Карен Робардс - Блуждающие в ночи Страница 2

Закончив наконец с третьим, и последним, туалетом, она со вздохом облегчения выпрямилась и бросила свою щетку в стоящее рядом пластмассовое ведро. В абсолютной тишине та шлепнулась оглушительно громко.

Саммер вздрогнула, но этот шлепок никого бы не мог здесь побеспокоить. Снова воцарилась тишина.

«Скорее всего, именно тишина и действует на нервы», – решила Саммер, не в силах отделаться от ощущения, что тысячи невидимых ушей слушают ее, а тысячи невидимых глаз следят за ней.

– Я не знаю больше счастья… – На этот раз песня была не более чем бравадой, и мелодия быстро замерла. Чтобы стряхнуть сковавшую ее тревогу, Саммер ухватилась за «Роллингов», как утопающий хватается за соломинку. Не соответствующая месту музыка потревожила, наверное, мир духов…

Господи, ну это же смешно! Она – взрослая тридцатишестилетняя женщина, не раз и не два доказавшая, что жизнь не способна сломить ее. Она пережила смерть одного из родителей, первую неудачу в карьере, кошмарное пятилетнее замужество, и не осталось ничего, что могло бы ее напугать. Она не боится никаких призраков. Действительно не боится? – Если по соседству у вас странное творится… Мелодия «Охотников за привидениями», которая пришла вдруг на память, заставила на секунду улыбнуться. Возможно, для храбрости надо петь именно ее. Но Саммер решила, что и это ей не поможет. Кроме того, в контракте с «Хармон бразерс» было специально оговорено: сотрудники «Свежей маргаритки» будут вести себя в любых ситуациях по возможности с достоинством. Ее бригаде уборщиц не разрешалось брать с собой на работу даже приемник, и она не обратилась бы за помощью к «Роллингам», если бы не была так напугана этими странными звуками, на которые средь бела дня не обратила бы даже внимания.

Улыбка Саммер превратилась в сухую усмешку, когда она представила себе, как сейчас выглядит: нехилая женщина (рост пять футов и восемь дюймов), уже не первой молодости, в аккуратных брюках из черной синтетики, в белой нейлоновой блузке с закатанными рукавами – униформе «Свежей маргаритки» – и напуганная до смерти. Сверкая карими глазами, с разметавшимися прядями каштановых волос, прилипшими к потному лбу, с желтым ведром в руке, она шествует через ритуальный зал к выходу, во всю глотку распевая: «То за помощью к кому вам лучше обратиться?»

Пришлось признать, что, даже с ее точки зрения, картина не очень солидная. Но ободряющая. Очень ободряющая.

Скривив лицо, Саммер положила руку на поясницу и выпрямилась – оттирать кафельный пол на четвереньках не очень легкое занятие. Стянув с рук резиновые перчатки, она бросила их в ведро и нахмурилась, с неприязнью разглядывая свои ногти. Когда-то у нее были красивые ухоженные руки… Но это было давно, и теперь ей живется куда лучше, чего не скажешь о руках. Но самое ли важное в жизни – наманикюренные ногти?

Потянувшись за своими вещами, она уже забыла про ногти. Ей оставалось только украсить крышки унитазов фирменными наклейками «Свежей маргаритки», собрать инвентарь – и можно уходить.

Сознание того, что обязательства по отношению к «Хармон бразерс» будут выполнены, радовало ее. Ни на что меньшее она не согласилась бы. Надежность – девиз ее фирмы. «Свежая маргаритка» всегда убирала хорошо, в точности соблюдая условия контракта. Именно поэтому и держалась на плаву вот уже шесть лет, в отличие от многих аналогичных мелких фирм, которые лопались через несколько месяцев.

Налепив последнюю наклейку, Саммер собрала свои вещички и направилась к двери. Взявшись за ручку, она удовлетворенно оглядела помещение. Двухцветный серый кафель блестел. Никелированные части сверкали. На зеркале не было ни пятнышка. На полке над раковиной стояла маленькая стеклянная ваза с одной-единственной маргариткой – визитной карточкой фирмы. К утру запах лизола рассеется, оставив приятный свежий аромат, а туалет, как и все остальное здание, будет выглядеть и благоухать, словно в первый день творения.

И «Свежая маргаритка», осчастливив еще одного клиента, сможет поставить очередную галочку. Искренне радуясь этой минуте, Саммер открыла дверь, щелкнула выключателем на стене, погасив свет в туалете и включив снаружи, и шагнула в торжественную тишину.

Она шла по длинному узкому коридору, огибающему здание под прямым углом, к большому ритуальному залу, к которому примыкают смотровые комнаты, и звук ее шагов тонул в толстом сером ковре. Приемные расположены по левую сторону от заднего зала, гримерные – по правую. Выход в торце ведет на дополнительную стоянку, протянувшуюся вдоль длинного двора. Бросив быстрый взгляд, Саммер убедилась, что эта дверь надежно заперта. Как и положено. Это традиция ее фирмы – требовать от сотрудников последнего сквозного осмотра всей проделанной работы во избежание упущений вроде забытой где-нибудь тряпки или непогашенного света. «Хармон бразерс» особенно щепетильны насчет света. Когда в здании появляются сотрудники «Свежей маргаритки», свет всегда выключен, ведь Майк Чейни, главный управляющий, настаивает на том, что ради экономии свет должен гореть только при необходимости.

Саммер и сегодня следовала заведенной процедуре, хотя и испытывала острое желание сократить ее. За коридором, где она стояла, здание было темным и тихим, как огромная гулкая пещера. Только низкое гудение кондиционера нарушало тишину. Зная, как «Хармон бразерс» помешаны на экономии, женщина слегка удивилась, что кондиционер оставили работать на ночь. Июльская ночная температура в Мерфрисборо, штат Теннесси, прижавшемся к подножию Туманных Гор, обычно около семидесяти двух по Фаренгейту и не требует работы кондиционеров. Однако, учитывая специфику бизнеса «Хармон бразерс»…

Саммер подумала о действии тепла на трупы, нервно передернулась и мысленно переключилась на те мелочи, которые ей оставалось сделать до ухода. Не ее собачье дело сожалеть о решении «Хармон бразерс» гонять кондиционер круглые сутки.

Свет в заднем коридоре был единственным во всем здании. Сейчас она зажжет огромную люстру в центральном зале (выключатель, к счастью, у передней двери), потом вернется, чтобы погасить свет в коридоре. Лишняя ходьба не займет много времени.

Пусть ее назовут трусихой, но ни за какие коврижки она не согласится оказаться среди кромешной темноты в лабиринтах похоронного бюро.

«То за помощью к кому вам обратиться…» – повторяла Саммер про себя странные слова песенки, направляясь к двери.

Щелкнув выключателем люстры и бросив свое ведро рядом с уже приготовленными у входа сумкой и пылесосом, она заметила, что раздававшийся время от времени и так действовавший ей на нервы скрип наконец прекратился. Возможно, именно поэтому гул кондиционера казался необычно громким. Его прежнее мягкое гудение теперь больше походило на угрожающее рычание. Женщина неожиданно представила себе металлический кожух кондиционера в виде клыкастого серого зверюги, и по мере роста чудища издаваемый им зловещий звук превращался в оглушительный рык. «Поменьше надо смотреть фильмы по романам Стивена Кинга», – решила она с усмешкой, торопливо возвращаясь, чтобы выключить свет в заднем коридоре. В соответствии с правилом «Свежей маргаритки» об окончательной проверке, Саммер заставила себя заглянуть в каждую открытую дверь, мимо которой проходила. Никаких забытых тряпок, никаких скребков, никаких смятых бумажных полотенец. Только безупречно чистые смотровые комнаты, наполненные ароматом образцов флоры, которыми принято украшать бренные останки ушедших в мир иной, обряженные во все лучшее и выставленные напоказ в элегантных, отороченных атласом гробах.