Дарья Кова - Разведенная жена, или Жили долго и счастливо? vol.1 Страница 2

– Стивен, ребенок жив, – зашипела она. – Они, видимо, ошиблись с наркозом. Я все чувствовала, все слышала, но не могла пошевелиться. Мне и сейчас это дается с трудом, после той боли, которую я перенесла. Несколько раз мое сознание отключалось во время операции, но главное я слышала. Послушай меня. Врач врет. Он взял кричащего ребенка на руки и отдал медсестре. Сказал ей, быстро уноси. Он был жив, когда они его унесли. Ты должен найти его!

Услышав сказанное любимой, я обомлел. Малыш и правда может быть жив. Есть все-таки надежда, что он не погиб. Тогда кто купил врача? И зачем это нужно было делать. Я быстро написал сообщение Артуру, что мне нужно, чтобы хакеры получили доступ к видеозаписям этой клиники в последние тридцать минут. Особенно с камер вблизи операционной, в которой была Мария.

– Будет сделано, – быстро ответил помощник.

– Я тебя оставлю на несколько минут, если что пиши сюда, – сказал я, передавая в руку милой второй телефон.

Выйдя из реанимации, я пошел прямиком к той медсестре, которая давала подписать договор.

– Где ребенок, куда его увезли? – прошипел я.

– К патологоанатому, – ответила она без обиняков.

– Куда идти?

– Идите к лифту и нажмите минус второй этаж, – произнесла она шепотом, даже немного озираясь

– Спасибо, – произнес я.

– Погодите, без ключа вы туда не попадете. Идемте, – говорила она, видимо, уже жалея, что помогает мне.

Девушка нажала кнопку вызова и через полминуты кабина лифта открылась. Один из посетителей больницы уж было хотел зайти, но она его остановила.

– Извините, вызовите другой, – довольно решительно медсестра его подвинула.

Я зашел в лифт, она вставила ключ в отверстие под кнопками, повернула его и нажала кнопку «-2».

– Что вы здесь делаете? – первое, что услышал я, когда прибыл на этаж.

Перед дверями лифта стояла миловидная женщина в годах, держа в руках какие-то склянки с анализами.

– Я хочу увидеть своего ребенка.

– Понимаю. Но вы не можете здесь находится без приглашения. У меня нет информации, чтобы я вас пустила. Как вы вообще смогли спуститься?

– Сейчас в больницу попала беременная близнецами женщина с огнестрельным ранением. Я ее муж. Один ребенок погиб и его перевели в морг. Мне сказали, что я могу его увидеть, – не слушал я ее бюрократические проволочки.

Она опустила глаза, пытаясь изобразить сожаление, но у нее это плохо получалось.

– Хорошо. Пятьсот долларов, – вдруг добавила женщина.

Я без лишних вопросов достал из кармана деньги и вручил ей. Дешевка – вот, что я хотел ей сказать, но промолчал.

Она повела меня по коридорам и завела в холодное помещение, а потом быстрым движением выдвинула ящик с ребенком. Я застыл, меня парализовало. Господи, зачем я на это пошел. Это самое ужасное зрелище, какое только можно представить.

Я зажмурил глаза, а перед глазами он. Нет, мне никогда этого не забыть. Набравшись смелости, я взглянул на него, а потом неловким движением коснулся сначала руки, а потом лба. Он был такой маленький и холодный.

– Прости, родной! – произнес я не своим голосом.

Грудину сжало, дышать я больше не мог и рухнул на бетонный ледяной пол.

Глава 2

Я открыл глаза, надо мной стояла та противная баба, что отжала у меня деньги за увиденное.

– Вам лучше? – спросила она нехотя.

В руках у нее была ватка, видимо, приводила меня в чувства нашатырным спиртом.

– Нормально, – сказал я осипшим голосом.

– Резко не вставайте. Я бы вам рекомендовала показаться врачу. Вы испытали сильный стресс, успокоительное не помешает.

– Когда ребенок поступил в морг? – решил я включить хладнокровие, мне не хотелось терять надежду, что малыш не наш.

– Час назад, – быстро ответила она. – Ой, полчаса.

– Документы покажите.

– Я не имею права, – начала она придумывать оправдания.

Неуклюже поднимаясь, я чувствовал, как голова кружится и в глазах моментами темнеет.

– Так, слушай меня, – схватил я ее за горло и крепко сжал. – Ты даешь мне документы и говоришь правду, чей это ребенок. Считаю до трех.

Ее глаза стали наливаться кровью, а язык вывалиться изо рта.

– Один, – начал я счет, прижимая тетку к холодной стене. – Два, – сдавил я чуть сильнее.

Панический ужас в ее глазах дал мне понять, что бабенка сейчас все выложит.

– Не знаю я, чей это ребенок, – пропищала она не своим голосом, когда я на секунду ослабил хватку, чтобы дать ей шанс высказаться. – Его привезли сутки назад. Правда. Это не ваш ребенок. Где ваш – я не знаю.

Слушая ее, я рыдал как баба. Мой ребенок, мать его, жив! Его мать – моя дорогая Мария – была права!!!

– Делаем так. Я тебе даю тысячу фунтов в качестве компенсации за неудобства и ты забываешь о том, что я здесь был. Или я зову своих людей и мы сотрем тебе память лекарствами. Если проболтаешься после, найдем тебя. Поняла.

Она кивала, обливаясь слезами. Не люблю, когда приходится трогать женщин, но это не тот случай.

– Поняла! – ответила немного с опозданием она, видимо, из-за поврежденного горла.

– Держи, – достал я из кармана деньги, а потом послал аудио-сообщение Артуру.

– В больницу высылай ребят и выясни все о докторе, который оперировал Марию, – дал я команду и положил телефон в карман.

Мне нужно к моей любимой, а потом я устрою допрос доктора. Допрашивать его лучше с командой, а не одному, чтобы не сбежал. А пока лучше изображать неизвестность. Я зашел в лифт и нажал на второй этаж, туда, где была Мария.

Обстановка говорила о том, что никто не в курсе моего разговора с сотрудницей морга. По пути к реанимационному боксу, я получил сообщение от Артура: «На месте, шеф, они поднимаются».

Я уверенной походкой зашел к Марии, она была все в таком же слабом состоянии. Но ждала меня и ждала не одна. В комнате был врач. Тот самый доктор, который приказал унести ребенка. Я от радости чуть не потирал руками. Походу, мужик решил проверить, что нам известно.

– Ваша супруга немного бредит, – начал он, а я внимательно слушал.

Мария тем временем медленно схватилась за лоб, похоже, подонок дал ей успокоительное.

– После операции у многих бывают галлюцинации, что им что-то показалось, -нервно перебирал он пальцами, держа в руках медицинскую карту.

– И какие галлюцинации? – изобразил я недоумение.

– У всех по разному. Кому-то видится белый свет. Кому-то другое, – сглотнул он комок в горле.

– И что же видится Марии? – уже сжимал я кулак.

Докторишка понял, что мне все известно и уж было попытался выскочить из реанимации, но я перегородил ему дорогу.

– Так. Ты мне говоришь, где мои дети. Оба!

Тем временем я увидел через стеклянные стены, как мои люди подошли к двери и заблокировали к ней доступ для любого желающего.

– Я не знаю, о чем вы говорите! – врал неказистый доктор, вздрагивая от страха.

– Говори! – прошипел я.

– Поймите меня! – начал он оправдываться.

– Говори! – терял я терпение.

– Моя жена! Она тоже в больнице. У нее был поздний гестоз на 34 неделе. Все настолько быстро развивалось, мы не успели. Она выжила, а малыш нет. Простите, но когда ваша жена поступила с двойней, я не придумал ничего лучше!!! – рыдал он, упав на пол. – Она моя жена! Я не мог ей сказать, что ребенка уже нет, – обливался мужик слезами, глядя на меня снизу вверх.

Мария, наблюдавшая за нами, которая даже присела на койке, чтобы лучше слышать, спокойно легла на подушку и засмеялась. Ее глаза были полны слез, а с лица не спадала блаженная улыбка. Малыш жив. Они оба живы.

– Где он? – спокойно спросил я, отчасти понимая мужика.

– Господи, – вздохнул тяжело доктор. – Он с моей женой, – ответил врач с сожалением.

– Веди! – приказал я, а Мария посмотрела на меня с одобрением.

Как же я люблю ее взгляд восхищения и согласия. Мне нужна ее эмоциональная поддержка, именно с ней я чувствую себя не мужиком, а мужчиной.

Доктор встал с пола и указал на заблокированную моими людьми дверь. Я дал знаком понять, чтобы ребята не мешали и мы спокойно прошли. На том же втором этаже находилась палата женщины, ради любви которой был похищен мой ребенок.

Перед тем, как зайти, я сразу дал понять докторишке, что шутки со мной плохи.

– Я записал наш разговор на диктофон, в котором ты признался, что украл ребенка. Ты подготовишь документы на выписку как положено, тогда я не буду поднимать шумиху.

В качестве доказательства своих слов, я достал телефон и включил запись. Его голос было слышно очень четко. Доктор сглотнул комок в горле и закивал.

– Милая, – произнес он, заходя в палату. – Мне нужно с тобой поговорить. Это очень важно. Ты должна меня понять и простить. Я делал это ради нас.

Я почти не слушал его нелепые объяснения и практически не смотрел на его очумевшую от услышанного жену, я лишь смотрел на ребенка, который лежал в прозрачной кроватке. Это мой сын. Дождавшись, пока сумасшедший доктор объяснит, почему малыша сейчас заберут, я уверенной походкой подошел к крохе.