Джейн Энн Кренц - Вспышка Страница 2

Глава 1

Блики сомно-магического света слабо мерцали на маленькой статуэтке египетской царицы. Следы были мутными и накладывались друг на друга несколькими слоями. За десятилетия к статуэтке прикасалось множество рук, но Хлоя Харпер решила, что ни один из отпечатков не был старше конца восемнадцатого века и ни один не может относиться к Восемнадцатой династии.

– Боюсь, это подделка. – Хлоя успокоилась, отвернулась от статуэтки и подняла взгляд на Бернарда Пэддона. – Очень хорошая, но все же подделка.

– Черт возьми, вы уверены? – Пэддон нахмурил густые седые брови. Покрасневшее лицо ясно говорило о раздражении и недоверии. – Я купил ее у Крофтона, а он всегда был надежен.

Многие из музеев города могли позавидовать принадлежавшей Пэддону коллекции древностей, но для широкой публики она была закрыта. Пэддон, одержимый собирательством коллекционер, держал свои сокровища в тайном хранилище и стерег, как злой тролль стережет золото. Он действовал почти исключительно на черном рынке подпольного антиквариата, избегая бумажной волокиты, таможенных правил и других официальных процедур при купле-продаже на открытом рынке ценностей, который представлял собой законную сторону антикварной торговли.

Фактически Пэддон относился к тому типу клиентов, с которыми «Харпер инвестигейшн» сотрудничала весьма охотно, – они всегда оплачивали счета. Хлоя без всякого удовольствия сообщила ему, что статуэтка поддельная. С другой стороны, клиент, которого она представляла в этой сделке, будет, без сомнения, ей благодарен.

Пэддон унаследовал большое количество египетских, римских и греческих артефактов от своего отца, крупного промышленника, который сколотил семейное состояние в абсолютно иную эпоху. Бернарду шел сейчас восьмой десяток. Он продолжил отцовскую традицию коллекционирования, но, к сожалению, был не склонен к крупным инвестициям. В результате сейчас ему приходилось продавать некоторые экспонаты коллекции, чтобы финансировать приобретение новых. На средства от продажи статуэтки он рассчитывал купить другую редкость, которую жаждал получить.

Хлоя всегда старалась не касаться финансового аспекта сделок своих клиентов. Так ей прекрасно удавалось избегать внимания не только Интерпола и полиции, но и весьма раздражавших ее пронырливых детективов из агентства «Джонс и Джонс».

По мнению Хлои, ее работа заключалась в том, чтобы отыскать вещь, а потом свести покупателя и продавца. За свои услуги она получала комиссионные, а потом – дай бог ноги, как выражалась тетушка Филлис.

Хлоя оглянулась на статуэтку: девятнадцатый век, Викторианская эпоха. Это было время очень искусных подделок.

– Прекратите называть ее подделкой! – взорвался Пэддон. – Я чувствую подделку с первого взгляда.

– Не расстраивайтесь, сэр. Множество весьма солидных учреждений – Британский музей, Метрополитен-музей, – не говоря уж о владельцах частных коллекций, например таких, как вы, были обмануты мастерами фальсификации той эпохи.

– Не расстраиваться?! Я заплатил за эту штуку целое состояние! Ее происхождение безупречно.

– Уверена, Крофтон вернет вам деньги. Вы же сказали, что у него отличная репутация. Безусловно, он тоже был введен в заблуждение. Можно спокойно утверждать, что вещь ходила по рукам с восьмидесятых годов девятнадцатого века и ее перемещения не регистрировались. – Хлоя действительно так считала. – Однако в данных обстоятельствах я не могу рекомендовать своему клиенту приобрести ее.

Лицо Пэддона исказил такой гнев, что он начал напоминать бульдога.

– Да вы только взгляните на эти изящные иероглифы!

– Согласна, сделаны прекрасно.

– Потому что сделаны во времена Восемнадцатой династии, – сквозь зубы процедил Пэддон. – Я собираюсь обратиться за консультацией к другому специалисту.

– Ну разумеется. А теперь прошу меня извинить. Мне пора. – Хлоя подхватила черный кожаный рюкзачок. – Не надо меня провожать. – И она быстро направилась к двери.

– Подождите! – Пэддон бросился за ней следом. – Вы собираетесь рассказать все своему клиенту?

– Видите ли, он платит мне за экспертную оценку.

– Я могу привести ему сколько угодно экспертов, включая Крофтона, с абсолютно иным мнением.

– Уверена, так и есть. – Хлоя действительно в этом не сомневалась. Маленькую статуэтку считали подлинной с самого дня ее изготовления. И наверняка ее подлинность подтвердили множество экспертов.

– Мисс Харпер, очевидно, вы пытаетесь таким образом добиться от меня дополнительных комиссионных? – фыркнул Пэддон. – Нет проблем. Какую сумму вы хотите? Если она разумна, мы сможем договориться.

– Прошу прощения, мистер Пэддон. Так я не работаю. Подобное соглашение очень повредит моей профессиональной репутации.

– И вы называете себя профессионалом? Да вы просто-напросто дешевый посредник, плутающий в дебрях антикварного рынка. Если бы я знал, что вы настолько невежественны, то ни за что не позволил бы вам осмотреть вещь. Более того, можете быть уверены, что я никогда больше не обращусь к вам за консультацией.

– Разумеется, мне очень жаль, что у вас сложилось такое мнение, но, возможно, вам стоит учесть одну деталь.

– Какую именно? – крикнул он ей в спину.

Хлоя остановилась у самой двери и оглянулась.

– Если вы все же когда-нибудь наймете меня, то будете знать, что получите честную оценку, и будете уверены, что меня не перекупят.

Она не стала ждать ответа, вышла на галерею, спустилась вниз и по коридору прошла в холл большого дома. Женщина в униформе подала ей по-прежнему влажное пальто и широкополую шляпу.

Хлоя оделась. Тренч подарила ей тетушка Филлис. Свои активные годы тетушка провела в Голливуде и утверждала, что знает, как должны одеваться частные сыщики, потому что была знакома со множеством звезд, игравших подобные роли. Мнение Филлис насчет стиля вызывало у Хлои некоторое сомнение, но у пальто было множество карманов, и это ей нравилось.

Снаружи она остановилась на ступенях крыльца и натянула шляпу почти на глаза. Снова пошел дождь. Было всего пять часов, но стояла полная темнота. Что делать: таково начало декабря на северо-западе Тихоокеанского побережья. Дождь и темнота здесь обычное дело в это время года. Некоторые считают, что это создает неповторимую атмосферу, и не возражают против коротких дней, потому что знают – нечто вроде кармического равновесия даст летом свои плоды и солнце будет светить почти до десяти часов вечера.

Те, кто ничего не знал о борьбе инь и ян, отправлялись в магазины и приобретали особые световые ящики, специально созданные, чтобы бороться с депрессивным состоянием, известным как сезонное расстройство психики.

Хлое не мешали ни дождь, ни темнота. Возможно, из-за ее способности воспринимать сомно-магический свет. Сновидения и темнота идут бок о бок.

Она спустилась по лестнице, пересекла широкий полукруг подъездной дорожки и оказалась возле своей неприметной машины. Пес, терпеливо ожидающий на пассажирском сиденье, жадно наблюдал за ее приближением. Хлоя знала, что все это время он неотрывно смотрел на входную дверь, за которой она скрылась сорок минут назад. Пса звали Гектор, и он привык к одиночеству.

Хлоя открыла дверцу машины. Пес от восторга заюлил так, словно она отсутствовала неделю. Хлоя потрепала его за ухом и позволила лизнуть руку.

– Мистеру Пэддону не повезло, Гектор, – покончив с ритуалом приветствия, сообщила она, швырнула рюкзачок на заднее сиденье и села за руль. – Думаю, теперь он не скоро снова станет клиентом «Харпер инвестигейшн».

Гектора не интересовали клиенты. Довольный тем, что хозяйка опять рядом, он вернулся к привычной роли охранника.

Хлоя завела мотор. Насчет статуэтки египетской царицы она сказала Пэддону правду. Подделка, и эта подделка кочует из одной коллекции в другую со времен королевы Виктории. Уверенность Хлои основывалась на трех причинах, но ни одну из них она не могла объяснить Пэддону.

Первая состояла в том, что особый дар позволял Хлое очень точно датировать любую вещь. Причина номер два сводилась к тому, что за ней стояла длинная цепочка предков – экспертов в области искусства. Третья причина была тоже очень проста. Едва увидев статуэтку, Хлоя тотчас узнала руку мастера и неповторимый сомно-магический свет, от нее исходящий.

– Понимаешь, Гектор, нельзя подводить собственного прапра – и так далее – прадеда, пусть даже он умер в первой четверти двадцатого века. Семья есть семья.

Норвуд Харпер действительно был настоящим мастером. Его работы до сих пор представлены в самых знаменитых музеях западного мира, но только не под его собственным именем. И вот теперь одна из его самых очаровательных подделок оказалась в коллекции Пэддона.

Хлоя не в первый раз сталкивалась с подделками работы семейства Харпер. Ее генеалогическое древо породило немало ветвей, процветавших в сфере подделок, фальшивок и прочих темных сторон антикварного дела. Другие отростки этого древа преуспели в мошенничестве, разного рода трюках и ловкости рук. Все родственники обнаруживали истинный талант к деятельности, так сказать, слегка отклоняющейся от закона.