Карен Робардс - Чужая жена Страница 2

По мере того как она говорила, складка на лбу Тома делалась все глубже. Оратор из этой женщины неважный: она говорит чересчур сухо, деревянным тоном. К тому же она зачем-то вцепилась обеими руками в края кафедры, как будто боится упасть. Наметанный взгляд Тома сразу заметил в ее манере держаться почерк предыдущего консультанта.

Итак, первые выводы: блеклая речь, суховатый стиль, монотонные фразы. Впрочем, работать с ней тем не менее можно. Внешность – десять баллов по десятибалльной системе, но, увы, требуется от нее вовсе не то. Для достижения максимального результата на выборах ей надо бы выглядеть баллов на шесть-семь. Чуть лучше, чем посредственно. Да и постарше быть не мешает.

Том опустил подбородок на руки и задумался. Длинные, до плеч волосы так и пылают. Хорошо хоть они не морковного цвета. Но – ярко-рыжие. Интересно, краска это или натуральный цвет? В любом случае необходим менее кричащий оттенок. Рыжие волосы в глазах обывателя ассоциируются с девицами легкого поведения; перед выборами такой образ супруги кандидата совершенно ни к чему.

И одета она неправильно. Черный жакет с вырезом на груди, расшитый серебром. Большие стразовые пуговицы. Такой жакет жена видного политического деятеля могла бы надеть на вечерний прием с черными зауженными брюками и туфлями на высоких каблуках. Сейчас же костюм выглядит чересчур открытым, хотя тело, следует признать, заслуживает восхищенных мужских взглядов. Юбка тоже недопустимо коротка, на четыре дюйма выше колена. А хуже всего то, что костюм выглядит оскорбительно дорогим. Такой наряд может стоить примерно две месячные зарплаты среднего избирателя.

Когда на экране возник более общий план, Том заметил, что остроносые туфли с ремешками выглядят излишне сексуально, а каблуки должны быть несколько пониже. Драгоценности подобраны со вкусом, но и они могут только испортить впечатление. Серьги размером с десятицентовик, ожерелье… Бриллианты не просто выглядят как настоящие, скорее всего они Настоящие. А главное, аудитория непременно решит, что они настоящие. Нет, не стоит второй жене сенатора и мультимиллионера Льюиса Р. Ханнигера-четвертого носить такие драгоценности, если она хочет привлечь голоса избирателей в его пользу.

В двух словах проблема заключалась в следующем: шикарная женщина, извлекшая массу выгод из своего положения жены пожилого, вдвое старше ее, и очень богатого человека. Теперь Тому предстояло изменить ее образ, сделать ее ближе и милее тем дамам, в чьих голосах так нуждался ее муж. Их интересы: дети, работа, муж, домашнее хозяйство. “Наши работающие женщины – это прежде всего мамаши, – повторял про себя Том. – Мамаши. Значит, она должна стать похожей на каждую из них”.

Только в этом случае сенатор может рассчитывать на рост популярности.

Когда предварительные выводы были сделаны, Том почувствовал себя несколько легче.

– Беременность – неплохая идея, – заметил он. – Избирательницам такие штуки нравятся. Они умиляются, когда женщина переваливается, как утка, а живот выпирает так, что она собственных ног не видит. Хорошо, Кенни, давай действуй.

Компаньон Тома фыркнул:

– Действовать должен ты. Я женат, на случай если ты забыл. Да и эта фифочка тебе даже не улыбнется, если у тебя на счету нет хотя бы миллиона “зеленых”.

– Да, значит, мы оба не годимся, – сказал Том, улыбаясь.

На его счету в последнее время имелась всего лишь трехзначная, да и то не самая внушительная цифра. Материальное положение Кенни было примерно таким же. Они были счастливы, когда им достался этот заказ. Все прочие мелкие заказы, всяческая закулисная возня и тому подобная ерунда, едва позволяли сводить концы с концами и не приносили дохода.

– В общем, над этой дамой предстоит поработать, тут, я думаю, ты согласишься. Рыжие волосы должны исчезнуть. Бриллианты тоже. То же самое относится к одежде.

Кенни ухмыльнулся:

– Послушай, да она же и так голая.

На эту не слишком удачную шутку Том ответил невеселой усмешкой.

– Ладно, Кенни, хватит. Между прочим, мы обязаны у-ва-жать своих клиентов.

– Да, я знаю. Где клиент, там и бабки. А мне хочется кушать.

– Кушать всем хочется. – Том опять посмотрел на экран. – У нее дети есть?

Кенни покачал головой:

– У нее нет. У него – от первого брака. Все они старше ее. Говорят, они ее не обожают.

Том поморщился. Он знал семью сенатора и потому ожидал услышать что-нибудь в этом роде. Впрочем, за восемнадцать лет многое могло перемениться.

– А собака? – Кенни опять покачал головой, и Том принялся спрашивать дальше, причем надежда в его голосе звучала все слабее: – Кошка? Птичка? Хомячок?

– Не-а.

– Короче говоря, нам не с чем работать?

– В общем, да, – согласился Кенни. – Разве что сама мадам.

– Трудная у нас задача, брат, – вздохнул Том.

– Значит, возвращаемся к беременности?

– Проще завести собаку, – заметил Том. – По доброте душевной она спасает от гибели собачку с помойки и пригревает ее у себя. Большая такая, лопоухая очаровашка. Или маленькая пушистая очаровашка. Последнее слово главное.

– Так чего мы ждем?

– Вперед! Найди любую очаровашку, которую она могла бы спасти от смерти.

– Да? А почему я?

– Потому что я – старший компаньон. Пока ты будешь подыскивать собаку, я займусь хозяйкой. И вообще это ты придумал.

– Я придумал сделать ей ребенка. Про собаку заговорил ты.

Том пропустил колкость мимо ушей.

– Надо будет снять несколько клипов. Она, почтенный джентльмен и псина. Они гуляют с ней по полям, бросают ей палки и так далее. Что-нибудь такое теплое, семейное.

– Так ты серьезно насчет собаки?

– Угу.

– И ты считаешь, что сенатор согласится?

– При таком падении рейтинга? Естественно, согласится.

– Кстати, после выборов собачка вполне может вернуться на родную помойку, – сухо добавил Кенни.

– А вот это уже цинизм. По-моему, ты, дружок, чересчур долго занимаешься приукрашиванием действительности.

Том, улыбаясь, завел руки за голову и откинулся на спинку кожаного кресла. Как и прочая мебель, это кресло было взято напрокат Рабочий кабинет консультанта по связям с общественностью должен свидетельствовать о процветании его обитателя. В политике, как, впрочем, и в других областях жизни, следует выглядеть победителем. Проигравшие не интересуют никого.

Наверное, сейчас ему придется грызть землю, чтобы выползти из ямы, но он все-таки уже ползет.

– Том, я же знаю людей. Если рейтинг Ханнигера упадет еще на сколько-то пунктов, он на коленях приползет к тебе и станет умолять обрюхатить его жену. В таких случаях все средства хороши.