Анна Малышева - Нежное дыхание смерти Страница 2

Что он тут делал? – спросил Арицци, проникаясь ненавистью к обладателю заковыристого имени, ворвавшемуся в его личную жизнь в мирное февральское утро. – Турист, конечно?

– Вот и нет, комиссар. – Нино провел пальцем по листку. – Джакометти говорит, работал у него в мастерской, ну, знаешь, у Палаццо-Грасси.

– У меня нет монет, чтобы заказывать маски у Палаццо-Грасси, – не совсем впопад ответил комиссар, тщетно пытаясь вспомнить, что именно сказала ему жена ночью. «Ты мне надоел»? «Хватит издеваться надо мной»? «Нам нужно развестись»? «Это невозможно переносить, – подумал комиссар. – Фульвия сошла с ума этой зимой, но я ее вылечу… Узнать бы только, кто у нее завелся…»

А Нино тем временем продолжал:

– Парень приехал месяц назад из России, чтобы научиться делать карнавальные маски. Приспичило ему, видишь ли…

– Да? – рассеянно откликнулся Арицца. – В другое время не мог приехать?

– Джакометти говорит, парень хорошо поработал. – Нино рассматривал листок. – Сделал несколько статуй и послал их своему заказчику в Россию. Претензий он к русскому не имеет. Очень удивился, когда узнал, что с ним случилось. Говорит, парень собирался домой.

– Он немножко опоздал, – пробурчал комиссар, постепенно собираясь с мыслями. – Слушай, Нино, пусть Джакометти явится сюда часам к двум, когда станет ясно, что стряслось с парнем.

– Я и сейчас скажу, комиссар. – Нино скривился. – Страшно смотреть, клянусь, все руки в синяках, вот отсюда досюда…

Арицци поморщился и кивнул.

– Наркотики, ребенку ясно, – подтвердил он. – Ну, если только выяснится, что он ими приторговывал во время карнавала, – прощай, русский! Им займется Интерпол!

– Хорошо, комиссар. – Нино закурил и взял в руку телефонную трубку. – Я звоню Джакометти и приглашаю его к двум часам.

– Будь вежлив, – предупредил Арицци. – Нет ничего хуже, чем иметь дело с аристократами. Смотри не нажимай на него… Если будет нужно, я найду, через кого его прощупать.

Когда Луиджи Джакометти, хозяин крупнейшей в Венеции мастерской по изготовлению карнавальных масок, явился в комиссариат, эксперт уже дал предварительное заключение.

– Он умер от слишком большой дозы некачественного наркотика, – сообщил комиссар вызванному свидетелю, закуривая десятую за день сигарету. Жена до сих пор не позвонила ему, и он все больше убеждался в том, что ока и не позвонит. – Демин этой ночью наширялся так, что впору трем наркоманам сразу.

Джакометти – полный, очень бледный человек с оплывшим лицом – кивнул, не сводя с комиссара сонных водянистых глаз. Глаза были того же цвета, что лагуна в феврале – серо-синие, нечистого оттенка и такие же холодные. Комиссар, слушая его тяжелое, прерывистое дыхание, подумал, что человек этот очень болен и ему стоит уехать из Венеции. «Нам всем стоит уехать, – малодушно заключил он, опять вспомнив ночной разговор с женой, но заставил себя переключиться. – Во сколько обошелся ему этот костюм?»

– Вы знали, что Демин кололся? – в упор спросил Арицци.

Джакометти медленно кивнул.

– Да, знал, – просвистел он своим ненатуральным, игрушечным голосом. – Русский кололся каждый день, но притом работал как зверь. Меня не касается эта история, комиссар.

– Конечно, – согласился тот. – Меня тоже. – Джакометти на миг прикрыл глаза, и комиссар понял, что он разозлился. Однако хозяин мастерской ничем этого не выдал. Напротив, заговорил еще спокойней.

– У меня обучаются десятки скульпторов в год, – свистел и задыхался он. – Из всех стран. Из Америки, из Китая, из Японии, из Скандинавии… У меня обучались и русские. Он заранее написал письмо, мы договорились об оплате за обучение и практику. Он сам выбрал пору карнавала.

– Странное время, так ведь? – подхватил комиссар. – Чему он мог научиться, когда мастерская завалена заказами и времени в обрез?

Джакометти пожал плечами и медленно вытащил из кармана шелковый цветастый платок. Методично отер им щеки и шею и возвел к потолку синие глаза.

– Я даром денег с него не брал, – снова засвистел он. – Русский научился всему, чему хотел. Я предлагал остаться на некоторый срок после карнавала, чтобы закрепить навыки, но он отказался.

– Обучение влетело в копеечку, а? – Арицци растянул губы в улыбке. – Сколько он заплатил?

– Три с половиной тысячи долларов, – скромно отозвался Джакометти. – Месяц обучения в мастерской. Практика. Диплом, все, что полагается. Он знал, зачем ему это нужно, не так ли? Я не заставлял его приезжать сюда, верно? Я поздно узнал о том, что он наркоман, а то бы не согласился принять его даже на три дня… Что поделаешь?

На лице Джакометти появилось нечто похожее на улыбку, но комиссар не был уверен, так ли это на самом деле.

– Мне очень жаль, – продолжил хозяин мастерской. – Надеюсь, все обойдется без последствий.

– Без последствий уже не обойдется, – мрачно возразил комиссар. – Он иностранец.

– Я понимаю, – вкрадчиво протянул Джакометти. – Я имел в виду репутацию мастерской. Нельзя ли не упоминать ее в прессе?

– Пока я не собираюсь ничего упоминать в прессе, – заявил Арицци. – Нино, ты переписал?

– Да, комиссар, – официально отозвался тот, выглядывая из соседней комнаты и показывая ему бумаги. – Все данные на Демина, да упокоит Мадонна его душу… У него хотя бы не было детей.

Джакометти сохранял непроницаемое выражение лица, комиссар же уточнил:

– Жена была?

– Да, есть жена, и даже не с таким ужасным именем, – отозвался Нино. – Алла. Вполне съедобно.

– Сообщите жене, пожалуйста, – оживился Джакометти. – Я совершенно не знаю, что ей сказать. Кроме того, я ведь не обязан это делать, верно? Разговор с Петербургом стоит недешево…

– Мы сообщим, – кивнул Арицци. – Скажите, Демин имел друзей такого же пошиба? В вашей мастерской или еще где-нибудь?

– Что вы имеете в виду? – отозвался Джакометти, неприязненно глядя на него.

– Наркоманов я имею в виду. – Комиссар терял терпение. Нино весело подмигнул ему из соседней комнаты, но тому уже трудно было сдержаться. – Неужели вы не замечали, с кем он проводит время? У кого покупает наркотики?

Джакометти оскорбленно выпрямился на стуле.

– Я не нанимался следить за наркоманами, – свистнул он возмущенно. – Если русский и сошелся с кем-то, то не у меня. Я не держу у себя гадости. Спрашивайте у какой-нибудь из этих шлюх мужского пола, что шляются по Сан-Марко!

– Так он из этих?! – не выдержав, встрял Нино. – Вы уверены?

– Я, юноша, уверен только в том, что не стоит искать наркотики у меня в мастерской. Подумать только! Слава Венеции! Традиции трех веков! Меня знают во всем мире, и никто не смеет сомневаться в моей непричастности к таким гадостям!