Алла Полянская - Невозможность страсти Страница 20

Масло зашипело, затрещало – Лена выложила отбивные на сковороду, горячая капля обожгла её, попав на щеку, и она, охнув, отпрянула от плиты.

– Это оттого, что температура высокая, сделай огонь поменьше.

Голос незнакомый. Лена обернулась – в дверях стоял вчерашний бритый качок, одетый в чёрную футболку и спортивные штаны.

– Отойди, я сам.

Заметно хромая, он вошёл в кухню, снял с крючка фартук, повязал его на себя и, вооружившись лопаткой, отодвинул опешившую Лену от плиты.

– Порежь пока салат, мясо я сам приготовлю.

Словно это не он вчера смотрел на всех безумными глазами. Словно не он едва не убил Тимку и Ровену.

Лена молча отошла к столу и принялась резать овощи. Она не хотела говорить с этим человеком – ей не о чем с ним говорить. Он должен убраться из этого дома, все они должны уйти и оставить их с Тимкой в покое, потому что в их семье беда. По вине вот этого идиота – беда. Интересно, какую кличку придумала бы ему Ровена? Кинг-Конг? Годзилла? Снежный Человек?

Зазвонил телефон, и она, вытерев руки полотенцем, достала противно вибрирующий аппарат из кармана халата.

– Лена, где ты?

Это Сергей. Лена вдруг вспомнила – спальня, возня на кровати, красные трусы поверх раскрытой папки с бумагами… боже, как давно это было, в какой-то другой жизни. И ей тогда казалось, что это – проблема? Да ну. Смешно даже. Ровена была права, в личных отношениях она старается избегать конфликтов любой ценой. Она не любит терять людей. Но Сергей – вообще не отношения, надо просто решить вопрос с организацией его переезда.

– Я у Роны дома. – Она покосилась на парня у плиты, но выйти в коридор с трубкой означает перебудить всех. – Что ты хотел?

– Нам надо поговорить.

– Нет, не надо. – Лена прижала трубку к уху плечом и продолжила резать огурцы. – У тебя есть день, чтобы забрать свои вещи и съехать. Ключи оставишь консьержке. Машину можешь оставить себе и забрать телевизор из гостиной. Считай это разделом имущества. Но если я, придя домой, обнаружу малейший беспорядок или же пропажу своих вещей, я сделаю так, что ты будешь жалеть об этом долго и горько. Я понятно изъясняюсь?

– Лена, послушай, ты не можешь так со мной поступить, это была ошибка, я признаю, но…

– Два раза я повторять не буду. У тебя есть сутки, после чего тебя из моей квартиры просто вынесут, при этом машину и телевизор ты не получишь. Прощай, Серёжа. Документы на развод составит мой адвокат, общаться ты отныне будешь только с ним, он тебе позвонит.

– Лена…

Но она уже отключила телефон и, опустив его в карман, потянулась за помидорами.

– Жёстко. – Парень у плиты даже головы не повернул, переворачивая мясо на сковородке. – Это сейчас так люди разводятся?

Лена промолчала. Ровена была права, другого случая оборвать эти ненужные отношения у неё может и не быть, теперь главное – не позволить втянуть себя в сопливые разговоры и нытьё о втором шансе. Как, ну вот как Ровена могла знать, что всё это – просто блажь, не стоящая ни нервов, ни переживаний? Она всегда всё знает.

– Меня зовут Павел. А ты Лена, да?

Она промолчала – не будет она с ним говорить. Не хочет. Этот человек едва не убил Тимку и почти убил Ровену. Конечно, он не виноват – в полном смысле слова, но именно он швырнул Ровену в стену, он виноват в том, что… Но, с другой стороны, не будь его, Валентин не обнаружил бы то, что обнаружил, – зарождающуюся болезнь, которая могла медленно убить Ровену, и ничего бы уже нельзя было поделать. Прав Валентин, сто раз прав: не пошла бы Ровена по врачам, а глотала бы таблетки, искала бы в Интернете советы, и время было бы упущено. А так Валентин просто убрал опухоль, и Ровена будет жить долго и счастливо. Ну, с переменным успехом – насчёт счастья, но главное – она будет жить!

– Я понимаю, что мы завалились сюда внезапно, и ты злишься, ещё и хозяйка заболела…

– Заболела?! – Лена обернулась к нему, сжимая в руке нож, которым резала овощи. – Заболела? Да это же ты едва не удушил Тимку, а когда она попыталась помочь сыну, ты швырнул её через всю комнату так, что у неё рёбра в лёгкие вошли! Заболела – это же надо! У тебя мясо горит, идиот, ты что, не видишь?!

Она оттолкнула Павла от плиты и выключила огонь. Накрыв крышкой сковородку, отошла к столу и принялась ожесточённо кромсать помидоры – словно это они бросили Ровену о стену, а не Павел, застывший с ошарашенным видом.

– Я… что сделал?

– Тебе дважды повторить надо? – Лена взяла пучок зелёного лука и положила на дощечку, как жертву на жертвенный камень. – Ладно, для тех, кто в танке, на бис: ты едва не убил Тимку – уж не знаю, что тебе спросонок померещилось, но ты захватил его вот так…

Взмахнув рукой с ножом, Лена попыталась показать, как Павел схватил Тимку, и он попятился.

– Ты с ножом-то поосторожней.

– Мой нож режет только тогда, когда я этого хочу. – Лена презрительно сузила зелёные раскосые глаза. – А когда Рона попыталась помочь Тимке, ты что-то такое сделал, и она сломала руку, но это так, цветочки. Её рёбра, треснув, разорвали лёгкие. Всё понял или тебе опять надо повторить?

– Нет. И как… как теперь мальчик и… она?

– Мальчик в порядке, спал всю ночь как убитый – после такого стресса. Даже раздеться не смог, упал как подкошенный. А Ровена в реанимации, Валентин её прооперировал. Дела пока так себе. Так что угадай с трёх раз, какие нежные чувства я к тебе питаю.

Павел вспомнил ночной разговор с Никой и Матвеевым. И поспешные заверения Ники, что он ни в чём не виноват, и Матвеев, прячущий глаза и обещающий рассказать «потом», – всё сошлось, как и обрывки воспоминаний. Светлые волосы, кровь, борозды от ногтей на лице свежие.

Павел подошёл к окну и закрыл глаза. Он должен вспомнить, он просто обязан теперь всё вспомнить – ради той женщины, которая сейчас лежит на больничной кровати, мучаясь от боли. И он стал причиной этой боли, невольно, но стал. Вместо благодарности за спасение.

– Масло мне подай. В холодильнике, на верхней полке. – Лена принялась толочь картошку. – И молоко тоже. Возьми, влей в чашку и подогрей в микроволновке.

– Зачем?

– Затем, что от холодного молока пюре будет сероватого цвета. – Лена добавила масла в желтоватую картофельную массу и снова заработала пестиком. – Ты помнишь, как мы тебя нашли на берегу? Что ты вообще помнишь?

– Расскажи.

– Ты сидел на берегу около наших вещей. Рона побоялась, что ты сопрёшь наши мобилки и ключи от машины. Но я знала, что с тобой что-то не так…

– Как ты это поняла?

– Ни один мужик не может не таращиться на Рону, когда она выходит из воды. – Лена влила в пюре горячее молоко и попробовала массу. – Соль подай мне. Ну, так вот: я знала, что ты пьян или болен, потому что ты и головы не повернул. А потом она тебя растормошила – побоялась, что ты в таком виде полезешь в воду и утонешь. А потом те прошли… мы в ивняке спрятались.