Айрис Джоансен - Тайна античных свитков Страница 19

— Я тебе не доверилась. Просто понимаю, что ты не меньше моего хочешь отсюда выбраться. Предать меня ты и сейчас можешь. Раньше же предавал.

— Это была моя ошибка. Я был голоден, беден и…

— Честолюбив.

— Да, честолюбив. А ты разве нет? Скажешь, ты не рыла землю и не ела камни, чтобы выбраться из грязи и завоевать себе место под солнцем ?

— Мне не платили за предательство. Мы собирались уехать и начать жизнь вместе, — с ожесточением напомнила она. — А ты меня бросил!

— Ладно тебе! Ну, бросил. Юлий предложил мне выбор: я уезжаю из Геркуланума, и мне за это платят — или остаюсь с тобой и получаю нож: в спину. Я выбрал деньги. — Он крепче сжал ее руку. — Но я вернулся!

— Потому что захотел еще больше денег. Ты захотел заполучить сундук золота, который мне подарил Юлий. Или куш, который Юлий пообещал тебе за мою голову.

— Мне была нужна ты, — сказал Антоний. — Ради тебя я был готов на многое закрыть глаза, готов лгать и рисковать шкурой.

— Ради меня и золота.

— Да. Но я бы согласился на тебя и без золота. — Он поморщился. — О боги! Что за признание! Не думал, что когда-нибудь скажу эти слова.

Она взглянула на него. Даже в этой мгле он был божественно красив. Идеальные черты лица, восхитительное тело. Самый знаменитый актер в Геркулануме. О нем мечтала каждая женщина в городе. Циру же с самого начала привлекали его ум и безрассудство. Ей всегда удавалось командовать своими возлюбленными. Всеми, но не Антонием. Наверное, опасность придавала их отношениям большую остроту. Но сейчас он был серьезен, а его слова были искренни.

Не слушать его! Он уже предавал. Значит, может предать опять.

— Я заберу тебя отсюда, — сказал он. — А если Юлий попытается меня остановить, я его убью. Если ты не хочешь брать золото, я тоже готов от него отказаться. — Он бросил на нее злой взгляд. — Только ты тогда будешь дурой, а я — дураком вдвойне, если скажу, что оно для меня ничего не значит. Оно для нас обоих значит очень многое. Свободу, возможность…

В конце прохода, против света, кто-то стоял.

— Что ? — Он нахмурился и проследил за ее взглядом. И окаменел. — Юлий?

— Ты знал, что он там. Ты специально меня к нему привел! Будь ты проклят!

Ярость. Разочарование. Бессилие.

Ярость? Пускай. Только не бессилие! Какая же она дура! Почти поверила ему, а ведь не в первый раз! Когда она только поумнеет ?

— Проклинаю тебя! — Она дернулась и схватилась за рукоять его кинжала. — Не позволю вам, мерзавцам, сделать это со мной.

— Джейн, очнись!

Надо вырваться из рук Антония, промчаться мимо Юлия и выбраться на свет.

— Джейн! Джейн! — Ее кто-то тряс за плечо. — Открой глаза.

— Юлий…

Веки с трудом поднялись. Тревор.

— Я думал, Цира перестала тебе сниться, — угрюмо проворчал он. — Ты металась и кричала.

Взгляд рассеянно скользил по салону самолета. Она пыталась проснуться. Все правильно. Тревор. Майк погиб, и сейчас они с Тревором летят в Шотландию. Она покрутила головой, стряхивая сон. Что сказал Тревор? Что-то про Циру… Она выпрямилась.

— Я уже четыре с лишним года, как не вижу снов про Циру.

— Редко, да метко. Сегодня это был какой-то ужастик. Ты напугана до смерти.

— Ничего я не напугана! — Напугана и сердита была Цира. Потому что думала, что ее предали. Черт побери, все не так! Сон-то ее, и все вызванные им эмоции тоже принадлежат ей, а не какой-то давно умершей актрисе. — Как ты узнал, что мне снилась Цира? Я называла ее имя?

— Нет, ты называла имя Юлий. А поскольку Юлий Пресебий в той истории был главным злодеем, я понял, что твой сон — о Цире.

— Логично. — Она вздохнула полной грудью. — По-моему, нет ничего удивительного, что она мне приснилась. Твой рассказ о свитках и спрятанном ею золоте снова все всколыхнул и вызвал из забвения.

— Вряд ли это можно назвать забвением, — холодно заметил Тревор. — Судя по тому, что ты неоднократно выезжала на раскопки, ты о ней никогда не забывала. — Он поднялся. — Принесу тебе чашечку кофе. По-моему, тебе не помешает.

«Это точно», — подумала Джейн, провожая его взглядом. Сон о Цире, как всегда, выглядел очень живо и натурально, и она никак не могла вернуться к реальности. Наоборот, ей отчаянно хотелось вернуться в свой сон и досмотреть его до конца.

Безумие! Возьми себя в руки. Это же только сон!

— Черный, да? — Рядом стоял Тревор с двумя чашками кофе в руках. — Давненько я тебе кофе не делал!

Зато он помнил, как она обычно держит в руке чашку. У него вообще память отменная. Как сказала Ева, он талантлив во всем, а коэффициент интеллекта у него намного выше среднего — отсюда и память.

— Да, черный. — Она сделала глоток. — Сколько нам еще лететь?

— Час с небольшим.

— Не думала, что я так долго спала.

— Ты устала. У тебя был тяжелый день. — Тревор снова устроился в соседнем кресле. — Жаль, что тебе не приснилось что-нибудь приятное. Ведь про Циру сны приятными не бывают, да?

— Не сказала бы. Ты, помнится, говорил, что, когда впервые прочел свитки, она тебе тоже снилась, причем эти сны как раз были сладкими до неприличия.

Он рассмеялся.

— И что с того? Я же мужчина! Чего ты ждала?

— Чего ждала? Немного уважения к женщине, которая сделала все возможное, чтобы система ее не сломила.

— Я ее уважаю. Но эти свитки, написанные о ней Юлием, вполне могут затмить Камасутру. Прочтешь — сама увидишь. — Он поднес чашку к губам. — Ты мне так и не рассказала свои сны.

— Я рассказывала.

— Очень мало. Цира в пещере или в подземном ходе, там жарко, она задыхается. Это происходит в ночь извержения?

— Наверное. Во всяком случае, похоже на то. — Джейн заглянула в свою чашку. — Если бы эти сны были результатом чего-то прочитанного, тогда в них наверняка фигурировало бы извержение. Ведь для той эпохи это было самое значимое событие.

— А ни в каких исторических трудах и других источниках упоминаний о Цире ты не встречала?

— Но это не означает, что таких упоминаний нет. Я с раннего детства читала запоем. Могла попасться какая-нибудь фраза. Засела у меня в подсознании, а потом…

— Да я не спорю. В жизни столько бывает загадочных совпадений, что я уже ничему не удивляюсь. Твое объяснение ничем не хуже других.

Она поняла, что оправдывается. А оправдываться перед Тревором ей совсем не нужно.