Татьяна Воронцова - Не совсем мой, не совсем твоя Страница 19

– Хочешь, чтобы я поговорил с ним?

– Господи, нет!.. Даже не представляю, что он сделает.

– Ну, это проще простого, – усмехнулся Ник. – Для начала, в соответствии с заведенным порядком, даст мне в морду. Потом потребует объяснений от тебя. Тут надо соблюдать известную осторожность, чтобы не допустить дальнейшего рукоприкладства. Правдиво отвечать на вопросы, сохранять спокойствие, смотреть в глаза. Не грубить. Не уходить от темы. Словом, вести себя как человек, привыкший отвечать за свои поступки. При таком положении вещей он, возможно, побесится еще недельку-другую, а потом успокоится и найдет себе новую подружку.

– Ты на его месте именно так бы и поступил?

– Я? Нет.

– Почему же ты думаешь, что он…

– Так поступает большинство.

Ксения собрала посуду, ополоснула виноград, высыпала в вазочку конфеты и вернулась за стол. Сидя на табуретке, вплотную придвинутой к батарее, Матильда наблюдала за ее перемещениями, но стоило Нику заговорить, сразу же перевела на него взгляд своих апельсиновых глаз.

– У тебя очень мило, – сообщил он, отрывая от веточки виноградину.

– Ничего особенного, – пробормотала Ксения. – Стандартная однокомнатная квартира в кирпичной многоэтажке.

– Ты не понимаешь. – Ник улыбнулся уголками рта. – Я живу в роскоши, лишенной души. Дорогие вещи, которые выбирали не по любви, а из соображений моды и престижа. А в этом доме… В этом доме есть хозяйка, – он посмотрел на Матильду, навострившую уши, – и маленькая принцесса, которую следует оберегать. Ты напрасно смеешься! Посмотри на нее. Уверен, если бы я имел глупость явиться сюда с недобрыми намерениями, она бы задала мне жару.

Матильда спрыгнула на пол, горделиво прошлась вокруг ножки стула и уселась на прежнее место. Жмурясь на свет настольной лампы – глазки-щелочки, щеки из-за спины видать, – она напоминала китайского мандарина.

– Я увидела ее на выставке кошек на ВВЦ, – смущенно сказала Ксения. – Вернее, она увидела меня… Я как раз приценивалась к маленькой гаване, заводчик даже посадил ее мне на руки, но тут гавана зашипела, и я поняла, что это не моя девочка. Моя девочка смотрела на меня из соседней клетки, из кучи своих братьев и сестер. Я подошла, поговорила с заводчиком и попросила разрешения посмотреть на нее поближе. Матильда ткнулась мне в руку и сказала: «Мяу, пожалуйста, забери меня отсюда». Через час мы были уже дома – вместе. Правда, первые два дня она просидела под кроватью, но ей же было всего-навсего четыре месяца. Совсем крошка.

Ник смотрел на нее не отрываясь, и его глаза казались уже не синими и не серыми, а черными, как нефть. Слышал ли он хоть слово? Призыв, приказ, мольба – сила этого взгляда была так велика, что Ксения почувствовала себя загипнотизированной.

– Что? – спросила она шепотом.

– Иди ко мне. – Он произнес это почти без звука, но она поняла. – Иди…

Лежа без сна, глядя в потолок, обнимая по-кошачьи прильнувшую к его плечу черноволосую девушку со стрижкой «под египтянку», Ник старался не думать о том, что ждет его завтра по возвращении домой (домой – в смысле к Илоне), но это настолько предсказуемо, что даже без особых размышлений вырисовывается довольно безрадостная картина.

Устал. Раньше получалось не обращать внимания, а теперь не очень. Учитывая, что она может ворваться в твою комнату в любое время дня и ночи, если ей самой не спится, и устроить тебе внеплановую головомойку, это, в принципе, неудивительно. Заподозрила измену? Наверняка. Стала чаще требовать секса, чуть ли не ежедневно, и соответственно чаще получать отказ. «Опомнись, Илона, я сегодня так наломался на работе, дай передохнуть!..» – «Наломался! Можно подумать, ты там вагоны разгружаешь! Сидишь целыми днями за компьютером. Ну, сгоняешь пару раз на какую-нибудь квартиру или в строительный магазин… Я, между прочим, тоже работаю! И ничего, не жалуюсь». Ну что на это сказать? Все без толку. Как говорит Старый Хэнк, это разговор коровы с лягушкой.

Старый Хэнк – это прозвище со школьной скамьи носил его приятель Георгий Градов. Тот самый, что доверил ему ключи от своей квартиры на улице Вавилова. Они и правда были знакомы тысячу лет, однако их отношения никогда не были панибратскими. Есть люди, которые просто умеют держать дистанцию, и Старый Хэнк был как раз из таких. Строго говоря, прозвище ему совершенно не подходило. Его следовало бы звать Вождь Белое Перо или Большой Гризли – за чисто индейскую невозмутимость и способность в повседневной жизни обходиться буквально десятком слов. «Здорово, Хэнк». – «Здорово». – «Как жизнь?» – «Все круто». – «Как на работе?» – «Ништяк». И все это при том, что Хэнк являлся обладателем диплома какого-то весьма престижного европейского университета, свободно говорил на трех языках, одинаково хорошо писал и маслом, и темперой, и акварелью, выставлялся в лучших салонах Москвы и Петербурга и слыл человеком с большим творческим потенциалом.

Лежащая рядом Ксения сладко вздыхает и устраивается поудобнее. Обнимает его своей тонкой рукой. Большая серая кошка с оранжевыми глазами, похожая на медведя-коалу, мурлычет в ногах кровати.

Час назад он начал было собираться восвояси, но девушка сказала: «Ты можешь остаться». Кошка всем своим видом сказала то же самое. К счастью, в трубке кончился аккумулятор, так что по поводу звонков можно было не переживать, но завтра-то, завтра…

– Ксюша, ты спишь? – шепчет он, опасаясь, что она не отзовется.

– Сплю. А ты? Ты не спишь? – Пауза, и затем: – О чем ты думаешь?

О чем? О твоем легком, гибком теле – таком гибком, что, кажется, его можно завязать узлом, – твоих поцелуях, твоей невинности, ради которой можно многое простить…

– А знаешь, это круто – уложить меня в постель, еще хранящую, как пишут в книгах, тепло другого мужчины.

– Ты такой брезгливый?

– Нет. Просто я подумал, что не многие женщины отважились бы на такое. Ты и правда сумасшедшая.

– Но я же все объяснила… – сонно бормочет Ксения, обнимая его за шею. – Я объяснила…

– Конечно. И твое объяснение по-своему примечательно.

С улицы доносятся характерные завывания – у одной из припаркованных под окнами машин сработала сигнализация. Типичные звуки московского двора.

– Не твоя? – на всякий случай спрашивает Ксения.

– Нет. – Минуту он напряженно думает, а потом говорит такое, что ее прямо-таки подбрасывает на постели: – Один из моих клиентов хочет, чтобы я смотался с ним вместе в Париж за люстрами, коврами и кое-какими аксессуарами для кухни и ванной комнаты. Поедешь со мной? Я в состоянии оплатить твой перелет и проживание в отеле, – видя ее лицо, он не может удержаться от смеха, – и даже не слишком безудержный шопинг… Ну что? Ты согласна? Недолго, всего неделя. Представь, в Париже сейчас плюс восемнадцать. В саду Тюильри цветут деревья и зеленеет трава…