Лили Феррари - Ангельское личико Страница 21

Марионетта вовсе не направлялась на рынок, как сказала отцу. Она решила сходить в клуб «Черная кошка» и узнать о случившемся, чтобы увериться: ничего подобного не произойдет с ее маленьким клубом. Девушка свернула на Мерд-стрит, прошла мимо входа в «Горгулью», стараясь найти вывеску нужного ей клуба.

— Что ты ищешь, крошка? — Лишенный тепла голос донесся откуда-то сверху.

Марионетта подняла голову. На лестнице стоял мойщик окон. Он вяло тер стекло небольшой тряпкой, но остановился, завидев ее и радуясь возможности прервать работу.

— Клуб «Черная кошка», — ответила она.

— Ты поешь? — заинтересовался он.

Марионетта отрицательно покачала головой, стараясь скрыть нетерпение.

— Вы знаете, где это?

Мойщик окон кивком головы показал на подъезд справа от Марионетты.

— Вон туда, золотко. Второй этаж. Удачи тебе!

Она заторопилась по узкой, покрытой изношенным ковром лестнице на второй этаж. Достигнув площадки, девушка в нерешительности остановилась. На стуле сидел мужчина с газетой «Рейсинг таймс» в руках, отмечая карандашом лошадей. Едва взглянув на Марионетту, он кивком головы указал на дверь за своей спиной.

— «Черная кошка»? — переспросил он. — Вон там. Спросите Микки.

Она вошла. Клуб представлял собой маленькую квадратную комнату, в одном конце стояло пианино, в другом — бар. Какой-то человек наигрывал джазовую мелодию, а толстяк с мрачным лицом что-то приколачивал за баром. Марионетта подошла и с изумлением оглянулась — никаких следов разрушений, о которых рассказывал Тони. Но тут она разглядела, что делает толстяк. Он прилаживал большой щит к стойке в том месте, где была пробита огромная дыра.

— Микки? — спросила Марионетта, нервничая.

Мужчина отрицательно покачал головой и кивнул в сторону пианино. Девушка посмотрела через комнату. Пианист, молодой и темноволосый, не поднимал головы от клавиатуры, наигрывая какой-то нестройный мотивчик.

— Еще одна, Микки, — крикнул толстяк.

Марионетта направилась к пианино, а молодой человек вздохнул, поправил ноты перед собой и сказал:

— Иди сюда, детка. В какой тональности?

— Не понимаю.

Ее голос наконец заставил его поднять голову, и девушка удивилась, поняв по его лицу, что пианист ее узнал.

— Привет, — произнес он. — Вы ведь пришли на прослушивание, верно?

Марионетта ощутила на себе внимательный взгляд темных глаз. Разве они раньше встречались? Она не помнила это симпатичного худого молодого брюнета, сидящего за пианино, но он, похоже, ее знал.

— Прослушивание?

Он обезоруживающе улыбнулся.

— Ну, разумеется, нет. Ведь это ваш брат — певец, так?

Она удивилась.

— Вы знаете Марио?

Молодой человек перевел взгляд на клавиши. Ей показалось, что он смутился.

— Нет, я с ним незнаком, но слышал, как он поет в церкви.

Марионетта очень удивилась этому признанию.

— Вы ходите в церковь Святого Патрика?

Он взял аккорд, все еще не встречаясь с ней глазами.

— Не слишком часто.

Девушка заметила, что его темно-синий свитер разошелся по шву, что волосы несколько длиннее, чем принято, и завитками ложатся на воротник. Она решила взять деловой тон и протянула руку.

— Марионетта Перетти. Рада познакомиться. Вы — владелец этого клуба?

Он взял ее руку и задержал в своей, на лице промелькнуло выражение, которого она не поняла.

— Нет, — ответил молодой человек. — К сожалению. Тут хозяин Билл, вон он там. Я же лишь пианист. — Он все еще держал ее за руку. — Меня зовут Микки. Микки Энджел.

Она вежливо отняла руку.

— Очень рада познакомиться. Я пришла поговорить с хозяином, так что…

Марионетта повернулась, чтобы отойти, но Микки окликнул ее, заметив с усмешкой в голосе:

— Я бы на вашем месте не стал. Билл хуже марсианина, пока не выпьет первую рюмку за обедом. Он лишь прогонит вас. Я бы пришел попозже, если бы хотел чего-нибудь от него добиться. Или, — он задержал ее взглядом, положив руки на клавиши, — возможно, я смогу помочь.

Марионетта поколебалась. Скорее всего, ей сегодня больше уже не удастся вырваться из кафе. И в первый-то раз было совсем нелегко прийти сюда. Микки Энджел казался вполне безобидным. «И даже очень симпатичным», — мелькнула у нее мысль. Рассердившись на себя, она заговорила более резким тоном, чем ей хотелось бы.

— Я пришла узнать, что произошло накануне, — сказала Марионетта, снова повернувшись к пианино и осторожно положив руку на полированную крышку. — Когда была драка.

Микки Энджел удивленно взглянул на нее. Вытащив пачку сигарет из кармана, предложил девушке. Она отрицательно покачала головой.

— Зачем? — спросил он, не отрывая взгляда от ее лица.

— Я открываю клуб в подвале кафе моего отца, — объяснила Марионетта. — Слышала, что у вас были какие-то неприятности, и хотела бы знать, имеют ли они отношение к Моруцци.

Микки затянулся сигаретой.

— Вы открываете клуб? — Он не мог скрыть недоверия. — Вы?

— Да, я! — Она возмутилась, щеки от гнева раскраснелись. — И, пожалуйста, не уверяйте меня, что я сошла с ума. Я уже наслушалась этого от отца.

Он не улыбнулся, как она ожидала, и не сказал ничего насчет женщин, берущихся за мужские дела. Вместо этого просто сказал:

— Желаю вам всего хорошего. Как он будет называться, ваш клуб?

— «Минт». Но для начала он будет открыт только по субботам.

— Я скажу своим друзьям.

— Спасибо.

Она собралась уходить. Микки немного подался вперед и тихо произнес:

— Насчет той драки, о которой вы спрашиваете… Я там был.

Марионетта остановилась. Она видела, что он внимательно изучает ее. На какое-то мгновение девушка пожалела, что на ней все те же белая хлопчатобумажная блузка и черная юбка, в которых она каждый день работает в «Империале». Но тут же подавила сожаление. Ее заворожили поток солнечного света, льющийся из окна за спиной Микки, красноватый отсвет на стенах и непрерывный стук молотка в другом углу. Ей казалось, что пульс ее бьется в такт этим ударам. Хотя они с Микки, оказавшись вместе в облаке сигаретного дыма, говорили о вчерашней драке в клубе, но на самом деле вели совершенно другой разговор. И души их, неожиданно узнав друг друга, пытались осторожно соприкоснуться.

— Что же случилось? — спросила она напряженно.

Микки Энджел резко опустил свои смуглые руки на клавиши пианино, зазвучавшего в диссонанс. Казалось, он хочет разрушить наваждение.

— А как вы думаете, что случилось? — Голос звучал резко. — Они все тут разбили. Билл разоряется, пытаясь сменить мебель, а полицейские ничего не делают. Еще есть вопросы?