Бархатная смерть - Робертс Нора Страница 19

– Спасибо. – Пибоди схватила пальто, шарф, шапку. – Я…

– Пибоди! Шевелись!

– Мне пора, – шепнула Пибоди и бросилась бежать.

Взяв с собой еще одну кружку кофе, Рорк сел за Евин компьютер. Минут двадцать можно этому уделить, подумал он.

– Ну-ка посмотрим, что тут у нас…

6

Бриджит Плаудер жила в любовно отреставрированном старом доме в Верхнем Ист-Сайде. Это был дом из розового кирпича с портиком. Широкие двери из фасеточного стекла открывали взору прохожего сверкающий мрамором вестибюль. Швейцар в синей, расшитой серебряным галуном униформе стоял на страже у дверей на случай, если бы кому-нибудь из проходящих мимо вздумалось задержаться и рассмотреть вестибюль получше.

Ева заметила, с каким неодобрением он посмотрел на видавший виды полицейский автомобиль, когда она остановилась у тротуара, затянутого ковром до самого бордюра. Да ради бога, пусть смотрит, она не против. Хотя она и съела пончик на завтрак, но с удовольствием бы отхватила кусок этого швейцара на закуску.

Он пересек полосу красного ковра и покачал головой.

– Полицейские тачки лучше не становятся, – заметил швейцар. – Вы из какого участка?

Ева сменила заготовленный тон. Придется обойтись без закуски.

– Вы еще на службе?

– Нет. Оттрубил тридцатку и вышел в отставку. Мой зять тут работает управляющим. – И швейцар ткнул пальцем в сторону двери. – Пробовал играть в гольф, пробовал заняться рыбалкой, довел жену до безумия. – Он улыбнулся. – Тут хорошо платят, расписание получше, чем работать где-нибудь охранником. Даллас. – Он наставил на нее палец. – Лейтенант Ева Даллас.

– Все верно.

– Надо было сразу тебя распознать. Значит, старею. Только что-то я не слыхал, что здесь кого-то убили.

– Пока еще все живы. – Они обменялись профессиональными улыбками. – У Плаудеров тут гостит дама, с которой мне надо побеседовать. Ава Эндерс.

– Гм… У нее вчера муж умер. Я не знал, что она тут, у нас. Должно быть, приехала, когда я уже сменился. Она приезжала сюда с покойным мужем. Одна, правда, приезжала чаще, но он был приветливее.

– А миссис Эндерс не была приветливой?

– Нет. То есть не то чтобы… Просто она из тех, кто не замечает, когда ей открывают дверь. Она всегда уверена, что кто-нибудь да откроет. Нос задирает, но не скажу, чтоб собачилась, нет, ничего такого. А вот он по пути туда или обратно непременно найдет минутку: словом перекинется, спросит, видел ли ты последнюю игру… Какую игру – неважно. Жаль, что он умер. Мне придется позвонить наверх, предупредить их, а не то я потеряю работу.

– Без проблем. А ты в каком участке служил? – спросила Ева, когда они вошли в вестибюль.

– Последние десять лет – в сто двадцать восьмом. Отдел «висяков».

– Не повезло, – посочувствовала Ева. – «Висяки» потом во сне снятся.

– Это точно, – согласился швейцар и протянул Еве руку: – Фрэнк О'Мэлли, бывший детектив.

– Рада встрече, детектив.

– Детектив Делия Пибоди, – представилась Пибоди и тоже пожала руку старому полицейскому. – Я знала одного патрульного из сто двадцать восьмого, когда сама ходила в патруле. Ханнисона.

– Да, конечно, я знал Ханнисона. Он ничего.

Воздух в вестибюле благоухал каким-то тонким незнакомым ароматом. Фрэнк подошел к экрану интеркома.

– Пентхаус Плаудеров, – скомандовал он и выждал, пока синий цвет режима ожидания не сменился образом женщины с короткими каштановыми волосами. – Доброе утро, Агнес.

– Привет, Фрэнк.

– У меня тут в вестибюле лейтенант Даллас и детектив Пибоди. Они хотели бы поговорить с миссис Эндерс.

– Понятно. Погоди минутку, Фрэнк.

– Это была личная ассистентка миссис Плаудер, Агнес Морелли. Она славная.

– Как насчет Плаудеров?

– Нормальные, порядочные люди, как мне кажется. Нос не задирают. Называют по имени, спрашивают о семье, когда время есть. Не жалеют чаевых.

Через минуту лицо Агнес вновь всплыло на экране.

– Можешь пропустить их, Фрэнк. Вход через нижнюю гостиную.

– Есть, спасибо, Агнес. Первый лифт, – сказал Фрэнк Еве. – Тридцать девять, восток. Он доставит вас прямо в нижнюю гостиную. Шикарная у них там берлога! Три этажа, вид на реку.

– Спасибо за помощь, детектив.

Кабина лифта с металлическими стенами была внутри снабжена длинной встроенной скамьей – на случай, если вдруг ноги устанут во время движения лифта. Поскольку подъем к самому верху занимал не больше чем полминуты, вряд ли скамья подвергалась сильному износу, решила Ева.

Двери лифта открылись прямо в просторную комнату, отделанную в изысканных пастельных тонах и с великолепным видом на реку: одна стена была стеклянной. Перед ними предстала Агнес в строгом черном костюме, который оживляла алая роза в петлице.

– Доброе утро, я Агнес Морелли, личная ассистентка миссис Плаудер. Вы не против, если я взгляну на ваши удостоверения? Мы, конечно, доверяем Фрэнку, но…

– Без проблем. – Ева протянула жетон. Пибоди последовала ее примеру.

– Спасибо. Входите, прошу вас, присаживайтесь. Миссис Эндерс сейчас спустится. Могу я вам что-нибудь предложить? Кофе?

Ева уже хотела было отказаться, у нее выработалось нечто вроде коленного рефлекса на такие предложения, но она вовремя спохватилась и подумала, что кофе в гостиной придаст беседе оттенок непринужденности, дружеского женского разговора, и это может оказаться полезным.

– Кофе – это было бы чудесно! Мне – черный, моей напарнице – со сливками и с сахаром.

– Устраивайтесь поудобнее. Я вернусь через минуту.

Как только они остались наедине друг с другом, Пибоди выпучила глаза от удивления.

– Позволю себе заметить: вот это квартирка! У них там балкон – больше всей моей квартиры!

– Держу пари, в твоей квартире сейчас теплее, чем у них на балконе.

– Да, это нельзя сбрасывать со счетов. – Но Пибоди не удержалась и двинулась к стеклянной стене. – В таком месте чувствуешь, что надо скользить. Только я не умею скользить. Наверно, все дело в центре тяжести. У меня он на заднице.

– Бедные птички небось регулярно расшибают себе мозги на лету обо все эти стекла, – изрекла Ева.

– Ну и фантазия у тебя. – Пибоди сделала пару осторожных шагов назад. – И все-таки вид потрясающий. Неужели тебе не хочется взглянуть?

– Мне и отсюда видно.

Ева была убеждена, что большие высоты следует оставлять птичкам с их птичьими мозгами. Ее больше интересовали обитатели дома, чем виды из окна.

И в эту минуту в гостиной появилась Ава Эндерс. Вдова была в черном – в облегающем свитере с высоким воротником, узких брюках и черных туфельках на каблуках. Волосы, зачесанные назад и уложенные узлом на затылке, открывали лицо. Глаза измученные, под ними – темные круги. Ава была не одна. Бриджит Плаудер, являя собой воплощение дерзкого вызова, бережно поддерживала ее за талию. Она была крошечной, ростом не больше пяти футов, ее маленькая фигурка была аккуратно упакована в темно-бордовый свитер и темно-серые брюки. Белоснежные волосы, пронзительные зеленые глаза под черными бровями, губы бантиком. Вероятно, эти губки очаровательны в улыбке, предположила Ева, но в эту минуту они были плотно сжаты и выражали решительное неодобрение или даже едва сдерживаемое бешенство.

– Сию же минуту выложу вам все, что думаю. – У Бриджит был глубокий низкий голос, более подходящий женщине внушительных размеров. – Это просто возмутительно!

– Согласна. Убийство всегда возмутительно.

Какая-то искра промелькнула в ее внимательных глазах. Возможно, это было одобрение.

– Я понимаю, вам нужно делать свое дело, лейтенант, и, насколько мне известно, вы и эта ваша, – Бриджит подбородком указала на Пибоди, – делаете свою работу отлично. Это достойно восхищения. Но бомбардировать Аву вопросами в такую минуту – это неслыханно! Это свидетельствует о вопиющем отсутствии сочувствия и такта.

– Все в порядке, Бридж, – томно обронила Ава.

– Ничего подобного. Почему вы не можете дать нам несколько дней? Всего несколько дней, чтобы оправиться от горя?