Нора Робертс - Свидетельница смерти Страница 22

– Разумеется, а я лишь выполняю свой граждан­ский долг. Впрочем, я это, по-моему, уже говорил. – Зная, что Ева наверняка разозлится, Рорк с улыбкой добавил: – В конце концов, этот отель принадлежит мне.

Понимая, что он хочет позлить ее, Ева предпочла промолчать. «В конце концов, это же не место преступ­ления, куда не пускают посторонних, – подумала она. – Так что, если он поедет со мной, большой беды не бу­дет». Кроме того, ей могли пригодиться его наблюда­тельность и ум, хотя вслух она в этом не призналась бы никогда.

– Ладно, – согласилась Ева, с напускным равноду­шием пожимая плечами. – Только не путайся под но­гами.

Рорк послушно кивнул, хотя вовсе не собирался вы­полнять ее просьбу: иначе было бы скучно.

– Мы возьмем с собой Пибоди?

– Она – на свидании.

– А-а… С Макнабом?

Ева почувствовала приступ раздражения.

– Она не встречается с Макнабом. – Заметив удив­ленный взгляд Рорка, Ева с ожесточением отодвинула от себя чашку. – Послушай, возможно, в каком-то параллельном измерении, далеко-далеко, они занимаются сексом. Но они не встречаются. Вот так!

– Дорогая, рано или поздно обязательно наступает момент, когда дети улетают из родного гнезда, как бы ни было обидно маме.

Ева замахнулась на мужа ложкой:

– Заткнись! Я серьезно говорю. Они НЕ встреча­ются!

В каком-то смысле обшарпанную квартиру Макнаба, расположенную в южной части Вестсайда, действи­тельно можно было назвать «параллельным измерени­ем». Это было типичное жилище одинокого мужчины: бедно обставленное, напичканное разнообразными спортивными призами, с раковиной, полной грязной посуды.

Когда ожидался приход дамы, Макнаб обычно пы­тался хотя бы частично разгрести повседневный кавар­дак, распихивая по шкафам нестираное белье и немы­тые тарелки. В помещении после этого все равно оста­вался стойкий запах подгоревшей овсянки, но хозяина квартиры это нисколько не смущало. Он гордо огляды­вал результаты своих трудов, пребывая в твердой уве­ренности, что навел стерильную чистоту. Ту же опера­цию Макнаб проделал и перед приходом Пибоди.

– Ну и ну! – Он перекатился на спину и хватал ртом воздух, как выброшенная на берег форель. Рядом с ним в постели лежала обнаженная женщина, и, даже если сейчас ему было бы суждено умереть, он предстал бы перед создателем счастливым человеком. – Сегодня мы с тобой побили все рекорды. Надо записать это для потомства.

Пибоди находилась на грани обморока, как это все­гда с ней случалось, когда она оказывалась в постели с Яном Макнабом.

– Я не чувствую ног, – пролепетала она, едва воро­чая языком.

Макнаб галантно приподнялся на локте, но, поскольку они кончили в позе «валета», он видел только ноги Пибоди от ступней до колен. Колени у нее, надо сказать, были просто загляденье.

– Даю тебе слово, что я их не съел, иначе бы я это запомнил. – Он провел ладонью по ноге Пибоди и до­бавил: – Да вот же они! Обе на месте.

– Слава богу. Они мне еще понадобятся.

Отдышавшись, Пибоди села в постели, посмотрела на профиль Макнаба и уже не в первый раз задумалась: в какой же момент она потеряла от него голову? Если бы месяц назад кто-нибудь сказал ей, что она будет ле­жать голой в кровати с Макнабом, Пибоди плюнула бы этому человеку в лицо.

– Как здесь холодно! – пробормотала она, закутав­шись в скомканные простыни.

– Этот пес домовладелец выключил отопление, зая­вив, что весна на носу и уже тепло. Можно подумать, что я не плачу за квартиру! Как только получу зарплату, первым делом куплю обогреватель.

Макнаб широко зевнул и пригладил свои вьющиеся светлые волосы. Пибоди едва удержалась, чтобы не по­играть с его чуть рыжеватыми кудряшками. На худом бедре Макнаба красовалась переводная татуировка, изображающая серебряную молнию, а в левом ухе – че­тыре серебряные сережки. Кожа у него была белой, как молоко, глаза – серыми, как пыль. Пибоди до сих пор не могла объяснить себе, что привлекло ее в нем. И тем более – как вышло, что они регулярно и отчаянно занимаются сексом, а встречаясь на службе, не испыты­вают по отношению друг к другу ничего, кроме раздра­жения.

Она и рада была бы сказать, что ей не по вкусу такой тип мужчин, но беда в том, что Пибоди и сама не знала, какой именно тип ей по душе. Ее успех у мужчин носил обычно случайный характер и вообще был каким-то… кривобоким, что ли.

– Я, пожалуй, пойду.

– Почему? Еще рано.

Макнаб сел в постели и, зазывно глядя на Пибоди, погладил ее по голому плечу.

– Я изголодался…

– Господи, Макнаб, мы же только что закончили!

– Вообще-то, я имел в виду пиццу. – Он знал ее слабое место. – Давай подкрепимся.

– Я на диете.

– Это еще зачем?

Пибоди округлила глаза, обмоталась смятой про­стыней и встала с кровати.

– Как зачем? Чтобы не быть толстой.

– Ты вовсе не толстая. Ты просто крепко скрое­на. – Проявив завидную быстроту, он поймал краешек простыни и сдернул ее с Пибоди. – Очень крепко скроена!

Когда Пибоди нагнулась, чтобы поднять простыню с пола, Макнаб спрыгнул с постели, обхватил ее сзади за талию и прижался так крепко, что она испугалась.

– Ну ладно, давай перекусим, а там видно будет.

– Прекрасно! У меня есть неплохое вино.

– Если это то же самое вино, которым ты поил ме­ня в прошлый раз, я лучше попью из унитаза.

– Нет, это другое. – Он поднял с пола свой оран­жевый тренировочный костюм и натянул на себя. – Хочешь, дам тебе какие-нибудь штаны?

Когда Пибоди услышала такое предложение, ей за­хотелось отхлестать его по щекам.

– Макнаб! Я не влезла бы в твои штаны даже в воз­расте двенадцати лет, а теперь и подавно. У меня задни­ца шире, чем у тебя плечи.

– Это верно, – поспешно согласился Макнаб. – Ну ладно, мне нравятся полные женщины – особенно в полицейской форме. – Ему каждый раз приходилось уговаривать ее остаться после первого «сеанса связи».

Макнаб отправился на кухню и достал из холодиль­ника бутылку вина, которую он купил накануне, пред­вкушая очередное свидание с Пибоди. Он часто думал о ней, слабея от этих мыслей. Когда ему удавалось удержать ее в постели, все было хорошо: он не задумывался о своих словах, а все действия происходили сами собой.

Сунув пиццу в духовку, Макнаб вытащил из ящика стола штопор. Это проклятое вино обошлось ему в два ра­за дороже, чем то пойло, к которому он привык. Но когда тощему парню вроде него приходится конкурировать с изощренным в своем деле красавцем жиголо, не остается ничего другого, как идти на жертвы. Он не сомневался, что Чарльз Монро – знаток тонких вин. Они с Пибоди, наверное, принимают ванны из шампанского…

Представив себе эту картину, Макнаб разозлился и, чтобы успокоиться, залпом выпил полбокала вина, а за­тем обернулся, услышав, как из спальни вышла Пибо­ди. Она была в форменных штанах и рубашке, расстег­нутой у горла, и Макнабу до боли захотелось поцело­вать ее туда – в то место, где из-под грубой хлопковой ткани виднелась нежная кожа.