Татьяна Корсакова - Время черной луны Страница 22

– А что в шприце? – Зубарь слушал рассказ, открыв рот. Дите малое, честное слово!

– Девица считала, что яд. Почему-то она сразу решила, что доктор пришел ее убивать, и заорала благим матом. На ее крик прибежала санитарка. Ну, маньяк ей шею и свернул.

– Кому? – Зубарь испуганно хрюкнул.

– Санитарке!

– А зачем?

– Откуда ж я знаю! Может, чтобы свидетеля в живых не оставлять, а может, ради удовольствия. Он же маньяк! – Ну вот, приплыли. Еще чуть-чуть, и он сам в несуществующего маньяка поверит. – В общем, этот злодей-призрак санитарку прикончил, а девчонку вроде как не успел – убежал.

– А она? – нетерпеливо спросил Франкенштейн.

– А она со второго этажа сиганула, потому что ей на то был устный приказ. – Чтобы хоть как-то ослабить головную боль, Монгол сжал виски руками.

– От кого?

– От зеленых человечков! От кого ж еще?! Валик, ну ты бы меня пожалел! Ты ж человек, к медицине близкий, сам же мне по телефону говорил, что девчонка того… не в себе!

– Не в себе-то она не в себе, но хочется восстановить ход событий. Так сказать, посмотреть на проблему глазами преступника. А что там про яд в шприце?..

– Да не было никакого яда!

– А шприц? – не унимался Франкенштейн.

– Шприц был, но совершенно пустой. Да я на сто процентов уверен, что она его где-нибудь на территории больницы подобрала.

– Покажи! – скомандовал Франкенштейн и хищно блеснул очами. – Где шприц?

– На кухне, кажется. – Монгол сжал виски чуть сильнее, закрыл глаза. В темноте и тишине голове стало легче, но ненадолго, всего через пару секунд хрупкое равновесие нарушил скрипучий голос.

– Так-так, любопытненько. Он в таком виде и был?

– Кто? – спросил Монгол, не открывая глаз.

– Не кто, а что. Шприц так и выглядел?

Пришлось один глаз открыть, посмотреть на несостоявшееся орудие преступления. С того момента, как он видел шприц в последний раз, ничего не изменилось: тот же защитный колпачок на игле, взведенный поршень и пустота внутри. Монгол кивнул, а потом, решив, что одним кивком не отделаешься, добавил:

– Эта ненормальная думала, что в шприце был яд, который несуществующий маньяк хотел ввести ей в капельницу. Но, попрошу заметить, в шприце нет даже следов лекарства, только воздух. Швах у девочки с башкой. Полный швах.

– А вот и нет, – Франкенштейн поднес шприц близко-близко к глазам и удовлетворенно поцокал языком. – Воздухом-то как раз можно убить получше, чем любым ядом. Воздушная эмболия – слыхали о таком явлении? Пару кубиков воздуха в вену – и смерть гарантирована. Мало того, потом еще попробуй установи ее причину.

– А ты откуда знаешь? – шепотом спросил Зубарь.

– Обижаешь. Забыл, что ли, где я работаю? Да и вообще, такого рода убийство – неоднократно описано в детективах.

– Значит, наша чокнутая перед тем, как свихнуться окончательно, почитывала детективы, – резюмировал Монгол.

– Или ее и в самом деле кто-то хотел убить.

Это заявление прозвучало так неожиданно, что Монгол на время забыл о головной боли, даже второй глаз открыл, чтобы получше рассмотреть Франкенштейна, убедиться, что сумасшествие не заразно и зубаревский дружок ничего такого от девчонки не подцепил.

– Ну, чисто гипотетически, – добавил тот поспешно. – Я говорю, что теоретически такой способ убийства вполне вероятен.

– А практически? – Монгол не удержался от саркастической ухмылки.

– Следствие покажет. Но вот что интересно, – Франкенштейн поднял вверх указательный палец, – тебя-то она не убила, хотя и могла. Ты ж был, как телок беспомощный, делай с тобой, что хошь.

– Я тебе дам «что хошь». – Он потер расцарапанную девчонкой щеку. – Мне, знаешь, и вот этой боевой раны хватило.

– Так вот в том-то и суть, что хватило! – не сдавался Франкенштейн. – С чего бы ей останавливаться на полпути, чиканула бы тебя ножиком по горлу – и все дела…

– А может, это… кризис к тому времени миновал? – предположил Зубарь.

– Здорово, – проворчал Монгол, – так давайте ее вообще в покое оставим… до очередного рецидива. Вдруг в следующий раз голоса ей присоветуют что-либо общественно полезное сотворить. Ну а если еще кому шею свернет, так не со зла ж, из-за рецидива!

– Да что ты разошелся, честное слово! – обиженно засопел товарищ. – Это ж я так – гипотетически. Пытаюсь понять, что может двигать такой свихнувшейся девахой.

– Голоса ею движут, она же объяснила! Сказал голос – сверни тетеньке шею, она и свернула, сказал – сигани со второго этажа, она сиганула, сказал, поменяй чашки с кофе, она и…

– В случае с кофе – тут не голос, а ее добрая воля, – перебил его Франкенштейн.

– Да что ты говоришь?! У тебя что, уже стокгольмский синдром начался, преступницу пожалел? Выходит, раз не убила, значит, памятник ей за это?! Может, мне ей еще и спасибо сказать прикажешь?

– Спасибо не надо, – отмахнулся Франкенштейн. – Просто даже психам иногда не чуждо чувство благодарности. Ты ее в морге спас, вот она тебя и пожалела – не пришила.

Не пришила – Монгол со стоном встал с дивана, подошел к окну, заглянул в чернильную черноту за стеклом и спросил:

– Который час?

– Половина первого ночи, – отозвался Зубарь и, словно в подтверждение своих слов, широко зевнул. – Ты целый день спал как убитый. Мы с Валиком ждать замучились, когда очухаешься.

– Так и не ждали бы, домой валили. – Монгола забота товарищей не проняла.

– Вот она – человеческая неблагодарность! – Франкенштейн укоризненно покачал головой. – Мы ж за тебя волновались! Вдруг бы тебе хуже стало или эта придурочная вернуться решила. Она ж небось по квартире твоей пошарила. Что, если ключики запасные нашла или документики какие?

Документики…

Документиков на месте не оказалось. Монгол хорошо помнил, что оставлял паспорт на зеркальной полочке в прихожей вместе с портмоне. И вот вам, пожалуйста, – бумажник не тронут, а паспорт исчез. Да что за жизнь такая?! За что столько проблем на его бритую башку?!

– Что? – Зубарь нерешительно топтался в дверном проеме.

– Хоть бы что! Паспорт увела, паскуда!

– Так, может, это не она, вдруг менты с собой прихватили?

– Ты меня спрашиваешь?! – взвыл Монгол. – Я ж в отключке был!

– Не брали менты ничего. – Франкенштейн подошел к зеркалу, состроив рожу своему отражению. – Меня бы предупредили. Она паспорт стащила, как пить дать.

– Стоп! – Зубарь подозрительно сощурился. – А не ты ли намедни убивался, что документики с телефончиком из-за меня пропали, словами меня всякими непотребными обзывал?! Получается, ты мое человеческое достоинство за просто так унижал, ирод?!

– Успокойся, не за просто так. Намедни документов у меня в самом деле еще не было.