Нора Робертс - По образу и подобию Страница 22

— Да, но Макнаб уверен, что в свое время они плясали румбу на матрасе.

— Что бы он ни думал, он точно знает, что сейчас они ее не танцуют.

— А я все равно считаю, что все это как-то странно.

— Возможно, будет момент первоначальной неловкости… В конце концов, важно одно: Чарльз и Луиза любят друг друга.

— Да, кстати, это тоже странно. Как они до такого дошли? Он зарабатывает себе на жизнь, трахая других женщин, потом возвращается домой и трахает ее по любви. Что ты на это скажешь?

Насмешливая улыбка тронула губы Рорка. Он отпил глоток вина.

— У вас такие строгие моральные принципы, лейтенант.

— Я бы посмотрела, какую ты проявишь либеральность, светскость и широту взглядов, если я сдам свой жетон и стану работать женщиной по вызову. Боюсь, мне не удалось бы даже составить приличный список клиентов. Ты бы их всех поубивал.

Рорк лишь наклонил голову в знак согласия.

— Ну, вряд ли я влюбился бы в тебя, если бы ты уже так работала. Кстати, когда я с тобой познакомился, ты была полицейским, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы к этому приспособиться.

— Да, наверное… — Ева подумала, что это удобный переход к тому, что она собиралась сказать. Лучшего и желать нельзя. — Нет, я точно знаю, что тебе пришлось постараться, чтобы ко мне приспособиться. И все-таки я думаю, что основную работу ты проделал еще раньше. Я хочу сказать, пожива любой ценой никогда не была для тебя основной целью в жизни.

— Лейтенант, во времена моей загубленной юности вы травили бы меня, как гончий пес. Поймать меня вы бы не сумели, но приложили бы все старания.

— Если бы я хотела тебя поймать… — Ева умолкла на полуслове. — Я не о том хотела поговорить. — Она взяла бокал, отпила большой глоток и поставила его на стол. — Сегодня я была в «Доче».

— Вот оно что! — Рорк внимательно посмотрел на нее. — Жаль, что ты мне не позвонила. Я выкроил бы время пойти с тобой вместе.

— Это было связано с работой. Мне надо было расспросить Луизу об этой ясновидящей дамочке, а Луиза сегодня работала там.

Рорк ждал, но она больше ничего не сказала.

— Ну, и как тебе?

— Как мне? — Ева положила вилку и сцепила руки на коленях. — Я люблю тебя так, что даже сказать не могу. У меня нет слов, чтобы объяснить тебе, как сильно. Как сильно я люблю тебя, как горжусь тобой за все, что ты там делаешь. Я пыталась подобрать слова, но у меня ничего не выходит.

Растроганный до глубины души, он протянул ей руку через стол, и Ева дала ему свою.

— Все, что я сделал, было сделано ради тебя. Потому что ты являешься частью этого. Частью меня. Если бы не ты, ничего бы не было.

— Нет, было бы! В том-то вся и суть. Может, из-за меня ты занялся этим раньше. Вернее, из-за нас. Но в тебе это было заложено с самого начала. Прости, что я не пошла туда раньше.

— Это неважно.

— Мне было страшно туда идти. Какая-то часть моей души, которой я сама стыжусь, противилась этому. — Ева выпустила его руку: то, что она собиралась сказать, ей надо было высказать самостоятельно, без его помощи. — Мне было больно идти туда. Увидеть этих женщин, этих детей. Ощутить этот страх. Ощутить надежду. Это еще страшнее. Как ни странно, это вернуло меня назад, к моему детству.

— Ева.

— Нет, ты послушай. Там была это девочка… Знаешь, иногда мне кажется, что судьба нарочно подставляет нам такие ловушки, чтобы посмотреть, как мы с ними справимся. У нее рука была в гипсе. Руку ей сломал отец.

— О боже!

— Она говорила со мной, я ей отвечала. Но я почти ничего не помню, у меня в голове гудело, желудок свело. Я боялась, что меня стошнит прямо там, у всех на виду. Или я хлопнусь в обморок, будь он неладен. Но я удержалась. Я прошла через это.

— Ты вовсе не обязана ходить. Не надо больше этого делать.

Ева покачала головой.

— Погоди. Я завезла Пибоди домой, повидалась с Мирой и пришла сюда. Мне надо было поспать. Я думала, что просто усну, но мне приснился кошмар. Было очень тяжело, но это ты и сам знаешь. Ты не знаешь другого. Во сне я вернулась туда, в убежище. Ко всем этим избитым женщинам и запуганным детям. И они меня спрашивали, почему я не вмешалась, не защитила их, почему позволила этому случиться.

Ева вскинула руку, чтобы он ее не перебивал, хотя видела, как на его лице отражается ее собственная боль.

— Там был он. Я знала, что он появится. Он сказал, что будут новые жертвы. Женщин на его век хватит, а сам он никогда не умрет. Когда он потянулся ко мне, я перестала быть собой. То есть, я хочу сказать — такой, какая я сейчас. Я стала маленькой. Он сломал мне руку, как тогда, и изнасиловал меня. В точности как тогда!

Ей пришлось остановиться и сделать глоток вина, иначе она не смогла бы продолжить.

— Но вот что самое главное: я его убила. В точности как тогда. И я буду и дальше его убивать, сколько потребуется! Потому что он прав: их много, и всегда найдутся новые. Новые насильники и новые жертвы. Всегда найдутся новые, и я не могу остановить всех. Все, что я могу, это делать мою работу и остановить хоть часть из них. Я должна это сделать.

Она замолчала и перевела дух.

— Теперь я могу туда вернуться. Я хочу туда вернуться, потому что знаю: когда я вернусь, мне уже не будет страшно. Мне не будет дурно. А если и будет, то уже не так сильно. Я вернусь туда, потому что понимаю: все, что ты там сделал и продолжаешь делать, — это еще один способ остановить зло. У девочки сломана рука, но это пройдет. И сама она заживет по-новому, потому что ты дал ей этот шанс.

Рорк долго молчал — он не сразу смог заговорить.

— Ты самая поразительная женщина, какую я когда-либо знал, — сказал он наконец.

— Ну да. — Ева сжала его руку. — Мы с тобой та еще парочка!

По пути в свой кабинет Ева зашла в отдел электронного сыска. За все истекшие годы она так и не смогла привыкнуть к тому, что здесь детективы одевались как на вечеринку или на пикник. Каждое посещение ОЭС становилось для нее шоком. Здешние детективы чаще не сидели за столами, а ходили и бегали взад-вперед с наушниками, что-то наговаривая в микрофоны-петельки. Гремела музыка, и она своими глазами увидела, как один из парней пританцовывает с портативным компьютером в руке.

Ева прошла через «загон» прямо в кабинет капитана Райана Фини в надежде хоть там спастись от бедлама. И онемела, увидев его — надежного, как скала, Фини, с его жесткими рыжими вихрами, подернутыми сединой, с остатками отпускного загара на морщинистом, несколько обвисшем лице добродушного сенбернара. И вихры, и лицо были на месте, но вместо обычной помятой ковбойки его плечи и грудь были обтянуты накрахмаленной рубашкой малинового цвета. А на шее у него был галстук. Галстук! Цвет галстука не поддавался описанию. «Наверное, — подумала Ева, — такой эффект достигается, если пропустить через траву электрический ток».