Иден Дороти - Жемчужная нить Страница 2

Арабиа вздохнула. Зачем бередить раны? Что было, то прошло, она превратилась в одинокую старую женщину, в ее доме живут посторонние люди, жизнь внезапно стала скучной.

А с жильцами все же веселее. Абсурдно, когда пожилая женщина живет одна в трехэтажном доме с двумя-тремя слугами. Кроме того, слуг трудно удержать. Если бы дом не был таким большим и Ахмет не вопил целыми днями или Арабиа не носила бы причудливую одежду, более уместную на восточной женщине, чем на европейке… Все это смущало и отпугивало желающих пойти в услужение.

Тогда Арабии и пришла в голову блестящая идея сдать квартиры.

Она убивала сразу трех зайцев: получала энную сумму — деньги доставляли ей удовольствие, хотя она и не нуждалась в них, обретала компанию и одного из квартирантов пускала на условиях, что он будет выполнять обязанности прислуги.

Арабиа получила возможность познакомиться с разными людьми, иногда немного эксцентричными, как и она сама. Например, один художник, прежде чем съехать с квартиры, расписал стены своей комнаты вакхическими сценами.

Бальный зал заняла бедствующая дочь капитана королевского военно-морского флота, женщина бальзаковского возраста, Глория Беккер. Ее жалкие пожитки терялись в огромной комнате, и узкая кровать старой девы выглядела в этом помещении подобно одинокой бедуинской палатке в пустыне. Глория оставалась верной Арабии в течение вот уже пяти лет и великолепно справлялась с ролью служанки. Она охотно готовила и убирала дом в счет платы за жилье, к тому же была лишена ложной гордости. Забота о раздражительном и властном отце-инвалиде поглотила всю ее юность и все деньги, которые Глория рассчитывала получить в наследство. Теперь и у нее начал проявляться сварливый отцовский нрав, а Арабиа даже поощряла вспышки самодурства, просто чтобы хоть изредка развеивать скуку.

Но для того чтобы скрасить жизнь, оказалось недостаточно соседства иссохшей старой девы с вздорным характером. И в один прекрасный день Арабиа пришла к выводу, что не совсем удачно сдала квартиры. Исключение составлял Джереми Уинтер, который был ей по-настоящему симпатичен. Арабиа даже подумывала, что пора рассказать ему свою знаменитую историю о шейхе и десяти верблюдах и посмотреть, как юноша будет реагировать. Но вдруг она поняла, что устала и не хочет больше вспоминать эту историю. Жизнь пуста, как выжатый лимон, и больше не доставляет ей удовольствия. Арабиа превратилась в старую, никем не любимую, одинокую женщину.

В своей безалаберной бурной жизни она получила слишком много, и вот печальный итог. Это несправедливо. Даже у жалкой маленькой миссис Стенхоп со второго этажа, которая может только невразумительно нашептывать сплетни, есть любящий сын Даусон. Не слишком симпатичный, подслеповатый, лопоухий, но он привязан к матери и боготворит ее.

Еще в доме жил скрипач, Винсент Моретти, с сонным, даже каким-то тусклым взглядом. Познакомившись с ним, Арабиа подумала, что у музыканта должен быть бесконечный запас историй, которыми он развлечет ее, но, как оказалось, ошиблась. Винсент старался избегать общества любознательной хозяйки и дни напролет упражнялся на скрипке — у него была склонность к заунывным мелодиям, — а когда возвращался с работы, то невинно флиртовал с мисс Беккер, которая вдруг становилась застенчивой. Это чрезвычайно раздражало Арабию, впрочем, она и из этого старалась извлечь пользу и развлекалась тем, что постоянно высмеивала тощую добродетельную мисс Глори.

Джереми Уинтер не сразу был принят с распростертыми объятиями. После двух ограблений, когда Арабиа лишилась нескольких дорогих ее сердцу старинных ювелирных украшений, она поняла, что решетки на окнах не решают проблемы безопасности. Она задумала переоборудовать цокольный этаж в квартиру и сдать ее бдительному и храброму человеку. Не откладывая в долгий ящик, поместила объявление: «Приглашаю добровольца для задержки грабителей». Откликнулись несколько волонтеров, на их бледном фоне Джереми, безусловно, выделялся. Представ пред светлые очи Арабии, он улыбнулся ей, поднял брови, многообещающе подмигнул и сказал, что принесет с собой кошку Мимозу, которая будет ловить мышей.

Арабиа убедила себя, что некоторая фривольность манер соискателя объясняется молодостью. Они ударили по рукам. Так в доме появился Джереми Уинтер.

Арабиа окинула взглядом комнату. Хочет ли она снова устраивать шумные вечера, чтобы рассказывать истории о своих старых друзьях? Нет, все, что ей теперь нужно, это покой. И любовь. Особенно любовь. Только остался ли на свете кто-нибудь, любящий ее?

Мужчины когда-то наперебой домогались ее, а теперь она стала старой и, что лукавить, довольно безобразной. Куда только девались величественность и очарование, о котором ходили легенды… Да, любовью был пронизан каждый прожитый день, и все это улетучилось, как аромат первоцвета. Прошлое… Прошлое восхитительно, как воспоминание о весне жарким летом. Но весну жизни невозможно вернуть.

Старая леди решительно выпрямилась. Она, Арабиа Болтон, которой стоило повести бровью — и весь мир падал к ее ногам, а самые блестящие кавалеры почитали за честь исполнить любую ее прихоть, она не может вернуть весну? В конце концов, почему нет?

Ее унизанные кольцами старческие пальцы дрожали от волнения и нетерпения, когда она шарила в ящике письменного стола в поисках дорогой тисненой почтовой бумаги, которой не пользовалась долгое время. Вооружившись вечным пером, Арабиа вывела жирными четкими буквами: «Сдам уютную квартиру за символическую плату девушке, которую зовут Крессида Люси. Обращаться лично».

Арабиа порывисто вздохнула. Объявление опубликовано в газете больше двух недель назад, а результатов пока нет. Но Арабиа не сомневалась, что ее очередная великолепная, восхитительная идея обречена на успех. Кто посмеет утверждать, что она не может вернуть весну? Арабиа Болтон сумеет совладать даже с неумолимым временем!

Крессида… Крессида Люси… Люси…

Люси, я так любила тебя…

«Я ненавижу тебя, я ненавижу тебя…»

Этот голос, тонкий и злой, внезапно прозвучал в ушах Арабии. Он звучал в ее воображении уже много лет. Но все позади, и темная сторона жизни тоже. Она полна жизни и предчувствует перемены. Это будет весна, и она найдет другую Люси, молодую, привлекательную, жизнерадостную. Другую Люси, которая будет любить ее и будет любима.

3

Крессида с сомнением смотрела на бренди. Она не верила, что от алкоголя боль утихнет. К тому же у нее во рту долгое время маковой росинки не было. Ну хорошо, подумала она, надо выпить, может, действительно станет лучше и прибавится оптимизма. Она взяла предложенный Джереми стакан и сделала глоток.