Анна Дубчак - След страсти Страница 18

— Оскар, только не надо ничего говорить, я все знаю.

— Что именно? — на всякий случай проговорил тяжко болевший с похмелья Арама. — И не тряси меня, и так худо...

— А вот пить нельзя! — трезвый, здоровый и румяный Леня поднял вверх указательный палец. — Поверь, дружище, они этого не стоят.

Под «они», стало быть, подразумевались женщины. И в первую голову, конечно, сбежавшая от мужа неверная Рита.

— Выпьешь?

— Говорю же: пить — это все равно что расписываться в собственной слабости. Ба-а... — Он по-гитлеровски успел слегка похлопать Араму по черной от волос щеке. — Да ты к тому же еще и не брит, и не умыт, да от тебя разит, как от...

— Хватит, зачем пришел? — И Оскар, внезапно сообразив, какому только что подвергся унижению, побледнев, собрал последние силы и, накинувшись на гостя, схватил его за грудки и прижал к вешалке, вдавив его в висящие плащи и дождевики: — Говори, мерзавец, ты знал? Ты что-нибудь знал о них?

— Я? Да помилуй Бог, Оскар! Я ничего не знал, да ничего и не было, хотя Амфиарай давно положил глаз на твою жену. Он был у нас дома несколько раз, видел альбомы, я крутил ему любительский видеофильм, где вы были с Ритой. Он сразу выделил ее из всех, сказал, что красивая женщина. Вот и все!!!

— И все? И больше ничего не говорил? Или, может, ты ему что-то доложил? Или познакомил их раньше?

— Оскар, успокойся и отпусти меня. Задушишь! Уф... Вот дурак! Все-все, молчу... — почувствовав свободу, он даже отбежал от Оскара и спрятался за дверь. — Я виноват, конечно, что пригласил в дом человека, которого практически не знаю, но ведь у него столько денег, что тебе и не снилось! И я уже почти уговорил его вложить в тебя... Разве мог я тогда подумать, что все так закончится? Да когда я увидел из окна, как они вдвоем садятся в его машину... Вот негодяй! Вот мерзавец!

Леня осторожно вышел из своего укрытия и теперь стоял, привалившись к стене и тяжело дыша, скороговоркой выдавая ему все, что только знал об Амфиарае.

— Он то ли грек, то ли ассириец, хрен его знает. Я продавал ему твои пузырьки, он брал не торгуясь и помногу. Я еще, грешным делом, подумал тогда, уж не обкалывает ли он баб. Потому что однажды нечаянно подслушал его телефонный разговор, и мне показалось, что он имеет отношение к порнофильмам. Ну, знаешь, обкалывают девушек, запускают к ним мужиков, тоже обкуренных или обколотых, я не знаю, а потом те такое вытворяют... И все это снимается на пленку и потом продается за бешеные бабки.

Оскар застонал.

— Это хорошо, что ты пришел, — начал он тихо, медленно двигаясь в сторону побелевшего от страха Лени, — это очень даже хорошо, что ты пришел...

— Ты это, того... Ты сейчас ничего не соображаешь и, вместо того чтобы думать, как спасать свою жену, собираешься бить ни в чем не повинного человека, меня, — своего друга! Ты разве еще не понял, что твоя жена ушла с ним сама, по своей воле. Вот и делай вывод, старый пень!

Он говорил так быстро, что Арама едва понимал его.

— Спрашиваю последний раз: ты знаешь, где она?

— Откуда же мне знать?

— Тогда выкладывай, где познакомился с этим греком, что о нем известно. Адрес, телефон...

— Адреса не знаю, а телефон вот, пожалуйста... — И Леня, словно заранее зная, что у него будут спрашивать номер телефона Амфиарая, четко, без запинки назвал совершенно немыслимое количество цифр. — Хочешь ему позвонить? Пожалуйста, я даже сам могу набрать номер. Вот только о чем вы будете говорить? О том, чтобы тот вернул тебе сбежавшую жену? Подумай...

До прихода Лени телефон Амфиарая представлялся Оскару тайной за семью печатями, и вдруг теперь, когда номер стал известен и стоило только набрать его, он вдруг растерялся. А что, если эта греческая сволочь спокойно отзовется и даже сама предложит ему поговорить с Ритой? Как будет тогда вести себя Оскар? О чем говорить?

— Все равно. Звони, — решился он. — Так я хотя бы узнаю, здорова ли она. А там... пусть сама решает. Она же не маленькая девочка, чтобы ее можно было привести за руку, отшлепать и поставить в угол.

И Леня позвонил, но никто так и не ответил.

— Раз так, значит, надо сообщить в милицию. Пусть она ушла от меня, пусть бросила, все равно я не успокоюсь до тех пор, пока не услышу ее голос или не увижу ее собственными глазами. А уж после того, что ты мне рассказал про этого парня, тем более...

— Постой, не спеши. — Леня ласково, как женщина, положил ему руку на плечо и насильно, манерно и даже как-то театрально усадил в кресло. — Послушай меня внимательно. Я ведь, собственно, затем и пришел, чтобы кое-что предложить тебе. У меня есть один человечек, имя назвать не могу, который мог бы помочь тебе разыскать Риту. Он, конечно, дорого берет, но зато работу выполняет... — И Леня с чувством, изящно поцеловал свою щепоть, лепестками ядовитого плотоядного цветка растопырив пальцы. — Мало того, что он узнает адрес, где находится клетка, в которой сидит птичка, но еще и сделает снимки специальной техникой. Может по желанию клиента и записать разговор на большом расстоянии... Если хочешь, могу посодействовать.

— Леня, какая же ты все-таки свинья. Сколько?

— Для начала две штуки, а потом, когда появятся снимки, еще столько же. Амфиарай — таинственная фигура, его в Москве почти никто не знает, а потому работа будет сложная, кропотливая.

— И твои десять процентов, скотина? Хочешь поживиться на чужом несчастье?

— О чем ты говоришь, Арама? Проценты. Нет, вы только посмотрите на этого несчастного брошенного мужа! Неужели тебе все равно, что делают где-то там с твоей Ритой? А что, если на самом деле фильм снимают? Ты время не тяни, лучше соглашайся. У тебя на раздумье всего пять минут. Я же деловой человек...

— Не понял...

— Он там, внизу, в машине ждет. И вообще, старик, две штуки — в наше-то время — это еще по-божески.

— Когда-нибудь, Леня, тебе башку...

— Вот только не надо угроз. — Леня вытянул руки и занял оборонительную позицию. — Каждый живет так, как может. Я свожу людей, делаю полезное дело и получаю за это деньги. Чем не бизнес, не понимаю... Ты — извлекаешь свои деньги... не буду даже называть это священное... Так что все, доставай свои денежки и спускайся вниз, я тебя там подожду. Только без глупостей, я имею в виду милицию. Иначе все испортишь.