Юлия Шилова - Отрекаются любя. Я подарю тебе небо в алмазах Страница 22

Я внимательно слушала следователя и понимала, что он считает меня преступницей и просто уверен в том, что я запудрила своему мужу мозги для того, чтобы он написал завещание на мое имя, а после хладнокровно его убила.

– Вы когда-нибудь до этой поездки занимались дайвингом? – подозрительно поинтересовался следователь и нервно застучал ручкой по крышке стола.

– Нет. Никогда.

– Но вы о нем что-нибудь читали? Может, им занимались ваши знакомые?

– Может, и занимались. Я уже говорила вам, что я никогда в жизни не интересовалась дайвингом. Я знала, что это очень красиво, увлекательно, но никогда не подумывала о том, чтобы погрузиться в воду. Заняться дайвингом меня уговорил мой супруг.

– И вы, не раздумывая, согласились?

– Согласилась. Это Вадим решил, что я согласилась не раздумывая. На самом деле перед погружением я не спала всю ночь, думала, боялась…

– О чем вы думали?

– Я просто боялась глубины. Это совершенно нормально для человека, который никогда в жизни не погружался под воду. Я ведь не так хорошо плаваю, как Вадим. Я не могла показать ему, что я боюсь. Я хотела, чтобы он увидел, что я очень решительная и смелая.

Я замолчала. Затем начала нервно теребить свои пальцы и рассуждать вслух.

– Господи, какая же я дура. Мне надо было не соглашаться ни на какой дайвинг, признаться Вадиму в том, что я очень боюсь, тогда бы ничего не было. Вообще ничего.

Следователь вновь посмотрел на меня крайне недоверчивым взглядом, и я сразу стихла.

– Скажите, а в каких отношениях вы состоите с Герой Ворониным?

– Простите, а кто это такой?

– Если у нас точные сведения, то это ваш любовник. Именно он прилетел на Канары, перед тем как утонул ваш супруг, и именно он находился в вашем номере в первую ночь после гибели вашего супруга. Сколько времени продолжаются ваши отношения и знал ли о них ваш покойный муж?

Я нервно засмеялась, и этот смех прозвучал вызывающе и даже дико, так, что даже следователю стало неловко. Но мой смех прекратился так же быстро, как и начался. Я закрыла глаза и принялась нервно кусать ногти. Следователь еще раз окинул меня злобным взглядом и повторил свой вопрос:

– Так как долго вы являетесь любовницей Воронина?

– Я… Я… А откуда вы про него знаете? А, все… Я поняла. Вы связались с представителем туристической фирмы, и он рассказал вам о том, что в моем номере ночевал мужчина. А затем вы установили его личность. Ха… Ну и что здесь такого?! Я взрослая женщина и сама знаю, с кем мне поддерживать отношения на уровне флирта, а с кем прыгать в постель после первого знакомства. Этот человек не был моим любовником. Он был моим сексуальным партнером на одну ночь. Надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю?

– Да, конечно, – как-то нерешительно кивнул следователь.

– Вы же понимаете, что это зависит от состояния души. В ту ночь мне было очень плохо, и было необходимо, чтобы кто-то меня пригрел и успокоил. Гера сыграл роль жилетки, в которую можно было выплакаться, и я с пребольшим удовольствием это сделала.

– Вы хотите сказать, что до этой ночи вы были с ним незнакомы и никогда ранее не встречались?

– Именно так, – кивнула я. – Мы познакомились после того, как утонул мой супруг, и сразу пошли ко мне в номер.

– Простите, а с какой целью вы пошли к вам в номер? – непонимающе спросил меня следователь.

– Да что вы как ребенок?! Мы пошли в номер для того, чтобы побыть вместе. Мне был нужен тот, кто хотел бы меня выслушать, посочувствовать, приласкать и пригреть в холодную ночь. Правда, та ночь совсем не была холодной. Холодно было у меня в душе.

Следователь достал из кармана пиджака сигарету и как-то нервно ее закурил.

– Значит, в криминальном авторитете по кличке Ворон вы увидели жилетку, в которую можно выплакаться? – усмехнулся мужчина и стряхнул пепел в расколотую пепельницу.

– А он что, криминальный авторитет?! – Я затаила дыхание и непонимающе захлопала глазами. – Кто бы мог подумать…

– Да, и довольно солидный. Говорят, что о нем уже даже книги пишут. Совсем страна сдурела: были книги про Маресьева, а теперь про воров в законе. Национальный герой хренов! Ничего, наступит и наше время… Рано или поздно упрячем голубчика за решетку как миленького.

– Я так и подумала, что он бандит. У него все тело в ранах…

Следователь слегка сморщился и добавил, что называется, без протокола:

– Вы бы хоть смотрели, с кем в постель ложитесь… Мне кажется, что криминальный авторитет, притом славящийся своей жестокостью, не самый лучший кандидат на роль жилетки, в которую можно выплакаться. Поосмотрительнее нужно быть, барышня. Так и до беды недалеко.

– Да пойди разбери этих мужиков, – пожала я плечами. – Они в постели все одинаковые… По крайней мере он никакой не маньяк и никакой не садист… Да и на лбу у него не было написано, что он криминальный авторитет. Нормальный такой лоб.

– Наши люди на Канарах попробовали поговорить с Вороном о его связи с вами, но он наотрез отказался отвечать, и это его право… Мы просто хотели узнать – является ли он вашим сообщником.

– Сообщником?!

– Ну да, сообщником убийства вашего мужа. Но судя по нашим данным и по вашим показаниям, вы совершили убийство без помощи своего любовника по криминальной кличке Ворон.

– Я никого не убивала!

– Факты говорят другое. Убийство почти раскрыто. Осталось только уточнить детали. А наказание вам вынесет суд.

– Я больше не скажу ни единого слова без адвоката… – Я почувствовала, как просто обливаюсь слезами и больше ни минуты не могу сидеть на месте и давать показания против себя самой.

Когда я вернулась в камеру, я обхватила голову обеими руками и тут же дала волю своим чувствам, громко разрыдавшись. Все это сфабрикованная ложь, говорила я сама себе и понимала, что ничего не могу поделать. Я задумывалась, мысленно прокручивала всю картину еще раз и ясно осознавала, что все улики складываются против меня и что, наверное, меня уже не спасет никакой адвокат. Я торопливо выстраивала в уме свою версию произошедшего и понимала, что даже не могу ее изложить как следует. Я начинала все сопоставлять, все проверять, смотреть на себя со стороны в поисках хоть каких-то малейших доказательств моей невиновности, но ничего не находила и от этого снова и снова хваталась за голову. Я пыталась себя успокоить и говорила себе: «Без паники, сейчас за мое дело возьмется адвокат, и он обязательно меня вытащит, он ведь профессионал, тертый калач».

Потом я рассматривала свою ладонь, находила линию жизни и следила, когда же она оборвется. А ночью я пыталась уснуть и видела ужасный сон. Мне снилось неспокойное море, почему-то какое-то холодное и вовсе не гостеприимное, как раньше. Я вхожу в это зловещее море, как можно дальше заплываю и вместо камней ощущаю ступнями песок. А затем я начинаю нырять и плавать над самым дном с открытыми глазами. Я совсем не боюсь и чувствую себя как рыба в воде. Я наблюдаю за размытыми подводными далями и очертаниями собственного гибкого тела. Так я плаваю довольно долго, и вдруг мне почему-то становится холодно, до бешеной дрожи во всем теле. Моя кожа немеет, а мои движения становятся все тяжелее и все медленнее. Мне начинает казаться, что я вижу себя со стороны. Я вижу фиолетовые губы, фиолетовые руки и почти синие ноги… Я хочу плыть к берегу, но у меня не получается. Судорога сковала все мое тело. Я пытаюсь сопротивляться, но все мои попытки тщетны, и я иду ко дну… Там, на самом дне, меня ждет Вадим и протягивает мне свои руки. «Танька, иди сюда, – кричит он мне. – Оставь эти проклятые деньги голодным родственникам. Тут они не нужны!»