Кристина Додд - Двойное искушение Страница 20

И все же, когда она вошла в пустую, залитую утренним светом приемную, колени Селесты предательски задрожали. Высокие окна, книжные полки на стенах, удобные мягкие кресла - все здесь было продумано до мелочей для того, чтобы любой посетитель, пришедший к мистеру Трокмортону, мог дожидаться приема со всеми удобствами.

Селеста на цыпочках подкралась к двери, ведущей в кабинет, и прислушалась. Оттуда, изнутри, не доносилось ни звука. Ах, если бы еще ей удалось забыть о том, чем именно они занимались с мистером Трокмортоном прошлой ночью в том самом коридоре, по которому она только что прошла! Забыть запах мистера Трокмортона, вкус его губ. Почему другие женщины умеют так легко относиться к поцелуям с любыми мужчинами? Или просто у нее недостаточно опыта?

Селеста вдруг подумала о том, что ей хочется как можно скорее испытать на себе поцелуи Эллери. С самой благородной целью, разумеется, и только лишь для того, чтобы с помощью новых поцелуев смыть из памяти поцелуи мистера Трокмортона.

Итак, она должна будет войти и сказать: «Мы никогда не должны делать этого впредь».

Селеста тихонько постучала в дверь и окликнула:

– Мистер Трокмортон?

Ответа не последовало.

Селеста осторожно открыла дверь, вошла в большой пустынный кабинет и осмотрелась. Здесь теперь все было по-новому. Мебель, оконные занавески, ковер - все высшего качества, подобрано со вкусом и призвано отразить индивидуальность хозяина кабинета, если допустить, конечно, что мистер Трокмортон обладает хоть какой-то индивидуальностью.

Селеста нахмурилась. Теперь она начала понимать Трокмортона и знала, что Гаррик, знакомый ей с самого детства, не имеет ничего общего с тем мужчиной, который целовал ее прошлой ночью. Селеста всегда побаивалась мистера Трокмортона, но вчера… нет, вчера она не была испугана, она была… черт его знает, как это назвать! Но, во всяком случае, она не хотела целоваться с ним, это уж точно.

Селеста присела на стул с высокой спинкой, поставленный для посетителей возле огромного полированного письменного стола, и решила, что в ее любопытстве к мистеру Трокмортону нет ничего зазорного. В Париже многие называли Селесту любопытной, что ж с того? Тем более этот Трокмортон такая загадочная личность!

Стул оказался жестким, неудобным, к тому же сидеть на нем приходилось спиной к двери. Селеста перебралась на другой, поставленный возле стены, и подумала, не сходить ли ей позавтракать. Правда, лучше бы сначала закончить предстоящий разговор с мистером Трокмортоном и тогда уже, с легким сердцем…

В приемной вдруг послышались голоса. Один, женский, звучал напряженно, тревожно, а второй, мужской, отвечал спокойно и убедительно. Но самое удивительное было в том, что оба они говорили по-русски.

Русский язык Селеста выучила в семье посла и потому могла понять каждое слово.

– Англичанина предали. Полиция схватила его в том месте, где мы должны были встретиться. Они увели, и я его больше не видела. - Женщина говор по-русски без акцента, но грубый голос выдавал низкое происхождение.

Селеста была поражена. Что здесь происходит? О чем говорит эта русская? И что она делает в Англии?

– Вы уверены? Видели сами? - Мужчина говорил повелительно, как аристократ, но чувствовалось, что русский для него - не родной язык.

– Конечно, уверена. Они и меня должны были схватить, но у кеба, в котором я ехала, по дороге or валилось колесо, и поэтому я опоздала.

– Счастливый случай. - По тону мужчины чувствовалось, что он не очень-то верит в этот счастливый случай.

– Нас кто-то выследил и выдал, - сдавленно повторила женщина. - Это единственное объяснение. Стэнхоуп, вы должны обо всем доложить хозяину.

Стэнхоуп! Селеста прекрасно помнила Стэнхоупа. Он был секретарем мистера Трокмортона, служил вместе с ним в Индии и, насколько помнила Селеста, был очень близок с Гарриком. Высокий, учтивый, склонный к риску, аристократичный. Волосы каштановые, всегда коротко стриженные. Веснушки на бледном тонком носу. Располагающая к себе улыбка. Одевался всегда по последней моде. Одинаково учтиво, но с достоинством вел себя и с лордами, и с деловыми людьми, приезжавшими в Блайд-холл из Лондона.

– Я понимаю, Людмила, - ответил Стэнхоуп. - Я все передам хозяину. А вам нужно отдохнуть. Вы проделали долгий путь и скоро должны ехать обратно. Как можно быстрее.

– Но я увижу хозяина перед отъездом? - спросила женщина. - Сможете ли вы передать ему в точности то, о чем я сказала?

Прежде Стэнхоуп никогда не имел дела со слугами, считал это выше своего достоинства. На кухне постоянно подтрунивали над его манерой разговаривать с прислугой - холодно, свысока, приказным тоном. Селеста помнила, что ее отец всегда называл Стэнхоупа надутым индюком.

Ей и самой не нравился тон, которым он разговаривал сейчас с несчастной, явно напуганной до смерти женщиной.

.- Не уверен, что хозяин найдет время встретиться с вами, - отрезал Стэнхоуп. - Он очень занят. А вас здесь никто не должен видеть.

– Я понимаю, но…

– Вы ничего не утаиваете? - жестко спросил Стэнхоуп.

– Нет, но мне бы хотелось…

– В таком случае, вам не о чем беспокоиться. Я сам поговорю с ним. Передам ему все, что вы мне сказали. Все будет хорошо.

Голоса начали удаляться, но Селеста еще успела услышать страдальческий женский голос:

– Наоборот! Все так плохо, что я начинаю спасаться за свою жизнь.

– Я все устрою…

Голоса затихли. Селеста прижалась головой к стене, пытаясь осознать услышанное. Какой странный разговор! А кого, интересно, они называют хозяином? Мистера Трокмортона? Но при чем тут он и какой-то англичанин, которого арестовала полиция? И почему эта женщина так опасается за свою жизнь?

В приемной вновь послышались голоса. На этот раз двое мужчин говорили по-английски. Селеста нервно осмотрелась вокруг, думая о том, как ей удобнее объяснить свое присутствие в кабинете.

– Она не захотела встречаться с вами, - сказал голос Стэнхоупа. - Решила сразу же вернуться назад. Впрочем, вы сами знаете, какая она застенчивая.

– Нет, я должен был сам поговорить с ней, - ответил знакомый голос. Трокмортон, конечно же, это Трокмортон! - Все очень серьезно.

По голосу Трокмортона можно было понять, что он очень озабочен.

«Разумеется, они говорят об этой русской», - решила для себя Селеста.

– Она уже уехала. Заверила меня, что провал нашего человека был случайностью. Он просто оказался в неподходящее время в неподходящем месте.

«Интересно, как много я пропустила из разговора Стэнхоупа с русской? - подумала Селеста. - И, или Стэнхоуп сам что-то не так понял. Ведь по-русски он говорит с трудом. Ну да, он просто чего-то недопонял».