объяснить?

– Я не знаю. Нечаянно получилось.

– Нечаянно… Дурак. Сорок лет – ума нет! – всплеснула руками Лиля. – Я тебя убью… – Она попыталась стукнуть его кулаком в грудь. Правда, ударить не успела, Евгений перехватил ее руку на лету. – Пусти!

– Нет. Ты лучше послушай меня. Слушаешь? «Возле казармы, в свете фонаря, кружатся попарно листья сентября. Ах, как давно у этих стен я сам стоял, стоял и ждал тебя, Лили Марлен. Тебя, Лили Марлен».

Лиля стояла, молчала. Сердце у нее сжималось, она не знала, что делать, что говорить. Потом пробормотала растерянно: