Юлия Шилова - Пленница Хургады, или Как я потеряла голову от египетского мачо Страница 20

Произнеся последнее слово, я тут же прикусила язык и впала в какое‑то оцепенение. Подойдя поближе к лежащему на полу мужчине, я почувствовала, как все поплыло у меня перед глазами, и мне стало казаться, что земля уходит из‑под моих ног. Железный штырь проткнул насквозь левый бок араба, а под телом виднелась лужа крови, которая увеличивалась с каждой секундой.

— О боже! — Присев на корточки, я взяла араба за руку и попыталась нащупать пульс, но, к моему ужасу, пульс я не обнаружила. Лежащий на полу человек был мертв.

— Только этого еще не хватало! Господи, да что же это такое? Что же теперь будет?

«А ведь никто не знает, что это сделала я. Никто ничего не видел, нет никаких свидетелей. Нужно просто побыстрее уносить отсюда ноги, и тогда никто ничего не узнает. Сейчас я вернусь в комнату, лягу спать. А завтра утром встану и сделаю вид, что я только что проснулась и ночью не заходила в этот проклятый туалет. Я здесь ни при чем, это не я».

Все это пронеслось у меня в голове, и я быстро развернулась на сто восемьдесят градусов для того, чтобы выскочить из туалета….

Но в дверях я столкнулась с совершенно незнакомым мужчиной, которого я не видела ранее и с которым меня никто не знакомил. Мне почудилось, что я уже просто сошла с ума и все, что сейчас со мной происходит, далеко от реальности.

— Я не специально. Все получилось случайно, — пробурчала я сама себе под нос и ощутила, как у меня на спине выступил холодный пот. — Это какое‑то недоразумение. Он хотел меня изнасиловать. Понимаете?! Это самооборона. Я вам клянусь, что это самооборона. Я не хотела убивать этого человека. Я клянусь вам, что я этого не хотела. Я сама не поняла, как это произошло. Безумие… Я его всего лишь толкнула. Просто толкнула, и все. Вы понимаете, что я говорю? Вы русский язык хоть немного знаете?

Решив, что мужчина вряд ли знает русский язык, я перешла на английский и продолжала, словно в бреду:

— Извините. Я не виновата. Все произошло случайно.

— Я это уже слышал, — неожиданно произнес араб на русском языке, в его руке я разглядела мобильный телефон. — Ты убила человека. Зачем? — Вопрос был задан с особой ненавистью и презрением.

— Ой, вы знаете русский язык!

— Это Мухаммед, брат Валида.

— Да, меня с ним знакомили, — произнесла я дрожащим голосом. — Я только его имя не запомнила. У вас такие имена тяжелые. Я знаю, что имя на букву М — и все.

— Его звали Мухаммед, — незнакомец вновь повторил имя покойного.

— Да, я поняла.

— Меня зовут Ахмед.

— А меня — Валя. Очень приятно, — как только я произнесла последнюю фразу, то тут же прикрыла свой рот ладонью и испуганно захлопала глазами.

— Простите. Я совсем не это имела в виду. Я хотела сказать, что я жена Валида. Мы с мужем только сегодня приехали из Хургады, там мы официально оформили наши отношения, стали законными мужем и женой. Решили проведать родителей, приехали в Каир, а тут — такое недоразумение. Я вас что‑то не видела раньше…

— Я Ахмед, дядя Валида. Когда я пришел, ты уже была в комнате. Я ночую на мужской половине. Зачем ты убила Мухаммеда? Он был очень хороший парень. Любимчик семьи.

— Вы так хорошо знаете русский язык…

— У меня есть опыт общения с русскими людьми.

— Видимо, у вас хороший опыт общения, — заговорила я, словно в бреду, и почувствовала, что могу потерять равновесие в любой момент. — Господи, как же мне плохо! Вы же хорошо понимаете все, что я вам сказала. Я не хотела его убивать. Я его всего лишь толкнула, и он упал на этот штырь.

— Я видел, как ты его толкнула. Очень сильно. Ты специально толкнула его на штырь. Ты хотела, чтобы он умер. У тебя черное сердце, ты принесла в наш дом зло.

Я затряслась, как осиновый листок, и жалобно произнесла:

— Я вам клянусь! Я не хотела его убивать. Сами подумайте, зачем мне это нужно? Это была всего лишь самооборона. Если вы видели, как я его толкнула, значит, вы видели, как он хотел меня изнасиловать, — тараторила я без остановки.

— Самооборона бывает тогда, когда жизни другого человека угрожает опасность, когда нет выбора. Я видел, как ты толкнула Мухаммеда на штырь, но я не видел, как он тебе угрожал.

— Он мне не угрожал. Он хотел меня изнасиловать, — с отчаянием в голосе произнесла я.

— Мухаммед никогда не будет насиловать жену брата, — словно робот, говорил дядя Валида и смотрел в мою сторону недобрым взглядом.

— Да что ж я, придумываю, что ли? Я вам клянусь!

— Мухаммед очень любил Валида. Они родные братья. Родной брат никогда не будет насиловать жену другого брата.

— Они гашиша покурили. Видимо, ему что‑то в голову дало, он еле на ногах стоял. Дверь была на эту защелку закрыта. Он дверь толкнул и щеколду выбил — она еле держалась. Сами посмотрите, вон щеколда болтается. Понимаете, я всего лишь Мухаммеда толкнула. Даже если это и не самооборона, то всего лишь — несчастный случай. Я не имею к нему никакого отношения. Это непреднамеренное и случайное убийство. Но я не убийца, я всего лишь хотела сходить в туалет. Я только устроилась, а тут он зашел.

Я замолчала и почувствовала, что у меня затряслись губы.

— Что теперь будет? Если хотите, я вам еще раз все объясню. Неужели вы не видели, как он лез ко мне под халат?

— Я этого не видел. Я видел только, как ты со всей силы толкнула невинного человека и принесла в нашу семью горе.

— Господи, да как же так, — я постепенно стала ощущать ужас произошедшего и в первый раз в жизни почувствовала себя убийцей. Это было кошмарное чувство, особенно в чужой стране, где ты даже не сможешь пригласить к себе адвоката.

— Ты в полиции все объяснять будешь. Ты, русская шлюха, заманила Мухаммеда в туалет и решила с ним расправиться. Сестра сразу сказала, что у тебя черное сердце и что тебе не понравилась наша семья. Ты решила с нами разделаться.

— Это неправда. Я не убийца! — отчаянно прокричала я и тут же умолкла, боясь, что кто‑нибудь из домочадцев проснется и прибежит на мой крик.

— Ты — иностранка, иноверка, осмелилась совершить преступление в чужой стране. Сейчас мы сдадим тебя полиции и будем требовать в суде самого страшного наказания, если, конечно, мужчины нашего дома предварительно не растерзают тебя до смерти собственными руками.

— Да что вы такое говорите?

Мужчина говорил настолько жестоко, словно не видел моих слез.

— Я найму адвоката, — вырвалось у меня. — Это же несправедливо: я ни в чем не виновата. Я требую адвоката. Я буду давать показания только в его присутствии.

— Требовать у себя в России будешь, если, конечно, когда‑нибудь до нее доберешься. А сейчас ты в другой стране и будешь подчиняться нашим законам и отвечать за убийство по всей строгости. Ты, иноверка, в арабской стране убила арабского мужчину. Мразь! Я иду всех будить и вызываю полицию.