Филлис Уитни - Снежный пожар Страница 21

Зато за одним из поворотов я едва не наткнулась на Адрию, которая, скрестив ноги, сидела на большом камне. Сегодня она была во всем синем; остроконечная лыжная шапочка на макушке, густые черные волосы свешивались ниже плеч, на руках варежки. Адрия лепила снежки, их горка рядом с ней росла и напоминала склад пушечных ядер.

Я остановилась и улыбнулась ей.

— Готовишь боеприпасы?

Она торжественно кивнула, не отвечая на мою улыбку.

— На случай если появится кто-нибудь из тех, кого я не люблю.

— Рада, что ты не обстреляла меня.

— Я так и не решила, стоит ли это делать. Я ждала, что вы придете.

— Это приятный сюрприз. Может быть, пойдем к дому вместе?

Маленькая девочка вытянулась на камне во весь рост и посмотрела на меня сверху вниз.

— Шен говорит, что вы что-то выслеживаете. Это правда?

— Не больше чем любой из нас. Мне интересны люди. И я зачарована домом, в котором вы живете. — Я вынуждена была снова лгать, хотя предпочла бы не обманывать этого ребенка.

Голубые глаза девочки, очень похожие на глаза ее отца, изучали меня; что-то лежало между нами, и дело было не только в словах Шен. Вчера я пришла ей на помощь в тяжкий момент, когда она потеряла контроль над собой, и она ухватилась за меня, потому что я оказалась рядом. Но, поступив таким образом, она доверилась мне больше, чем того хотела. Сейчас она пыталась отдалиться и оттолкнуть меня от себя, показать, что я ничего для нее не значу. Возможно, она вспоминала тот миг, когда призналась, что это она толкнула кресло, в котором сидела се мать, и теперь стыдилась своих слов; теперь они обернулись против меня.

Я избрала курс, который мог вывести нас на более твердую почву.

— Вчера, когда твой отец показывал мне Грейстоунз, я увидела твою фотографию на стене библиотеки. Ты, наверное, неплохая лыжница, если твоим тренером был такой мастер твой отец.

— Да, я катаюсь неплохо, — согласилась она и спрыгнула с камня, оставив склад боеприпасов за своей спиной. — Сегодня после ленча собирается со мной покататься. Он не хочет, но ему придется это сделать.

Я снова ощутила в ее словах отзвук враждебности и боли. Адрия между тем что-то обдумывала и неожиданно спросила:

— Хотите пойти с нами?

— Я бы с удовольствием, — ответила я, осознавая, что маятник ее отношения ко мне снова качнулся в благоприятную сторону. — Но я неважно хожу на лыжах, поэтому будет лучше, если ты сначала поговоришь с папой.

— Он скажет, что я поступила правильно. Он разрешает делать все, о чем я его попрошу. — В этом утверждении прозвучала горькая нота; Адрия, по-видимому, давала мне понять: отец балует ее не потому, что любит.

— Тогда мне только остается надеятся, что все твои просьбы разумны, — сказала я.

Она шла рядом со мной, загребая снег ботинками и изредка вскидывая голову, чтобы посмотреть, как я воспринимаю ее слова.

— Мой папа и Шен очень обо мне беспокоятся, — Эта фраза прозвучала в ее устах достаточно самодовольно.

— Везет тебе! — воскликнула я, попытавшись сыграть на ее сочувствии. — Вот обо мне сейчас совершенно некому побеспокоиться.

Она бросила на меня еще один испытующий взгляд.

— Ну да, вы говорили… вы сказали, что ваша мама умерла, когда вам было четырнадцать лет. Но разве у вас не остался папа… или кто-нибудь?

— Мой папа умер, когда я была совсем маленькой. И тут тебе повезло. Ты живешь с отцом, и у тебя есть любящая тетя.

Я сразу почувствовала, что говорить этого не следовало. Девочка снова отдалилась от меня, спряталась в свою скорлупу. С одной стороны, она, по-видимому, настороженно воспринимала любовь Шен, с другой — прекрасно понимала, что отец испытывает по отношению к ней двойственные чувства.

— Ты знаешь, он ведь действительно тебя любит, — мягко сказала я.

Она ответила с трогательной мудростью, неожиданной для девочки ее возраста.

— Я думаю, это правда. Но когда он смотрит на меня, он думает о… о том, что я сделала с Марго. И тогда он меня ненавидит.

— Я так не думаю. И не верю тебе, когда ты говоришь, что толкнула кресло Марго.

В ее глазах на миг загорелся огонек надежды и снова погас.

— Вы просто многого не знаете. Вас там не было. Вы не представляете, как я тогда на нее разозлилась.

— Ты права: я не знаю. Может быть, когда-нибудь ты мне об этом расскажешь. Ты действительно помнишь момент, когда толкнула кресло?

Взгляд ее огромных голубых глаз стал невидящим.

— Я… мне кажется, что да. Я слышала, она закричала, и…

Она замолчала и стала мотать головой из стороны в сторону, как маленький зверек, попавший в ловушку. Я тоже чувствовала, что попала в западню, я была беспомощна, не знала, что делать с ее страхами и с ее самообвинениями. Так же, как не могла справиться с собственными кошмарами и угрызениями совести. Я прекрасно понимала, отчего страдает Адрия.

Солнце скрылось за тучей, и на тропинке, вилявшей меж кустов болиголова, стало довольно темно. Адрия ускорила шаг.

— Быстрее! — с нетерпением воскликнула она. — Ты идешь слишком медленно. Не люблю, когда в лесу становится темно. Я не такая, как Шен.

Я пошла побыстрее, подхватывая эту тему.

— Не такая, как Шен? Что ты имеешь в виду?

— Ах, она совсем другая. Не такая, как все. Она любит лес. Зимой ходит не по тропинкам, а напрямик. Вы знаете историю об Ундине? Шен ее мне читала. Она похожа на эту Ундину. Только она принадлежит лесу, а не воде. Клей называет ее дриадой. Он говорит, что смертные не могут жить с дриадами. Иногда я… я ее боюсь. Я не хочу превратиться в дерево.

— А как относилась к ней твоя мама?

— Моя мама вообще никогда о ней не думала. Кроме тех случаев, когда Шен ей чем-нибудь досаждала.

— Как это странно, — удивилась я. — Я имею в виду: странно жить с кем-нибудь в одном доме и никогда о нем не думать. Не верится, что такое возможно.

— Потому, что вы не знали Марго. — Голос зазвучал жестко. — Когда я была маленькой, она, мне кажется, думала в основном о моем папе, посещала все эти роскошные места и носила красивые платья. Мой папа богат, хотя и не так, как Шен. Но после того как Марго была искалечена в автомобильной катастрофе, она уже не думала ни о ком, только о себе. Даже Шен это говорит. И конечно, о том, чтобы свести счеты с моим отцом.

Эти мысли показались мне слишком зрелыми и печальными для восьмилетней девочки.

— Ты действительно веришь, что все так и было? — спросила я.

Адрия шла рядом со мной, загребая ногами снег. Спустя некоторое время она покачала головой.

— Нет. Марго думала еще и обо мне. Я это точно знаю. Но тогда она рассердилась на меня не так уж сильно — не то, что теперь.