Наталья Калинина - Проклятье музыканта Страница 20

Хосе Мануэль приехал через полчаса. И как Рауль ни хорохорился перед ним, мигом оценил обстановку и принял верное, на мой взгляд, решение: достал телефон и отменил все назначенные на день встречи.

– А теперь – в травматологию, – приказал он притихшему парню. – Лично свожу тебя туда и обратно.

Я торжествующе улыбнулась Раулю из-за спины Хосе Мануэля. Лицо у супруга стало таким кислым, словно его накормили лимонами. Если он еще мог спорить со мной и настаивать на своем, то менеджера слушался беспрекословно. Хосе Мануэль не только занимался карьерой ребят, но и пекся о них как о детях. Было ему около пятидесяти, в океане шоу-бизнеса плавал акулой не меньше двух десятков лет, веяния капризной моды улавливал заранее и оказывался не подражателем, а пионером. Он обладал безошибочным чутьем на то, кто именно из неизвестных исполнителей может «выстрелить», поэтому его частенько приглашали на различные конкурсы судить молодые таланты. Его знали во всех местных звукозаписывающих компаниях, он был знаком со многими продюсерами, умел продавать и продвигать проект так, что тот обязательно становился успешным. Ему готовы были платить большие деньги, чтобы он раскрутил того или иного начинающего артиста, но Хосе Мануэль никогда не принимал подобные предложения, работал лишь с теми, кого выбирал сам. При этом, глядя на него, я бы никогда не причислила его к акулам шоу-бизнеса. Приходя к нам, Хосе Мануэль вел себя всегда так просто и по-домашнему, словно дядюшка, навещающий родных племянников: сыпал шутками, хвалил мою стряпню, рассказывал какие-то истории. Одевался он в приглушенных тонов джемперы (зимой) и поло (летом) и неизменные джинсы: аккуратно, но просто.

Когда мужчины уехали, я проверила почту и увидела, что мне прислали для перевода статью на немецком про медицинское оборудование. Заказ просили выполнить к завтрашнему утру, так что я не стала терять время и принялась за работу. Когда до обеда оставалось чуть больше часа, выключила ноутбук и вышла на улицу.

Овощная лавка, в которой я часто делала покупки, находилась на соседней улице минутах в трех ходьбы от дома. Владелец, сеньор Мигель, обычно встречал меня как родную, обязательно расспрашивал о делах. Я тоже испытывала симпатию к этому человеку с добродушной улыбкой на смуглом лице. Сеньор Мигель напоминал мне сказочного гнома: его гладкую, как коленка, макушку украшал красный, в тон фартуку, колпак, подбородок скрывала борода, а небольшие темные и блестящие, как жуки, глаза, от внешних уголков которых при улыбке симпатично разбегались сеточки морщин, глядели с отеческой заботой. С каждой покупкой хозяин лавки делал мне презент – вкладывал в пакет что-нибудь от себя: связку бананов или пару-тройку краснобоких яблок, упаковку засушенных фиников или пакетик очищенных орехов. Возражать было бесполезно, иначе сеньор Мигель обижался, смешно надувал губы и хмурил кустистые брови. Правда, уже через секунду вновь улыбался и решительным жестом вкладывал подарок в пакет. «Не для тебя – так для твоего мужа! Ради него ты точно возьмешь».

Сегодня, когда я вошла в лавку, хозяин был занят разговором с покупательницей, поэтому просто кивнул на мое приветствие и тепло улыбнулся. Я взяла корзинку, несколько целлофановых пакетов и пошла вдоль рядов ящиков, выбирая овощи и фрукты. Покупательница, с которой беседовал хозяин, уже ушла, но ее место у кассы успела занять пожилая сеньора, которая никак не могла решить, возьмет она кочанный салат или нет. Сеньор Мигель с ангельским терпением выкладывал перед придирчивой покупательницей то один кочан, то другой, старушка мяла листья, заглядывала в сердцевину и качала седой головой, вспоминая давний случай, как когда-то где-то купила подпорченный салат. Поняв, что старушка собирается перебрать все наличествующие кочаны, я поставила корзинку на пол и вышла из лавки, чтобы взять из выставленных на улицы ящиков помидоры.

– То, что произошло с твоим парнем, – не случайность, – вдруг раздалось за моей спиной в тот момент, когда я закончила выбирать. От неожиданности пакет выпал из рук, и спелые томаты посыпались обратно в ящик. Я резко оглянулась и увидела, как от меня торопливым шагом уходит какой-то мужчина в темной куртке с накинутым на голову капюшоном.

– Подождите! – крикнула я. Но незнакомец не оглянулся и скрылся за углом.

В этот момент на крыльце появилась пожилая сеньора, торжественно держащая в одной руке выбранный салат, и я вернулась в лавку.

– Как здоровье супруга? – спросил сеньор Мигель, взвешивая мои покупки и складывая их в два крепких пакета.

Я ответила. Хозяин поохал и, нырнув под стол, извлек оттуда два крупных граната и добавил их к покупкам:

– Это для мужа. Пусть поскорей поправляется!

Я сунула руку в карман за кошельком и вытащила вместе с ним сложенный вдвое листок. Мельком заглянув внутрь, увидела, что это какая-то записка. Прочитала ее уже на улице:

«Сегодня в пять буду ждать у церкви».

Что это? Я повертела листок в руках, не зная, что с ним делать. Кто мне его подложил? Тот мужчина в куртке? Неужели он рассчитывает на то, что я вот так отправлюсь на встречу неизвестно с кем и зачем?

Дома я выбросила записку в ведро, но, выкладывая покупки, не могла отделаться от этой привязавшейся, словно навязчивая песня, фразы. Кто этот мужчина и что ему от меня нужно? Рассказать Раулю или нет? Думала я об этом происшествии и во время приготовления обеда. И чем дольше размышляла, тем сильнее укреплялась в мысли, что человек, подложивший мне записку, – тот же, что наблюдал за съемками.

Мужчины вернулись домой как раз к тому времени, когда я закончила готовить обед. Хосе Мануэль усадил Рауля на диван и, глядя, как я подкладываю ему под перебинтованную ногу подушку, наказал:

– Анна, следи за тем, чтобы он выполнял рекомендации врача, в первую очередь ему нужен покой. К счастью, ничего не сломано, но быстрого заживления не обещали. Я аннулирую все встречи и постараюсь хотя бы пару-тройку дней вас не тревожить. А ты, Рауль, отмени пока репетиции. Слышишь?

– Так концерт скоро! – возразил тот. – Как без репетиций?

– А вот чтобы концерт не переносить, отлеживайся.

– Зачем переносить? – возмутился Рауль. – Я повредил связки на ноге, с голосовыми как раз все в порядке!

– Ну, раз в порядке, то отмена двух-трех репетиций вреда не причинит, – парировал Хосе Мануэль. – Думай о том, что впереди у тебя плотный график поездок и концертов. Лежи отдыхай. Мультики смотри.

Рауль хмуро глянул на менеджера, но промолчал.

– У тебя есть мой телефон? – спросил Хосе Мануэль меня. – Нет? Держи.

Он протянул мне свою визитку: