Мэри Стюарт - Девичий виноград = Дерево, увитое плющом Страница 2

Он не шевельнулся, но эффект мои слова произвели колоссальнейший. Как выстрел. Я сидела к нему боком, а когда встала — повернулась лицом и теперь стояла в двух шагах. Выражение его лица стало неуверенным, злость и угроза пропали.

Я воспользовалась своим преимуществом и сказала грубо, потому что испугалась и чувствовала себя идиоткой: «А теперь не могли бы вы, пожалуйста, удалиться и оставить меня одну?»

Он в недоумении, но все еще злобно произнес: «Пытаешься сделать вид, что не узнаешь меня? Я твой кузен Кон».

«Я уже сказала. Не видела вас ни разу. И у меня никогда не было кузена Кона. — Я глубоко вздохнула. — Похоже, мне повезло, что это так. Должно быть, вы член очень счастливой и дружной семьи. Надеюсь, вы понимаете, что у меня нет намерения узнать вас лучше. До свидания».

«Послушайте, минуточку… Нет, пожалуйста, не уходите! Очень жаль! Но действительно…» Он стоял посередине тропинки, ведущей на дорогу. Скала никуда не делась, и вода все так же стеклянно блестела далеко внизу. Но то, что раньше было угрожающим символом, превратилось в симпатичного молодого человека на солнцепеке, несомненно, пытающегося извиниться.

«Мне действительно очень жаль! Я, должно быть, напугал вас. Господи, вы, наверное, думаете, что я сумасшедший или что-то в этом роде. Не могу сказать, как мне неудобно. Я просто… Я подумал, что вы моя знакомая».

Я ответила очень сухо: «Поняла».

«Послушайте, только не сердитесь, понимаю, что вы имеете на это полное право, но в действительности… Это просто поразительно. Вы могли бы быть моею кузиной, правда. Даже теперь, вблизи… Может быть, и есть различия, если специально высматривать, но все равно можно поклясться…» Он замолчал. Дышал учащенно, явно пережил сильное потрясение. И хотя он и извинился, но все-таки еще смотрел на меня недоверчиво, трудно не верить свидетельству собственных глаз.

Я сказала: «А я могу поклясться, если это доставит вам удовольствие, что я вас не знаю. И никогда не знала. Меня зовут не Арабелла, а Мери, Мери Грей. И я ни разу раньше не была в этой части света».

«Вы американка, да? У вас акцент, очень слабый, но…»

«Я из Канады».

Он произнес медленно: «Она уехала в Штаты…»

Я сказала злобно: «Но послушайте…»

«Нет, извините, простите, пожалуйста, я не хотел сказать… — Он впервые улыбнулся и становился все более привлекательным, хотя и оставался недоверчивым. — Честное слово, я верю вам, хотя это выглядит все фантастичнее с каждой минутой, даже, несмотря на иностранный акцент! Вы ее двойник… — С усилием он отвел глаза от моего лица и наклонился погладить собаку. — Пожалуйста, простите! Я, должно быть, вас напугал, бросаясь, как угроза из прошлого».

«Мое прошлое не отягощено ничем подобным. У вас всех блудных сыновей и дочерей так приветствуют дома? Я… Вы, по-моему, не собирались заколоть жирного тельца для Арабеллы? Вы сказали Арабелла?»

«Аннабел. Да, похоже, не собираюсь. — Он отвернулся, стал внимательно рассматривать пару лебедей у дальнего берега озера. — Вам должно было показаться, что я пытался напугать ее всеми этими разговорами».

Это было утверждение, а не вопрос, но я все-таки ответила: «Да, действительно».

«Надеюсь, вы не подумали, что я серьезно говорю всю эту чепуху?

«Не зная обстоятельств, не имею ни малейшего представления. Но у меня определенно создалось впечатление, что эта скала слишком высока, а дорога слишком длинна».

«Да ну?» Наконец-то начал проявляться ирландский юмор. Молодой человек повернул голову, наши глаза встретились.

Со злостью я обнаружила, что опять волнуюсь. Ведь очевидно же, что даже если этот избыточно романтический юноша был способен на убийство пять минут назад, намерения свои он отбросил. Улыбался, на полную силу включил ирландское обаяние и до такой степени выглядел мечтой каждой девушки, что это просто не могло быть правдой. Предложил сигарету и сказал, отрепетировано приподняв бровь: «Вы меня простили? Не собираетесь сразу убежать?»

Конечно, лучше всего было бы немедленно удалиться. Но ситуация больше не казалась опасной, даже возникали сомнения, была ли она таковой. Я уже достаточно глупостей наделала для одного дня, еще глупее повернуться и уйти, тем более что трудно сделать это с достоинством. Кроме того, когда притих испуг, его место заняло любопытство. Кое-что я хотела выяснить. Не каждый день на человека нападают, принимая его за двойника, скорее всего умершего несколько лет назад. Поэтому я осталась на месте, ответила на извиняющуюся улыбку и приняла от молодого человека сигарету.

Я опять уселась на старое место, он устроился на Стене в ярде от меня, а колли — у его ног. Он сидел ко мне вполоборота, обхватив руками поднятое колено. Сигарета

висела в углу рта, дым поднимался мимо прищуренных глаз. «Остановились поблизости? Нет, вряд ли, все уже заговорили бы… Ваше лицо хорошо здесь знакомо. Значит, приехали просто на один день? Вы здесь в отпуске?»

«В некотором роде. Вообще-то я работаю в Ньюкасле, в кафе. Сегодня мой выходной».

«В Ньюкасле? — Он повторил это с искренним удивлением. — Вы?»

«Да. А почему бы, ради Бога, и нет? Хороший город».

«Конечно. Просто… учитывая обстоятельства, кажется странным, что вы решили приехать в эту часть мира. Что привело вас сюда?»

Короткая пауза. Я заявила резко: «Знаете, по-моему, вы мне до сих пор до конца не поверили. Поверили?»

Он не сразу ответил, смотрел, прищурившись, сквозь дым сигареты. Я встретилась с ним глазами. Медленно разжал руки и вынул сигарету изо рта. Стряхнул пепел, посмотрел, как он в воздухе превращается в ничто. «Да, я вам верю. Но не стоит обвинять меня за грубость и странный взгляд. Довольно сильное ощущение — наткнуться на двойника того, кого хорошо знал».

«Поверьте, еще страннее узнать, что у тебя есть двойник. Как ни смешно, это почему-то обидно».

«Я об этом не думал, но, пожалуй, вы правы. Я бы, пожалуй, взбесился, если бы узнал, что меня — два».

«Верю. — Я улыбнулась. — Это насилие над индивидуальностью. Оскорбляет примитивное ощущение, как его назвать? Единичности? Уникальности? Каждый хочет, чтобы им самим был только он и никто еще. А это похоже на неприятное волшебство. Чувствуешь себя, как дикарь с зеркалом или как Шелли, который увидел Doppelgunger однажды утром перед завтраком».

«Правда, увидел?»

«Он так утверждал. Предполагалось, что это злое предзнаменование, может быть даже предвестие смерти».

Молодой человек усмехнулся: «Рискну».

«Господи, да не вашей же смерти. Кто встречает образ, тот и умирает».

«А это я и есть. А вы образ, не так ли?»

«Вот то-то и оно, в этом самая суть. Это-то и обидно. Никто не хочет быть «образом», всем хочется быть оригиналом».